Новый век

началась с того, что производящее хозяйство достигло довольно высокого уровня развития и смогло обеспечить население городов. В этот период земледелие и скотоводство стали основными занятиями населения почти на всей территории Ближнего Востока и многочисленные сообщества людей стали переходить от образа жизни, основывающегося на охоте и рыболовстве, к оседлой жизни и земледелию.

Тогда же люди приобрели новый облик, очень похожий на наш. Их ментальность и поведение стали более легко объяснимы, так как они приблизились к нашим. Человек начал производить все необходимое для своей жизни, влияя тем самым на окружающую среду. Он стал учиться жить на одном месте и пользоваться теми ограниченными ресурсами, которые предоставляла ему природа. В этот период население Ближнего Востока значительно выросло, социальные структуры увеличились и стали более сосредоточенными, причем некоторые из них ощутили необходимость занять более привилегированное положение для удовлетворения своих нужд.

То, что люди стали жить в оседлых поселениях, несильно облегчило их существование. Такой образ жизни повлек за собой появление многих новых обязанностей: чтобы вырастить скот, о нем нужно тщательно заботиться, выращивать корм для него и пищу для себя. К тому же эти люди постоянно находились под угрозой остаться без жилища, или стать жертвой воров, или попасть в лапы к негодяям. Занятие земледелием требовало от человека знаний годового природного цикла и упорядоченного расписания дел на весь год. Для того чтобы заниматься другими видами деятельности, например торговлей, нужно было составить план путешествия и выстроить отношения с другими людьми.

Новый образ жизни был тесно связан со всеми видами планирования. Эти люди жили в ритме, который мы знаем по себе. Он сильно отличался от привычного охотникам и собирателям, так как вся их жизнь зависела от удачи и состояла из серии не связанных между собой беспорядочных действий.

Представив себе жизнь одного из раскопанных археологами поселений, мы сможем понять, чем занимались, с утра до самого вечера, эти люди вне зависимости от их возраста и пола. Некоторые из них ухаживали за скотом или работали на полях, другие строили или чинили дома и хижины. Почти в каждом таком поселении находят хозяйственные ямы, кострища, полы, хранилища, орудия труда и оружие. Места для костра, зернотерки, ступы и пестики – все эти свидетельства активной хозяйственной жизни ученые обнаруживают почти в каждом доме. Пища стала более разнообразной и качественной, а значит, на ее приготовление требовалось намного больше времени. Социальные и религиозные институты постепенно превращались в учреждения публичного характера, для которых потребовалось создать особое, не предназначенное для утилитарных нужд искусство и культовые предметы.

В эпоху раннего земледелия людям, поселившимся в первых оседлых деревнях и посвятившим себя новым занятиям, постоянно приходилось планировать свои действия и выполнять целые серии сложных операций для того, чтобы реализовать далекоидущие цели, такие как сбор урожая и выращивание фруктовых садов и скота. Они научились думать почти так же, как мы.

Памятники неолита и энеолита Палестины

В век раннего земледелия, как я уже говорил, появилось множество новых изобретений. Об этом свидетельствует не только возникновение новых занятий населения и поселений, но и некоторые особенности материальной и духовной культуры. Жизнь стала значительно более замысловатой, общество усложнилось, а разнообразие моделей культуры порой даже удивляет исследователей. Человек изобрел новые технологические методы, придумал, как использовать для создания своих орудий, оружия и других артефактов материалы, которые до этого не применялись. Именно в этот период он научился делать керамику, изготавливать металл и работать с ним. Он создал новые виды идеологии и религиозных воззрений, новые эстетические ценности.

Сознание людей к тому времени уже было подготовлено к новым видам деятельности – земледелию и скотоводству. Но каждое сообщество занималось ими по-своему. Некоторые народы взялись за оба этих занятия, другие по различным причинам большее внимание уделяли лишь одному из них. Очевидно, что там, где из-за природных условий невозможно было заниматься земледелием, развивалось только скотоводство, а в наиболее плодородных регионах возделывание полей оказалось более выгодным занятием, чем обустройство пастбищ, к тому же животные могли повредить урожай, а значит, основной акцент был сделан на земледелие. Но с первых попыток освоить эти виды деятельности до того, как они стали основным занятием населения, прошли тысячи лет. Люди начали заниматься ими еще в мезолите. Эти виды деятельности развивались очень медленно и неравномерно. Каждое сообщество пользовалось собственным опытом, пыталось приспособить свои открытия к тем ресурсам, которые могла предоставить природа, и постепенно систематизировало непредсказуемые тогда результаты ежедневных экспериментов.

В предыдущих разделах этой книги мы уже видели, как в эпоху мезолита основным занятием населения стало рыболовство. Позднее оно все равно оставалось одним из важнейших источников пищи. Охота и собирание диких фруктов, корней и трав также играли большую роль и после того, как закончился каменный век.

Другим занятием, которое активно развивалось в эпоху неолита, стала торговля. Благодаря ей в регионах, где не было тех или иных вещей, они стали доступными. Люди получили возможность заниматься не только производством пищи, распространяя свои культуры на значительные расстояния.

На последнем этапе палеолита переходная модель культуры, основанная на присваивающем хозяйстве, но знакомая и с производящим, просуществовала в засушливых регионах значительно дольше, чем в плодородных. В пустыне развивались те сферы хозяйства и образ жизни, которые можно было приспособить к скудным и непостоянным источникам воды и невозможности из-за природных условий заниматься рыболовством и земледелием. Основным видом деятельности населения стало скотоводство.

В плодородной Палестине на базе натуфийской культуры развились три новые модели: первая – вдоль побережья, вторая – в горах, а третья – в Иорданской долине. На протяжении всего периода раннего земледелия это подразделение стало еще более сложным. Между различными соседними регионами существовали постоянные связи. Это удалось установить благодаря находке на археологических памятниках экзотических товаров, которые доставлялись сюда из различных точек известной тогда ойкумены. Следовательно, можно говорить о появлении обмена, благодаря чему смешение традиций усилилось, хотя оно еще не достигло настолько высокого уровня развития, чтобы заставить население того или иного региона отказаться от своих местных обычаев. Баланс между новшествами и традициями сместился, когда, благодаря развитию торговли, появилась возможность накопления излишков и, следовательно, образовались крупные политические объединения, начавшие стремиться к расширению своей территории. Это происходило одновременно с развитием городов. До этого преобладало совершенно другое отношение к жизни: человек сосредотачивал основное внимание на своих полях, источниках воды и стремился использовать все возможное для того, чтобы его земли приносили как можно больше урожая. Все это основывалось на местных интересах, что еще сильнее усилило локализацию моделей культуры.

