Культура—один из важных признаков этноса. Вместе с тем формирование сходных черт культуры отнюдь не всегда связано с этническим родством их создателей; оно может объясняться также и идентичностью тех экологических условий, в которых развиваются не родственные между собой общности. Наконец, появление у какого-то этноса особенностей культуры, близких другой этнической общности, часто является результатом контактов этих общностей между собой.

Изучение этногенеза древних китайцев свидетельствует, что формирование важнейших черт их материальной культуры, а также тесно связанных с ними норм поведенческого стереотипа проходило в процессе непрерывного и интенсивного взаимодействия различных этнических общностей. На протяжении веков население «Срединных царств» находилось в контактах с многочисленными этнически чуждыми ему группами племен и народов, заимствуя у них отдельные культурные достижения или связанные с ними обычаи. Факты убедительно показывают несостоятельность традиционного представления об извечном культурном превосходстве китайцев над «варварами четырех стран света», об одностороннем характере взаимодействия между ними. Эта идея восходит к высказанному конфуцианцами тезису об исключительности жителей «Средних царств». Хотя эти взгляды и опровергались мыслителями других направлений и школ древнего Китая (прежде всего — легистами), в средние века они стали концепцией, на которой основывалась вся система взаимоотношений Срединного государства с внешним миром.

Одна из главных функций материальной культуры — удовлетворение потребностей человека в одежде, пище, жилище и т. д.— по самой своей сущности динамична и способствует непрерывному обогащению культуры как за счет совершенствования уже существующих ее элементов, так и путем заимствования извне. Напротив, этноразличительная функция материальной культуры обнаруживает тенденцию к консервативности, так как сама ее сущность требует преемственности некогда сложившейся традиции. Это противоречие обнаруживается всякий раз, когда возникает потребность заимствования того или иного элемента материальной культуры, относящегося к этнически чуждому комплексу. Любой сформировавшийся этнос постоянно усваивает те элементы культуры, которые представляются ему нейтральными, и активно сопротивляется заимствованию черт, рассматриваемых им как этнически значимые. Достаточно вспомнить слова чжаоского Улин-вана, сказанные им в связи с предполагавшимися реформами: «Я не сомневаюсь, что заимствование варварской одежды необходимо, но боюсь, что Поднебесная будет смеяться надо мной!» [Такигава Камэтаро, т. 6, 2676]. «Варварская одежда» (обычай ношения штанов) была заимствована у кочевников в конечном счете всеми цивилизованными народами мира, но в Поднебесной эта инновация прокладывала себе дорогу через мучительные сомнения и насмешки. Не случайно и для Еврипида изменница Елена была достойна презрения не столько потому, что она предала Менелая, но прежде всего потому, что предпочла ему «варвара» в пестрых шароварах вокруг голеней [Егунов, 501].

Это означает, что этническое самосознание оказывает существенное воздействие на сам механизм заимствования культурных достижений соседей. Очевидно, процесс взаимовлияния культур протекает по-разному на различных ступенях консолидированности контактирующих этносов. Качественные изменения в этом процессе связаны с формированием этнического самосознания, одним из главных компонентов которого является представление о противоположности «нас» и «варваров».

Это обстоятельство хотя бы частично объясняет нам, почему различные элементы материальной культуры, которые рассматривались древними китайцами как этнически значимые, характеризуются различной степенью стабильности. С одной стороны, среди них есть такие, которые сейчас воспринимаются как исконно китайские, но в действительности возникли сравнительно поздно. С другой стороны, некоторые элементы материальной культуры сохранялись без существенных изменений на протяжении поразительно длительного времени, восходя своими корнями еще к эпохе неолита.