Однажды мне стало вдруг тяжело на сердце – это случилось, когда я был в Саве. И мне вспомнилась заповедь: тяжесть на сердце можно излечить, придя к могилам. И когда я пришел к дому смерти, к огромному хранилищу гниющих останков, то заметил там горстку людей, стоящих над свежевырытой могилой и погребающих завернутого в саван.
Я повернул в другую сторону, размышляя о конце человеческой жизни и вспоминая тех, кто уже умер.
А когда тело предали земле и закончился погребальный плач, я увидел на могильном холме старика, он опирался на посох, и накидка скрывала его лицо. Он сказал:
– Пусть все, кто трудится, трудятся для конца, подобного этому.
Я повернул в другую сторону, размышляя о конце человеческой жизни и вспоминая тех, кто уже умер.
А когда тело предали земле и закончился погребальный плач, я увидел на могильном холме старика, он опирался на посох, и накидка скрывала его лицо. Он сказал:
– Пусть все, кто трудится, трудятся для конца, подобного этому.
Почему похороны подобного тебе не пронзили твое сердце
И не ужасают тебя слезы над могилой?
Оставит ли человек любимого друга червям и вернется к пению и лютням?
Мало же заботишься ты о том, кто лежит здесь, разлагаясь.
Слушай! Кто зовет тебя по имени?
Не смерть ли это? Ты ничего не слышишь?
Но ты забыл, как темно в могиле и что в ней происходит.
Но я, мне кажется, вижу тебя и сейчас,
Опущу тебя в склеп – да, родня оставила тебя здесь.
Здесь тело твое лежит, отданное на пир червям, и будет лежать,
Пока не рассыплются доски гроба и кости не превратятся в ничто.
А после этого – суд над душой, которого не избежать.