Через несколько дней состоялись пышные похороны Антония. Октавиан не препятствовал исполнению обряда и даже приказал доставить все, что царица сочтет нужным, для придания блеска траурной церемонии.
Еще прежде, рыдая в усыпальнице над умирающим Антонием, Клеопатра расцарапала себе грудь и лицо. На месте царапин образовались язвы, поднялся жар. Она была рада этому, потому что задумала под предлогом болезни отказаться от пищи и таким образом расстаться с жизнью. Об этом рассказывал позднее ее личный врач. Но Октавиан пригрозил убить ее детей, если она не прекратит голодовку. Угроза подействовала немедленно.
Вскоре Октавиан сам посетил царицу. Об этой встрече рассказывают два автора: Плутарх и Дион Кассий.107) Их версии, несмотря на кажущееся различие, не противоречат одна другой. Используя оба повествования, мы можем следующим образом воспроизвести ход этого свидания.
Когда Октавиан вошел в покои, царица, непричесанная, в легкой тунике, отдыхала на низком ложе. Она тут же вскочила и припала к его ногам. Октавиан просил ее лечь и сам сел подле. Последний раз он видел Клеопатру шестнадцать лет назад в Риме. Тогда [196] царица даже не обратила внимания на мальчика, от которого сейчас зависела ее судьба.
Клеопатра начала с попыток оправдаться. Она старалась обвинить во всем Антония, говорила об его упрямстве и злой воле. Но когда Октавиан напомнил некоторые факты, она тотчас же переменила тему разговора.
В помещении, где они беседовали, находились портреты и скульптурные изображения Цезаря. Здесь же Клеопатра хранила его письма. Она стала читать отрывки из них, то и дело, словно мимоходом, но многозначительно добавляя, что это письма его, Октавиана, отца. Отрывки, которые она читала, были полны самых пылких заверений в любви. Время от времени с уст Клеопатры срывались как бы безотчетные вздохи:
— К чему мне теперь твои письма!.. О, почему мне не дано было умереть раньше тебя!.. Но если он рядом, то и ты со мной!
Октавиан слушал ее невозмутимо. Наконец он проговорил, не поднимая глаз:
— Не падай духом. Я не причиню тебе зла.
Затем Клеопатра вручила Октавиану список своих драгоценностей. Но в этот момент присутствовавший при беседе управляющий царицы упрекнул ее, что список неполон. Тогда царица вскочила с ложа, схватила управляющего за волосы и начала бить его по лицу. Октавиан, рассмеявшись, остановил этот приступ ярости.
— Разве это не ужасно? — воскликнула с жаром Клеопатра, обращаясь к Октавиану. — Ты изволил прийти ко мне для беседы, а мои слуги имеют дерзость обвинять меня в том, что я утаила немного женских безделушек. Я сделала это, но не для себя. Я хочу подарить эти украшения Ливии108) и Октавии, чтобы они заступились за меня перед тобой!
Октавиан ответил, что в этих вопросах предоставляет ей полную свободу, и добавил, что она может рассчитывать на большую снисходительность, чем предполагает. На этом беседа закончилась.
Вскоре некий римлянин, тайный поклонник Клеопатры, уведомил ее, что близок отъезд из Египта — через три дня ее с детьми отправят в Рим. Царская семья должна будет украсить триумф победителя. Тогда Клеопатра приняла окончательное решение. [197]
Рано утром, с разрешения Октавиана, царица отправилась на могилу Антония. Она возложила цветы, долго плакала и жаловалась на свою судьбу; из всех бедствий, какие выпали на ее долю, самым тяжким было то, что ей пришлось прожить несколько дней без Антония. И вот теперь он, римлянин, покоится в египетской земле, а она, царица Египта, будет погребена в далекой Италии!
Вернувшись во дворец, Клеопатра велела приготовить себе купание и съела изысканный обед. В то же время в ворота дворца вошел какой-то крестьянин с корзиной. Караульные спросили его, что он несет. Крестьянин открыл корзину и показал прекрасные смоквы. Солдаты подивились их величине, а он, смеясь, разрешил им взять по нескольку штук и прошел в покои царицы.
После обеда Клеопатра села писать письмо. Окончив, она запечатала его и велела отдать Октавиану. Затем она отослала всех слуг и осталась только с двумя рабынями, теми самыми, которые прятались с ней в усыпальнице.