Ближний Восток и в наши дни покрыт маленькими деревнями, в которых живут земледельцы-общинники. Первые примеры подобных поселений, нужно отметить, возникли еще восемь тысяч лет назад. В эту переходную эпоху появлялись и гибли целые цивилизации и империи, города увеличивались до невероятных размеров, а жители деревень просто продолжали свое существование. Основные виды поселений, которые существуют на Ближнем Востоке и сейчас, появились в период раннего земледелия. Именно тогда плодородные регионы распались на множество зон, в каждой из которых возникла своя специализация и свои модели поселений.

Археологи делят эпоху раннего земледелия на два этапа: неолит, или новый каменный век, и энеолит, переходный от использования камня к началу эксплуатации металла период. В Палестине неолит начался в 8-м тысячелетии до н. э., энеолит – в конце 5-го или в самом начале 4-го тысячелетия до н. э., а закончился он с распространением городского образа жизни, произошедшим в конце 4-го тысячелетия до н. э.

На Ближнем Востоке, и в Палестине в частности, нет четкой границы между мезолитом и неолитом. В конце мезолита появились культуры, многие черты которых характерны уже для эпохи неолита, а в период неолита люди продолжали использовать мезолитические микролиты и другие артефакты. В различных областях Палестины, в основном в Нахаль-Орене, на горе Кармель, в Вади-Харайтуне, в Иудейской пустыне, в Иерихоне, в нижней части Иорданской долины, натуфийская индустрия постепенно превратилась в местный вариант ранненеолитической культуры. Использование термина «неолит» для характеристики этой эпохи в жизни Палестины, да и всего Ближнего Востока, связано с рядом важнейших проблем. Дело в том, что здесь существовало огромное число культур, которые сильно отличались от своих европейских «современниц». Носителями некоторых из них были небольшие группы людей, все еще занимающихся охотой или рыболовством, другие были созданы земледельческими общинами, третьи – полукочевыми скотоводами, а остальные представляли собой культуры сильно стратифицированных обществ, живших в укрепленных городах и создавших сложные экономические отношения. В одно и то же время на Ближнем Востоке существовали абсолютно разные модели жизни, и все они рассматриваются исследователями в рамках неолитической культуры.

Все эти индустрии объединяло наличие в них трех основных видов кремневых артефактов: палок-копалок, использовавшихся, судя по всему, в земледелии, топоров, предназначенных для рубки древесины, и черешковых наконечников стрел, нового вида оружия, ставшего очень популярным в начале неолита. Все они появились еще в период мезолита, но лишь в эпоху неолита их число значительно увеличилось.

Только в период неолита на Ближнем Востоке научились изготавливать керамику, хотя в других частях мира она появилась еще в эпоху мезолита или даже верхнего палеолита. Это было очень важное открытие, облегчившее приготовление пищи и удешевившее перевозку и хранение жидкостей. Значение керамики заключается еще и в том, что человек впервые стал делать нечто из искусственного материала. Фрагменты керамики находят везде, где ее изготавливали или использовали, и время практически не способно разрушить ее. Как и кремневые орудия в эпоху палеолита, в более поздние периоды именно она помогла ученым разработать систему археологических привязок. Дело в том, что у каждой культуры был свой способ изготовления и украшения керамики. С ее появлением значительно изменилась сама суть археологической стратиграфии – керамика легко бьется, и, как правило, полы жилищ просто усыпаны ее осколками. Это помогло исследователям разделить неолит на два основных этапа: докерамический и керамический неолит (некоторые исследователи считают, что первый период в целом следует называть «ранним», или «архаическим», так как в одном поселении керамические изделия могли отсутствовать, а в другом, одновременном ему, они были найдены. – Пер.).

До недавних пор считалось, что на всей территории Палестины докерамический неолит был представлен одной культурой, но раскопки в Нахаль-Орене и Иерихоне, а также недавние исследования в Негеве показали, что здесь сосуществовали различные типы культур. Напротив, еще два или три года назад ученые думали, будто докерамический и керамический неолит существовали на территории Палестины одновременно: в северных прибрежных регионах и в Иорданской долине люди уже изготавливали и активно использовали керамику, а на Иудейских холмах, в районе Вади-Шаллала, недалеко от Газы, а также в других частях Палестины ее еще не знали.

В Палестине развивались несколько вариантов неолитической культуры. Наиболее распространенная на севере индустрия была связана с теми, что существовали в других областях Ливанского побережья, на берегах реки Ярмук и в центре Иорданской долины формировалась своя культура, а в Иерихоне и других регионах на юге – своя. Эти различные модели, судя по всему, по крайней мере частично, существовали одновременно друг с другом, и каждая из них была связана с разными регионами и обладала своими неповторимыми традициями. Именно в этот период в Палестине, судя по археологическим данным, человек впервые изобрел колесо. Косвенно это подтверждается тем, что некоторые образцы керамики были сделаны при помощи гончарного круга.

Люди периода энеолита жили в земледельческих поселениях и выращивали обширные стада скота. Они создали высокоразвитое ремесло, делая разнообразные плетеные изделия, керамику и украшения. Все эти продукты стали результатом работы разума людей, вынужденных жить в довольно стабильных, но при этом не потерявших своей уникальности условиях. Одним из их основных технологических достижений стало умение работать с металлом, материалом, на котором впоследствии будет основываться вся жизнь человечества. (Палестина была одним из немногочисленных регионов, где способы обработки металла люди узнали еще до 3000 г. до н. э. Другими подобными центрами были Иран, Ирак и Анатолия.) Культура стала еще более локальной, но в то же время между регионами установились устойчивые связи. Несмотря на возникновение бесчисленного количества местных культур, появилась тенденция к унификации их основных черт.

Начало земледелия

В принципе нет никакой разницы между выбором места стоянки потому, что там растет определенный вид съедобных растений, и из-за необходимости заставить растение лучше и быстрее расти. Но сами эти действия различны, так как они исходят из двух не похожих друг на друга психологических мотивировок и потому что на их основе строятся два разных типа экономики и образа жизни. Казалось бы, разница между ними невелика, но суть остается прежней: чтобы отказаться от одного уровня развития и достичь другого, нужно пройти долгий эволюционный путь.

