Ибн Аббас однажды сказал:
– Муавия, Аллах даровал Мухаммеду его асхабов, любивших его больше жизни, и они донесли Его Слово людям. При жизни они были Его союзниками, а после смерти стали друзьями. В загробной жизни они скорее гости и не останутся там навсегда. Кажется даже, что они покинули этот мир из-за того, что были не от мира сего.
Но Муавия прервал его:
– Достаточно об этом, Ибн Аббас. Давай сменим тему.
Во времена Валида было принято беседовать об архитектуре, во времена же Сулаймана стали разговаривать о еде и женщинах.
Однажды один араб сказал ему:
– Клянусь Аллахом! Тебе лучше не ссориться с нами, Муавия! Иначе, будь уверен, мы очень быстро приструним тебя.
– Каким образом? – спросил халиф.
– Палкой! – отвечал араб:
И Муавия ответил:
– Будь по-твоему.
Когда его избрали халифом, он попросил Абу Туфайла:
– Впиши свое имя вместе с остальными, что будет свидетельством тому, что Осман был убит.
– Я не стану этого делать. Ведь я был одним из тех, кто позволил свершиться этому злодеянию и даже пальцем не пошевелил, чтобы помочь ему.
– Что же помешало тебе? Твоим долгом было защищать правителя.
– То же, что помешало тебе. Когда убивали Османа, ты находился в безопасности, в Сирии.
– Зато теперь я продолжаю дело халифа местью за его смерть.
– Может быть, но твои слова заставили меня вспомнить строки поэта Ханафи:
Ади из рода Тай, сын Хатима, говорил ему: «Если коварство твое не иссякнет, то, пока наши сердца, ненавидящие тебя, еще бьются и пока наши руки держат мечи, которыми мы сражались с тобой, до тех пор наше возмездие будет преследовать тебя»
«Это слова мудрого человека. Кто-нибудь, запишите их!» – сказал халиф и продолжил беседу.
Одним из его выражений было: «Я не вынимаю меч из ножен, когда использую кнут, и не беру кнута в словесной битве. Пусть лишь тонкий волос связывает меня с моим народом, я не позволю ему разорваться. Когда мой народ ослабляет его натяжение, я его усиливаю. Когда они натягивают, я ослабляю его».
Он говорил также:
«Что утверждается теперь, раньше осуждалось. Так же как и то, что мы сейчас отвергаем, однажды будет принято.
Абу Бакр не искал мира, как и мир не искал его. Мир искал Омара, ибо всего, чего искал, уже не было. А мы теперь по пояс увязли в этом мире».
«Я, – сказал он, – первый царь».
– Муавия, Аллах даровал Мухаммеду его асхабов, любивших его больше жизни, и они донесли Его Слово людям. При жизни они были Его союзниками, а после смерти стали друзьями. В загробной жизни они скорее гости и не останутся там навсегда. Кажется даже, что они покинули этот мир из-за того, что были не от мира сего.
Но Муавия прервал его:
– Достаточно об этом, Ибн Аббас. Давай сменим тему.
Во времена Валида было принято беседовать об архитектуре, во времена же Сулаймана стали разговаривать о еде и женщинах.
* * *
«Ты арабский Цезарь», – говорил Омар, встречая Муавию. Сын Абу Суфьяна и Хинд был красив и высок, но в его светлом лице всегда было что-то устрашающее. О его сдержанности ходила молва.Однажды один араб сказал ему:
– Клянусь Аллахом! Тебе лучше не ссориться с нами, Муавия! Иначе, будь уверен, мы очень быстро приструним тебя.
– Каким образом? – спросил халиф.
– Палкой! – отвечал араб:
И Муавия ответил:
– Будь по-твоему.
Когда его избрали халифом, он попросил Абу Туфайла:
– Впиши свое имя вместе с остальными, что будет свидетельством тому, что Осман был убит.
– Я не стану этого делать. Ведь я был одним из тех, кто позволил свершиться этому злодеянию и даже пальцем не пошевелил, чтобы помочь ему.
– Что же помешало тебе? Твоим долгом было защищать правителя.
– То же, что помешало тебе. Когда убивали Османа, ты находился в безопасности, в Сирии.
– Зато теперь я продолжаю дело халифа местью за его смерть.
– Может быть, но твои слова заставили меня вспомнить строки поэта Ханафи:
Всепоглощающая печаль, отплати за меня мертвого
Тем, кто не давал и черствой корки хлеба мне живому!
* * *
Однажды Муавия сказал: «Простые чувства разжигают войны, в то время как повседневные дела заслоняют собой действительно важные вещи».Ади из рода Тай, сын Хатима, говорил ему: «Если коварство твое не иссякнет, то, пока наши сердца, ненавидящие тебя, еще бьются и пока наши руки держат мечи, которыми мы сражались с тобой, до тех пор наше возмездие будет преследовать тебя»
«Это слова мудрого человека. Кто-нибудь, запишите их!» – сказал халиф и продолжил беседу.
Одним из его выражений было: «Я не вынимаю меч из ножен, когда использую кнут, и не беру кнута в словесной битве. Пусть лишь тонкий волос связывает меня с моим народом, я не позволю ему разорваться. Когда мой народ ослабляет его натяжение, я его усиливаю. Когда они натягивают, я ослабляю его».
Он говорил также:
«Что утверждается теперь, раньше осуждалось. Так же как и то, что мы сейчас отвергаем, однажды будет принято.
Абу Бакр не искал мира, как и мир не искал его. Мир искал Омара, ибо всего, чего искал, уже не было. А мы теперь по пояс увязли в этом мире».
«Я, – сказал он, – первый царь».
Просмотров: 2187