Взглянув на письмо, Октавиан вскочил и хотел немедленно бежать к царице. В письме содержалась просьба Клеопатры о том, чтобы ее останки были погребены рядом с могилой Антония...
Когда посланные Октавианом люди прибежали к покоям Клеопатры, они нашли двери запертыми. Их пришлось взломать. И тогда увидели Клеопатру, неподвижно лежащую на позолоченном ложе. На ней были роскошные царские одежды. Одна из рабынь, Ирада, лежала на полу у ног своей госпожи, а другая, Хармион, еще державшаяся на ногах, поправляла диадему на голове царицы.
Кто-то крикнул:
— Хорошо ли это, Хармион?
А она ответила, уже погружаясь во мрак смерти и думая, наверно, только о диадеме:
— Да, так лучше всего, ведь она была наследницей стольких царей!
И рухнула замертво на пол.
Тайну своей смерти три женщины унесли в могилу.
На левом плече Клеопатры были обнаружены две ранки, похожие на следы змеиных укусов, но змеи в [198] комнате не нашли. Может быть, она уползла через дверь, выходившую на берег моря?
Если Клеопатра, как утверждали тогда, умерла от укуса змеи, в этом можно усмотреть глубокий символический смысл. Испокон веков корону фараонов украшало изображение змеи-аспида. Змея была эмблемой царской власти. Вспомним, как верховный жрец в Мемфисе Пшерени-Птах гордился тем, что возложил на голову отца Клеопатры, Птолемея XII, «украшение в виде змеиной короны». В египетских культах змею связывали также с богом солнца Ра. Считалось, что ее укус дает бессмертие и приобщает человека к богам.
Похороны царицы были достойны последней представительницы великой династии, которая правила Египтом в течение трех столетий. Останки Клеопатры погребли рядом с могилой Антония, а неподалеку похоронили ее верных рабынь.
Птолемея Цезаря, которому в ту пору исполнилось семнадцать лет, победитель приказал убить. Юноша был уже на пути в Индию, но вернулся, из-за предательства или трусости своего опекуна. Младших детей Клеопатры и Антония отправили в Рим. Заботу о них взяла на себя Октавия. Позднее Клеопатру Селену выдали замуж за царя Мавретании Юбу, того самого, который в 46 году, мальчиком, шел в триумфе Цезаря. Александр Гелиос и младший сын Клеопатры, Птолемей, тоже жили при мавретанском дворе; их дальнейшая судьба неизвестна. Сын Юбы и Селены, внук Клеопатры, Птолемей, унаследовал после отца трон и вместе с матерью ревностно насаждал культ богини Исиды. Он погиб в 40 году н. э. по воле императора Калигулы, включившего Мавретанию в состав империи.
Пышный триумф в честь победы над Египтом состоялся 15 августа 29 года до н. э. В шествии через Рим на Капитолий несли портрет Клеопатры на смертном ложе и вели троих ее детей.
Однако действительно бессмертным памятником победы стала ода Горация, которую поэт сложил сразу после падения Александрии и смерти царицы — сообщения об этих двух событиях дошли до Рима почти одновременно. Красноречивее, чем все документы, и убедительнее, чем выводы историков, свидетельствует она, сколь сильны были в римском обществе антиегипетские [199] настроения и страх перед Клеопатрой. Но, воспевая торжество победы, ода вместе с тем воздает должное величию побежденной.
|
Теперь — пируем! Вольной ногой теперь В подвалах древних не подобало нам С блудливой сворой хворых любимчиков, Когда один лишь спасся от пламени Гоня беглянку прочь от Италии, Он роковому диву. Но доблестней Взглянуть смогла на пепел палат своих Вдвойне отважна. Так, умереть решив, |
Почти одновременно с Клеопатрой, в 31 или 30 году, умер и Петубаст, сын верховного жреца Пшерени-Птаха и Та-Имхотеп, вымоленный ими у благого бога Имхотепа, который сжалился над их слезами и явился во сне.
Так сошли со сцены две династии — царей Египта и верховных жрецов в Мемфисе. [200]
p>107) Там же, стр. 274; Дион Кассий, Римская история. Конец Антония и Клеопатры (LI, 5-15), — в кн.: «Памятники поздней античной научно-художественной литературы II—V века», М., 1964, стр. 126-133.
108) Ливия — жена Октавиана.
109) Перевод с латинского С. Шервинского, — в кн.: Квинт Гораций Флакк, Оды, эподы, сатиры, послания, М., 1970, стр. 90-91.
[206]