Финиковые пальмы, оливковые и инжирные деревья, дикие яблоки и виноград, ягоды и другие фруктовые деревья и кустарники до сих пор растут в некоторых частях Ближнего Востока и Северной Африки. Вероятно, со временем люди поняли, что деревья лучше растут вдоль берегов рек или рядом с другими источниками воды и что дерево приносит более качественные плоды, если его подрезать. Некоторые, очевидно, отрезали побеги деревьев и пытались укоренить их на новом месте. Но только через несколько тысяч лет человечество научилось систематически выращивать плоды.

Регулярное выращивание зерновых возникло, вероятно, в результате очень длительного процесса. Дикий ячмень растет практически во всех холмистых областях Палестины, Сирии, Анатолии, Турции, Ирана и Афганистана. В Сиро-Палестинском регионе и других районах Ближнего Востока также растут эммер и другие виды диких зерновых культур. В наши дни их можно найти рядом с другими растениями на склонах холмов, на необработанных полях, расположенных вблизи пещер, где когда-то жили натуфийцы, – Эль-Вада и Кебары – и на холмах, окружающих мезолитический памятник Эйнан.

К сожалению, палеоботанические исследования, изучение древних овощей и растений вплоть до очень недавнего времени в Палестине не проводились, так что информация о ранних стадиях земледелия, которой мы обладаем, крайне фрагментарна. В Джармо, что на северо-востоке Ирака, земледельцы в эпоху докерамического неолита уже умели выращивать пшеницу и ячмень, причем эти виды зерновых стали регулярно культивироваться людьми еще в 7-м тысячелетии до н. э. Точных сведений о том, что зерновые культуры и овощи выращивались в Палестине до наступления керамического неолита, у нас нет. Говоря об этом, мы вынуждены полагаться лишь на косвенные сведения.

В Палестине носители мезолитической натуфийской культуры в больших количествах оставили каменные ступы и пестики, причем некоторые из них были довольно громоздкими и тяжелыми. Очевидно, они предназначались для того, чтобы что-то молоть, а количество и размер этих орудий говорят о том, что для их изготовления требовалось много времени и сил, а из-за их веса их невозможно было перевозить с места на место. Следовательно, их создатели должны были вести оседлый образ жизни. Что бы ни перемалывалось в них, его было очень много, и производились эти операции регулярно. Ступки и пестики входили в число орудий, которыми пользовались ежедневно. Мы не знаем, для чего их использовали, но можно предположить, что мололи в них именно зерно. Эти большие каменные орудия находят в каждом жилище натуфийцев. Пища, которую в них готовили, должно быть, занимала немаловажное место в рационе людей эпохи мезолита.

Другим типичным для натуфийской культуры орудием были серпы. Их в больших количествах находят на связанных с этой индустрией памятниках. Их ручки тщательно вырезались и украшались. Как мы уже видели, этот обычай был связан с культом плодородия, что подразумевает ритуальную составляющую в обращении человека с орудием и добываемым с его помощью продуктом. Уборка зерновых, должно быть, была очень важна. Проблема, которую ученые до сих пор не разрешили, заключается в том, какие именно злаки жали древние люди: дикие или выращенные ими самими. Другими словами, неизвестно, делали ли натуфийцы на протяжении всего года что-то для того, чтобы увеличить количество урожая. Мы не знаем: они просто собирали зерно или каким-то образом выращивали его?

Полного ответа на этот вопрос мы пока дать не можем, но, если учесть ту важную роль, которую играло зерно в рационе, кажется вероятным, что натуфийцы зависели от величины урожая, хранили и берегли его, знали, в какое время года его можно собирать, и, возможно, каким-то образом способствовали его росту. Вполне вероятно, что некоторые из собранных зерен впоследствии в определенное время года разбрасывали по полям, после чего уже их плоды натуфийцы использовали не только в пищу, но и как посадочный материал. Особенно важным, должно быть, это было, когда люди передвигались с одного места на другое. Если это так, то их можно назвать первыми земледельцами.

По этнологическим данным мы знаем, что первые земледельцы использовали несколько методов. Они зависят от того, какие растения доступны этим людям, от почвы и природных условий, от количества осадков и опытности самих земледельцев. К ведению хозяйства в узких долинах и на широких равнинах нужен различный подход, не говоря уже о том, что в этих местностях произрастают разные виды растительности. То же приходилось учитывать и первым ближневосточным земледельцам.

В Палестине, впрочем, как и во всех других областях Древнего мира, с самого начала производства пищи не было однородной системы хозяйства. В то время как одни сообщества уже занимались земледелием, другие продолжали добывать себе пропитание охотой, третьи специализировались на рыболовстве, выращивании скота и других занятиях. В результате образовывалась смешанная модель хозяйствования. В Палестине и других странах Ближнего Востока и в наши дни бедуины и прочие кочевые и полукочевые племена не занимаются земледелием.

Разведка неолитических памятников в северной части Иорданской долины показала, что некоторые поселения даже не стоит принимать во внимание. Это были крохотные деревушки протяженностью не более 30–45 метров. Вероятно, выбор места для поселений был продиктован близостью источников воды и полос пригодной для земледелия земли, расположенной вдоль края долины.

В Сирии и Палестине бедуины или арабы-скотоводы и сегодня часто выбирают такие узкие долины. Там они начинают проводить первые опыты по выращиванию растений, являющиеся важным этапом на пути к оседлому образу жизни. Причина такого выбора предельно проста. В таких долинах не нужно удобрять почву, а зимой из-за дождей со склонов смывается достаточно свежей земли, чтобы возобновить плодородие почвы. Даже в наши дни люди, не использующие ни удобрения, ни севооборот, не могут прожить в больших ровных долинах более нескольких лет. В узких долинах полоса земли, обработанная первыми земледельцами, была довольно небольшой, как правило менее гектара. Судя по размеру некоторых поселений, можно предположить, что в них жила только одна большая семья.

Некоторые из этих поселений, судя по всему, просуществовали довольно короткое время. Материальная культура в каждом из них довольно однородна – исследователи насчитали не более одного слоя обитания. Хотя и здесь не обошлось без исключений. Телль-Ели, расположенный в слиянии Вади-Фейджасаи реки Иордан, сильно отличался от всех прочих поселений. Пригодной для обработки земли вокруг него оказалось значительно больше, и, следовательно, поселение было значительно шире всех остальных.

Каждая из этих крохотных областей раннего земледелия развивалась по своему собственному пути. Некоторые из них со временем исчезли, другие, постепенно развиваясь, превратились в небольшие деревни.

Похожим образом, хотя и немного по-другому, развивалась северо-западная оконечность горы Кармель, расположенная в юго-западной части долины Эздраэлона (между Телль-Йокнимом и Мегиддо, на расстоянии примерно 19 километров от них). Вдоль полоски земли у подножия холмов, недалеко от входов в вади, было обнаружены несколько поселений.

Эти поселения крайне интересны. Большинство из них состояло из одного дома, размер которого варьировался от 20 на 8 метров до 9 на 5 метров. Очевидно, здесь жила одна семья. Этими поселениями покрыта вся пригодная для земледелия зона от скалистых холмов до болотистой равнины. В отличие от вади, расположенных по бокам Иорданской долины, эти памятники видны издалека. Они как бы отмечают линию основного пути, пересекающего долину Эздраэлона с запада на восток, от средиземноморского побережья к Иорданской долине. Также, в отличие от поселений, расположенных в боковых вади, в период неолита эта полоска земли была очень густо населена, и плотность населения, очевидно, здесь была одной из самых высоких во всей Палестине. Зачастую для того, чтобы попасть из одного населенного пункта в другой, нужно было пройти всего 300 метров.

В этом регионе всегда было много воды, и почти у каждого из этих поселений имелся свой источник. Небольшие непересыхающие реки и сейчас текут из входов в вади в долину. И вдоль них часто находят остатки жизнедеятельности людей. Скорее всего, они лежат там еще с неолитических времен, так как в конце этого периода и начале энеолита некоторые из этих поселений были укреплены стенами.

Однако тип поселений, в котором жила одна семья, не исчез. Несколько таких примеров были найдены недалеко от Йокнима, Хацореи, Телль-Кири, Абу-Зурейка и Мегиддо. По керамике их датировали эпохой энеолита и даже началом городского периода. На аэрофотосъемке поселения вдоль этой полоски земли видны довольно четко. Основания многих жилищ заметны даже там, где земля была недавно вспахана. Чем лучше почва, тем выше была плотность населения, а в центре постепенно рос холм, который впоследствии становился городом.

Раннее земледелие, которым занимается ограниченное количество людей, до сих пор существует в современных примитивных сообществах. Африканские этнологи называют его культурой садов. Маленькие участки земли возделываются, как правило, женщинами при помощи мотыг. На них выращивают зерно. Удобрения не используются, а когда через несколько лет почва истощается, небольшое поселение переносится на новую территорию, рядом с которой находится участок свежей земли, который снова расчищают и распахивают. Такие поселения изначально предназначены для функционирования на протяжении нескольких лет – когда этот срок заканчивается, их покидают. То же самое место может быть населено повторно только по прошествии определенного периода времени, необходимого для восстановления почвы.

Такой способ земледелия появился в Палестине только в период энеолита, причем использовали его в основном вдоль крупных вади, таких как Вади-Шаллал и Вади-Беэр-Шева, и в полузасушливых лессовых зонах, расположенных в южной части Палестины. Здесь люди постепенно оседали и создавали местный тип культуры. Характерные для такого вида земледелия методы и материальная культура сильно отличаются от того, что было у первых земледельцев северной Палестины, к тому времени уже умевших удобрять почву и оставлять поля под паром, знавших, как сохранить плодородие с помощью сложных приспособлений. Снова и снова недалеко друг от друга появлялись поселения различных видов. Когда Иерихон существовал уже тысячу лет, носители ярмукской культуры устроили стоянку в той же долине.

На протяжении неолита земледельческие поселения постепенно сосредотачивались вдоль непересыхающих рек, причем каждое из них располагалось в местности, наиболее соответствующей образу жизни его обитателей, что привело к развитию не похожего на другие типа хозяйства. Именно таким образом были заселены равнина Нахаль-Сорек, долины рек Яркон, Кишон и Иордан. Но в то же время другие народы занимались в основном рыболовством и скотоводством, а на засушливом Иорданском плато и в Негеве, как и на центральных холмах Палестины, другие сообщества не признавали ничего, кроме охоты и собирательства.

Начало доместикации животных

В предыдущих разделах мы увидели, что изобретение таких новых охотничьих приспособлений, как ловушки, позволило людям добывать живых животных. Когда пищи было достаточно, необходимость сразу же убивать добычу отпадала. Животных стали держать до тех пор, пока не потребуется мясо. Это могло быть одним из путей, приведших людей к мысли о том, что зверей можно раз водить. Других животных, возможно, находили маленькими и держали в качестве домашних любимцев. Иногда людям и животным приходилось пользоваться теми же источниками воды, что, вероятно, позволяло им «общаться» друг с другом. Некоторых животных было невыгодно держать на протяжении долгого времени, другие, наоборот, хорошо приспосабливались к совместной жизни с людьми. Идея разведения скота, основная суть которой заключается в том, что звери могут размножаться в неволе, появлялась постепенно. Когда человек научился ловить и разводить животных, он, вероятно, понял, что можно использовать не только их мясо, но также молоко и шерсть.

Есть два способа выяснить, разводили ли носители той или иной культуры скот: во-первых, это видно по наскальным изображениям и произведениям других видов изобразительного искусства, а также по результатам исследования костей животных, которые находят в археологических слоях. Первый из этих методов начал систематически использоваться только недавно, но он мало чем может помочь, если в той или иной культуре не было принято изображать животных. У второго тоже есть свои трудности: не всегда можно с легкостью отличить кости домашних животных от останков их диких сородичей.

Когда люди стали заниматься скотоводством на протяжении довольно долгого времени, они начали убивать животных определенного возраста. Следовательно, статистическое исследование скелетов забитых животных может помочь ученым отличить домашних от диких. Но в слоях, связанных с ранними этапами доместикации, находят незначительное количество скелетов животных, и палеонтологам приходится изучать отдельные кости.

Под воздействием перемен в рационе и условиях обитания и человек, и животные со временем изменялись, и это хорошо заметно по обнаруженным в ходе раскопок костям. У одомашненных животных органы, которые они больше не используют (например, рога), атрофируются и уменьшаются в размере. Их скелеты со временем становятся более хрупкими и, как правило, маленькими, но зачастую эти различия довольно сложно выявить.

Домашние животные в полном смысле этого слова появляются только в период неолита, причем, судя по их останкам, они жили к тому времени в неволе уже довольно длительное время и успели приспособиться к новым условиям. Мы точно не знаем, сколько времени длился этот процесс, но с некоторой долей уверенности можно сказать, что это продолжалось не менее нескольких поколений. Люди, в свою очередь, тоже должны были пройти длинный путь проб и ошибок, чтобы научиться выращивать скот в неволе. Следовательно, вполне вероятно, что первые попытки доместикации начались задолго до эпохи неолита. В неолитических слоях было обнаружено большое количество останков животных, и с полной уверенностью можно сказать: число убитых в неволе особей намного ниже общего количества добычи охотников. Это соотношение изменилось в пользу первых в период неолита, между 7-м и 5-м тысячелетиями до н. э., но доминировать они стали только в период энеолита, в 4-м тысячелетии до н. э. В слоях памятника Хорват-Бетер, расположенного недалеко от Беэр-Шевы, 84,4 процента костей принадлежало домашним животным. На других памятниках энеолита того же региона количество останков домашних животных доходило до 95 процентов.

Говоря о скотоводстве в ранних земледельческих сообществах, нужно выделить три стадии: первые попытки одомашнивания, скотоводство становится вторичным занятием, разведение животных как основное средство существования. В плодородных областях Палестины скотоводством между 13-м и 8-м тысячелетиями до н. э. пытались заниматься уже натуфийцы. В дальнейшем разведение скота стало практиковаться уже с неолитических времен, а третья фаза началась только в бронзовом веке. Это, очевидно, было время масштабных передвижений народов, занимавшихся в основном скотоводством. Следы этих людей обнаруживаются в периферийных районах.

В число ближневосточных домашних животных эпохи раннего земледелия входили собаки, козы, овцы, крупный рогатый скот, свиньи и различные виды ослов и мулов, а также, вероятно, кошки. Каждая из этих разновидностей животных была одомашнена по-своему, использовали их также по-разному. С самого начала козы, овцы, крупный рогатый скот и свиньи были предназначены в пищу. Вполне вероятно, что ослы, мулы и другие представители семейства лошадиных уже с ранних времен использовались для перевозки грузов. Собака, очевидно, играла ту же роль, что и сегодня, – помогала людям во время охоты, выпаса скота и охраняла их. Кошки, судя по всему, были тоже одомашнены довольно рано, но до сих пор неизвестно, как их использовали.

Первым прирученным животным, видимо, была собака. Останки собак также находят в мезолитических слоях других регионов. Носителей североевропейской культуры маглемозе (мезолитическая культура, существовавшая в 7-5-м тысячелетиях до н. э., эпонимный (давший название) памятник этой индустрии находится в Дании, недалеко от города Муллеруп. – Пер.) уже сопровождали собаки. На Ближнем Востоке кости этих животных были найдены в палестинских пещерах Эль-Вад и Шукбах. В Иране, в пещере Белт, в мезолитическом слое, датированном, согласно результатам радиоуглеродного анализа, примерно 11 500 лет назад, обнаружены останки собаки.

Как и все остальные животные, прирученные в период первоначального одомашнения, собаки сохранили многие признаки своих диких предков. Уже с периода мезолита люди украшали себя клыками разнообразных животных. Большинство ученых считают, что собаки, ставшие спутниками жителей Северной Европы, были потомками диких волков, а на Ближнем Востоке два вида собак, прирученных человеком, происходили от шакалов и вымерших видов динго. Собаки-шакалы также были самостоятельно одомашнены носителями алжирской капсийской культуры. В 4-м тысячелетии до н. э. этих собак изображали на наскальных рисунках в Верхнем Египте. (В додинастическом Египте, судя по всему, были одомашнены и собаки-шакалы, и собаки-волки.)

В период неолита собак стали разводить во всех плодородных регионах Ближнего Востока, а в 4-м тысячелетии до н. э. они появились и у живших на периферии, в пустыне, сообществ охотников и скотоводов.

Собаки, очевидно, были одомашнены на Ближнем Востоке и в Северной Африке одновременно, но предназначенных на убой животных стали разводить сначала на Ближнем Востоке, и этот обычай, вероятно, распространился оттуда в другие регионы.

Дикие потомки коз и овец родом именно с Ближнего Востока. Пока эти животные жили в неволе, некоторые их признаки, такие как рога и скелеты, изменились, а это говорит о том, что одомашнены они были уже давно. Кости одомашненных коз найдены в слоях докерамического неолита Иерихона, датируемых 7-м тысячелетием до н. э., а чуть позже козы появились в Джармо, что в северо-восточном Ираке. Это первые представители своего вида, в одомашнении которых палеонтологи не сомневаются. Однако, судя по некоторым данным, они были приручены раньше. В мезолитическом слое под скальным навесом Эль-Хиам, расположенном в Иудейской пустыне, были обнаружены кости маленького козла, который, кажется, умер в неволе. Фрагменты костей козла, который, судя по всему, был одомашнен, были найдены в позднем мезолитическом слое пещеры Белт (северный Иран). В Северной Африке, очевидно, козы также были одомашнены носителями мезолитических культур.

После 7-го тысячелетия до н. э. разведение этих животных стало очень распространенным занятием. К началу 6-го тысячелетия до н. э. коз выращивали уже на всей территории Ближнего Востока. Их останки находят в Иерихоне (Палестина), в Амуке (Киликия), в Хассуне (северная Месопотамия) и в Сиалке (Иранское плато). В то же время они появились и в Египте, где их кости были обнаружены в Файюме, в ранних слоях.

Домашних овец, которых в более позднее время широко использовали в пищу, в Палестине не разводили до 4-го тысячелетия до н. э. Первые свидетельства о том, что их стали выращивать, были обнаружены в пещере Белт, в раннем неолитическом слое, датируемом 6-м тысячелетием до н. э. Чуть позже они появляются в Сиалке (слой I) и Амуке (Амук В). В 5-м тысячелетии до н. э. овцы широко распространились по территории Месопотамии и Северной Африки. В северном Египте они были найдены в ранних слоях Файюма (бадарийская и амратская культуры). В 4-м тысячелетии до н. э. они появились на юге долины Нила и в Судане (Шабейнаб).

В Атласных горах Марокко и Алжира на наскальных рисунках, оставленных носителями неолитической капсийской культуры, изображены несколько, судя по всему, домашних коз и овец. Интересно отметить, что в Африке нет диких овец, а значит, изображенные на неолитических рисунках особи были привезены человеком из его прародины – из Западной Азии. Вероятно, таким же образом домашние овцы попали и в Центральную Европу, где они впервые появляются в 3-м тысячелетии до н. э.

Рогатый скот – потомки вымершего дикого тура, длиннорогого быка, на которого во всей Европе, Азии и Северной Африке охотились палеолитические люди. Характерный для домашних быков вид он приобретает в 6-м тысячелетии до н. э., о чем свидетельствуют данные из различных регионов Среднего Востока, в основном со стоянки Хацилар (Анатолия), из нижних слоев Амука, Сиалка (слой I) и пещеры Белт.

Только в Палестине домашний скот появился раньше 6-го тысячелетия до н. э. Реймон Вофре предположил, что нижняя челюсть маленького быка, найденная им в натуфийских слоях Эль-Хиама, принадлежит одомашненной особи. В Эйнане недавно также были найдены кости маленьких быков. Останки этих животных на три тысячелетия старше костей других когда-либо найденных домашних быков. Правда, ученые до сих пор не пришли к выводу о том, действительно ли они не были дикими.

После 6-го тысячелетия до н. э. разведение скота стало широко распространенным явлением. В Африке первые свидетельства выращивания быков были найдены в марокканских Атласных горах. Речь здесь идет об изображениях, выполненных носителями неолитической капсийской культуры, жившими примерно в 5-м тысячелетии до н. э.

На наскальных рисунках из Верхнего Египта изображены охотники, жившие в додинастические времена недалеко от Нильской долины. Ханс Винклер назвал этих людей «восточными захватчиками». Согласно рисункам, с помощью лассо они могли ловить живых животных. Такие изображения обнаруживают довольно редко, и можно предположить, что вряд ли быков ловили для того, чтобы держать их в неволе и обеспечить тем самым сохранность мяса. Мы не знаем, как глубоки были познания «восточных захватчиков» в разведении скота. Свидетельств того, что у них были обширные стада, нет, но в ходе охоты с лассо могло быть одомашнено небольшое количество скота. На этих наскальных рисунках, видимо, изображены первые попытки египтян одомашнить животных, относящиеся, судя по всему, к 5-му тысячелетию до н. э. На наскальных изображениях примерно того же времени из Южной Аравии (область Дахтами и другие) также нарисованы большие быки с огромными рогами. На том же рисунке мы видим более маленьких горбатых быков. Судя по всему, они были привезены человеком в Аравию из Центральной Азии. В более поздние времена некоторые из этих быков пересекли Красное море и добрались до Африканского континента.

Доместикация свиней, вероятно, полностью завершилась на Среднем Востоке к 5-му тысячелетию до н. э., когда эти животные появились в Сиалке (слой II), в нижних слоях Варки, расположенной в Месопотамии, и в других местах. В 6-м тысячелетии до н. э. свиней разводили только в Амуке. Свиньи, кости которых находят в ранних неолитических слоях Иерихона, считаются дикими, и только в тех областях Палестины, где жили натуфийцы, были обнаружены останки особей, которых можно считать одомашненными. Кости этих животных находят на всех памятниках натуфийской культуры: в Эль-Хиаме, в Эйнане, в Эль-Ваде, Кебаре и Нахаль-Орене. Правда, для всех взрослых особей характерны признаки диких животных. Можно отметить один очень интересный факт. Многие особи, найденные в натуфийских слоях, были очень молодыми, следовательно, велика вероятность того, что их ловили живьем, а потом на протяжении какого-то времени держали в неволе. Некоторые примитивные охотничьи сообщества и в наши дни часто отлавливают молодых животных, и те в течение нескольких дней или даже месяцев живут вместе с ними. Вполне вероятно, что именно таким образом древние люди поняли, что животных можно выращивать.

Два других вида животных были доместицированы на протяжении эпохи раннего земледелия, но об этом мы знаем очень мало. В Иерихоне в 7-м тысячелетии до н. э., видимо, стали разводить кошек. Во всех остальных местах эти животные начали жить с человеком не раньше 3-го тысячелетия до н. э. В Сиалке лошадь была одомашнена в 5-м тысячелетии до н. э., в Шумере мулов стали использовать в 4-м тысячелетии до н. э. В то же время ослы были одомашнены в Северной Африке. И в марокканских Атласных горах, и в Египте это животное, уже служившее человеку, изображено на наскальных рисунках. Изображения из Атласных гор датируются эпохой неолита, примерно 5-м или 4-м тысячелетием до н. э., а в Египте их рисовали люди, названные Винклером «первыми жителями долины Нила», современники амратской культуры (середина 4-го тысячелетия до н. э.).

Из всех этих данных можно сделать вывод о том, что первые попытки одомашнивания животных были сделаны еще в период мезолита, примерно между 13-м и 8-м тысячелетиями до н. э., но организованная доместикация началась только в эпоху неолита, в 5-м тысячелетии до н. э. Разведение скота стало одним из важнейших занятий населения, особенно это характерно для 4-го тысячелетия до н. э.

Тщательные исследования фауны слоев 4-го тысячелетия до н. э. Беэр-Шевы, расположенной в южной Палестине, позволяют сделать несколько интересных выводов об особенностях скотоводства того времени. Французский палеонтолог Тереза Джозьен установила, что соотношение различных видов домашних животных было следующим: 60,2 процента составляли овцы, 16,7 процента – козы, 12,8 процента – быки. Также были обнаружены кости всего трех собак и одной лошади, причем последняя оказалась пожилой особью маленького роста. Если Джозьен права и эта лошадь действительно была домашней, то ее с полной уверенностью можно называть первой доместицированной представительницей своего вида в Палестине. Более поздних останков прирученных лошадей в этом регионе найдено не было. Они снова появляются только во время гиксосов, в начале 2-го тысячелетия до н. э.

Это краткое описание доместикации животных в Палестине свидетельствует о том, что одомашнивание стало результатом множества совпадений, медленного процесса, состоявшего из огромного числа проб и неожиданных открытий, а также межкультурной коммуникации. Для этого понадобилось множество различных методов, которые использовали племена охотников, собирателей и земледельцев, а также сообщества со смешанной экономикой. Некоторые группы стали заниматься только им и превратились в профессиональных скотоводов. Как правило, это в большей мере характерно для кочевников. Для оседлых народов скотоводство стало всего лишь одним из многочисленных занятий.

Основы хозяйства первого в мире города

Телль-эс-Султан, современный холм, под которым скрывался древний город Иерихон, расположенный в наклонной долине к северу от Мертвого моря, – единственное место в мире, где был обнаружен город, существовавший девять тысяч лет назад (некоторые исследователи относят «натуфийские» слои Иерихона к 13-10-му тысячелетиям до н. э. – Пер.). Это укрепленное городище на четыре тысячи лет старше, чем любое известное в наши дни поселение городского типа.

Городище докерамического периода было окружено высокими стенами, сложенными из огромных камней, вес которых достигал нескольких тонн. За этими стенами, в городе, жило богатое сообщество людей. Укрепления состояли из одной, а возможно, даже из нескольких массивных круглых башен. В то время как большая часть всего населения Палестины, да и мира ютилась в хижинах и землянках, жители Иерихона умудрились построить башню высотой в несколько метров, внутри которой из цельных камней была сложена лестница, по которой стража могла подняться наверх. У подножия окружавшей город стены Кеньон сделала еще более поразительную находку: стены были окружены искусственным рвом.

Население городища Иерихон еще не умело изготавливать керамику, и созданная ими материальная культура походила на ту, что была характерна для всех других потомков натуфийцев, которые были первыми земледельцами, все еще сильно зависевшими от охоты и собирательства. Если принять во внимание тот факт, что численность других групп – современников жителей Иерихона – была гораздо меньше, огромные защитные укрепления города поражают, и мы не сразу понимаем, насколько они важны.

Построить такие массивные защитные сооружения жителей Иерихона могла заставить только опасность атаки извне. Для того чтобы такая опасность появилась, учитывая политическое, социальное и экономическое развитие города, он должен был владеть огромными богатствами. Если жители Иерихона были простыми ранними земледельцами, то зачем им было проводить такие масштабные работы по сооружению защитных укреплений?

Возведение фортификаций в Иерихоне было не единственным видом общественных работ. Кеньон также обнаружила огромные резервуары для воды и публичные здания, причем по крайней мере одно из них (относящееся к «докерамическому слою В») служило для организации различных церемоний. Оно оказалось очень странным: по углам к центральной четырехугольной комнате были сделаны круглые пристройки. Похожее на бассейн углубление в ее середине, судя по всему, служило для разведения огня. В этой комнате были найдены несколько предметов, использовавшихся, судя по всему, в ритуальных целях. Среди них были две маленькие женские статуэтки и несколько статуэток различных животных. Как мы видели в предыдущих разделах, оба этих типа изображений связаны с культом плодородия.

Для того чтобы сделать возможным выполнение столь сложных общественных работ, у жителей Иерихона должны были быть сильные руководители, обеспечивавшие согласованность труда, которой не существовало в более ранние времена. Эти нововведения появились у остальных народов Ближнего Востока только через три тысячи лет. В распоряжении города должно быть огромное количество работников, не занятых другим трудом, а это невозможно при отсутствии некоего подобия рабовладельческой системы или, по крайней мере, централизованной власти, благодаря которой можно планировать подобные работы и управлять людскими ресурсами (этот вопрос дискуссионен; на сегодняшний день исследователи не нашли свидетельств наличия или отсутствия подобной системы в Иерихоне. – Пер.).

Большая часть огромных камней была взята из подножия Иудейских холмов на расстоянии в 2 и более километра от города. Длина окружности оборонительных стен более километра. Их несколько раз перестраивали и восстанавливали. Их изначальная высота – около 7 метров. В ширину ров был 7 метров, а в глубину – 3 метра. Мы не знаем, с помощью каких приспособлений (если они вообще были) камни переносили с места на место. Очевидно, для этого использовались веревки, а орудия, которыми вырубали, вытаскивали, передвигали и встраивали в тело стены камни, были сделаны из кремня, дерева и кости. Стену постоянно подновляли, а для этого требовалось, чтобы ее все время обслуживало определенное число рабочих. Укрепления Иерихона более удивительны, чем египетские пирамиды, сооруженные четыре тысячи лет спустя целой армией рабов (в современной египтологии принято считать, что пирамиды были построены свободными общинниками, которых созывали на общественные работы в периоды, когда не нужно было заниматься земледельческими работами. – Пер.).

Чтобы прокормить людей, занятых на общественных работах, в Иерихоне должен был накапливаться огромный избыточный продукт, а это говорит о богатстве, которым до тех пор не располагало ни одно сообщество первых земледельцев.

Вероятно, недалеко от Иерихона росли финиковые пальмы, и практически все археологи уверены в том, что жители этого города обладали первоначальными навыками выращивания зерновых культур. Это привело Кеньон к мысли о том, что земледелие в Иерихоне процветало. Она справедливо заметила: две тысячи человек в таком засушливом регионе, как нижняя часть Иорданской долины, «не могли питаться одним диким зерном и добывать диких животных, обитавших вблизи поселения». Кеньон возвращается к старой теории о том, что «необходимость создания ирригационной системы привела к появлению такой социальной организации, для которой оборона стала очевидной».

Однако есть некоторые сомнения в том, что огромный добавочный продукт Иерихона мог возникнуть в раннем земледельческом сообществе. Известный американский археолог Роберт Дж. Брэйдвуд справедливо заметил, что климат и природные условия, характерные для засушливой равнины, расположенной на высоте 304 метра ниже уровня моря, вряд ли можно назвать более подходящими для земледелия, чем холмистые регионы, где такие поселения земледельцев, как Джармо, даже в более поздний период не достигли столь высокого уровня развития. Материальная культура докерамического Иерихона свидетельствует о том, что в нем жило сообщество первых земледельцев: каменные ступы, пестики и зернотерки – все это говорит об употреблении в пищу зерна. Но эти орудия использовались и в более мелких поселениях и пещерах Палестины еще во времена натуфийской культуры. На горе Кармель, в Эйнане и на многих других памятниках, включая наиболее ранние и наименее развитые, в больших количествах находят лезвия и рукоятки серпов, которые так и не были обнаружены в Иерихоне. Исходя из всего этого мы вынуждены сделать вывод о том, что земледелие не было основным занятием населения и причиной роста и процветания города. По неизвестным нам причинам в эпоху энеолита, в 4-м тысячелетии до н. э., когда по всей Палестине стали появляться поселения земледельцев, Иерихон был заброшен и пустовал на протяжении почти тысячи лет. Если здесь было бы выгодно заниматься земледелием, то такого не случилось бы.

Другим важным занятием сообществ, живших в эпоху докерамического неолита, была охота, и еще менее вероятно, что население Иерихона стало бы заниматься таким делом, требующим постоянных передвижений и подразумевающим кочевой или полукочевой образ жизни. Здесь находят наконечники стрел и другие кремневые орудия, свидетельствующие о том, что население города занималось и охотой, но вряд ли она могла принести большой избыточный продукт, который удовлетворял бы огромные общественные нужды Иерихона.

Если озеро действительно было менее соленым и располагалось намного ближе к городу, а река – значительно шире, чем сейчас, то можно предположить, что жители города занимались и рыболовством. Но опять же вряд ли такое крупное поселение, как Иерихон, могло создать сообщество рыболовов.

Чтобы содержать основное ядро докерамического Иерихона – его защитную систему, общественные здания и хранилища, а также сложную политическую и социальную структуру, – необходимо заниматься совершенно другим видом деятельности, тем, который в свое время станет основным для сообществ, жаждущих накопить избыточный продукт. Источником процветания Иерихона могла стать только торговля.

В городе были найдены орудия из обсидиана, привезенные, видимо, из Анатолии, глыбы бирюзы с Синая, различные красители с Иорданского плато и ракушки-каури, доставленные с побережья Средиземного моря. Наличие здесь всего этого говорит о существовании внешней торговли, но не объясняет причины богатства Иерихона. В городе обязано быть что-то, на что можно купить еду и дешевые рабочие руки. Для того чтобы понять, в чем состояло богатство Иерихона, мы должны оглядеться вокруг и определить, какими ресурсами обладает эта местность. Иерихон расположен недалеко от Мертвого моря, источника различных веществ, на которые в древности был очень высокий спрос. В основном это соль, битум и сера.

Сообществам охотников соль не нужна. Когда мясо едят сырым или жареным, в нем сохраняется естественный запас соли, так что необходимость добавлять хлорид натрия отпадает. С другой стороны, народы, питающиеся овощами или вареным мясом, вынуждены солить еду, так что соль всегда была важна для всех сообществ, живших производящим хозяйством. На Ближнем Востоке она стала незаменимой тогда, когда люди стали заниматься земледелием, а Иерихон превратился в город.

В исторические времена Мертвое море всегда было важным источником соли для соседних регионов (Быт., 14: 3). На берегах моря часто встречаются остатки древних соляных разработок, которые часто упоминаются в Библии (Соф., 2: 9). Соль была очень нужна жителям древней Палестины, приправлявшим ею еду. Лучше всего это выражено в вопросе Иова: «Едят ли безвкусное без соли?…» (Иов., 6: 6). Соль также использовалась в жертвоприношениях (Лев., 2: 23; Езд., 7: 22; Иез., 43: 24; Числ., 18: 29). Этот обычай, очевидно, восходит еще к доисторическим временам. Соль также часто упоминается в Библии как антисептик и лекарство. Новорожденных младенцев купали и обрызгивали соляным раствором (Иез., 16: 4), а пророк Елиша, как считается, «исцелил» воды Иерихона, бросив в поток горшок соли (2 Цар., 2: 20).

Современное население Палестины предпочитает более качественную и чистую средиземноморскую соль, но еще до недавнего времени бедуины сооружали на побережье моря, названного в Библии Соленым, отстойники для искусственного выпаривания соли. Именно отсюда они доставляли ее на рынки Иерусалима, Хеворна, Беэр-Шевы и Газы.

Самые древние торговые пути на Ближнем Востоке появились благодаря торговцам солью. Необходимость перевозки соли и благовоний, игравших огромную роль в религиозной жизни практически всех древних обществ, привела к появлению большинства основных торговых путей древности. Если жители Иерихона действительно преуспели в торговле солью, их, очевидно, можно назвать первыми людьми в мире, додумавшимися до этого, и именно благодаря этому занятию они могли получить тот огромный избыточный продукт, наличие которого было доказано в ходе археологических раскопок.

Битум также мог быть важным предметом торговли. Его скопления находят на поверхности воды или на берегу, а в Мертвом море его настолько много, что различные римские авторы даже называли его «Асфальтовым озером». Судя по Библии, корни традиции использования битума восходят во времена Ноя, когда он применялся для строительства ковчега (Быт., 6: 14). Считается, что мать Моисея обмазала битумом корзину, в которой он лежал на берегу Нила и был найден дочерью фараона (Исх., 2: 3–4. Очень похожие события описаны в месопотамских мифах, где говорится о ковчеге, который Саргон Аккадский пустил по Евфрату). Благодаря археологическим данным мы знаем, что битум использовался еще в период мезолита для скрепления частей серпов и других составных орудий.

Битум стал играть очень большую роль, а Мертвое море было одним из его основных источников. В Иерихоне, в слоях эпохи докерамического неолита, были найдены кремневые орудия с прилипшим к ним битумом.

Третьим важным источником обогащения была сера, которую и сейчас собирают на поверхности равнины, расположенной недалеко от Телль-эс-Султана. Бедуины до сих пор используют ее для изготовления лекарств, разжигания огня и в различных ритуальных и магических целях. Скопления серы были обнаружены в доисторических слоях Иерихона.

Ко всему прочему, расположение города было идеальным для ведения торговли. Здесь было такое количество природных ресурсов, что земледелие, охота и рыболовство должны были превратиться во вторичные занятия. Возможно, другие города возникли в настолько же выгодно расположенных местах – ведь пример Иерихона доказал, что хорошо укрепленный город мог быть построен и девять тысяч лет назад, – хотя других подобных примеров мы не знаем.

В то время как на соседних холмах малоразвитые группы охотников продолжали вести полукочевой образ жизни, пока первые земледельцы жили в крохотных хижинах и шалашах и влачили жалкое существование, Иерихон расцветал. Всем остальным первым земледельцам потребовалось еще три тысяч лет проб и ошибок для того, чтобы переселиться в города.