Понятие легизма ассоциируется прежде всего с идеями и реформами Шан Яна и с царством Цинь. Но в период Чжаньго реформаторов легистского толка можно было встретить и в других основных царствах (напомню, их было семь), поскольку легизм как некий сложный комплекс разного рода идей и реформ сумел дать наиболее адекватный ответ на вызов эпохи. Одним из них было царство Ци, экономически наиболее развитое и во времена Шан Яна (да, видимо, и позже) едва ли не самое богатое и процветающее.
Правители этого царства отличались щедростью и гостеприимством, которое оказывалось преимущественно интеллектуалам из числа странствующих ученых, именуемых сводным термином ши, иногда более почетным дафу, а также уважительной приставкой цзы (философ, мыслитель) к собственному имени. Именно для этих ученых в предместье циской столицы была создана академия Цзися.
Ее посещали все сколько-нибудь заметные мыслители разных школ. Всего их, по данным Сыма Цяня [Вяткин, т. V, с. 118], насчитывалось 76 — цифра очень солидная для древности25. При этом некоторые из них жили там годами. Есть основания считать, что именно их труды, принадлежавшие к различным направлениям древнекитайской философии, впоследствии были объединены в рамках большого трактата, получившего название «Гуань-цзы» — по имени первого знаменитого мыслителя и реформатора царства Ци. В результате подлинные имена авторов канули в Лету, а развивавшиеся ими идеи нашли свое место в сочинении, открытом для представителей разных доктрин.
«Гуань-цзы» датируется современными исследователями в основном IV-III вв. до н.э. [Штейн, 1959]. При этом часть трактата в его современном виде, возможно, была создана позже, в Хань, когда царства Ци уже не существовало. Иными словами, экономический легизм «Гуань-цзы» — это иной легизм по сравнению с шаньяновским. Можно сказать, что это в какой-то степени альтернативное шанъьяновскому учение легистского толка, возникшее в условиях сильно развившегося рынка, грозившего захлестнуть собой всю экономику Поднебесной.
Дело в том, что включенные в «Гуань-цзы» экономические идеи были разработаны в период расцвета товарно-денежных отношений и рынка и вызваны к жизни потребностью решить сложную проблему взаимоотношений государства и частной собственности, государства и рынка. Шан Ян в условиях отсталого полуварварского царства Цинь середины IV в. до н.э. легко решал аналогичные проблемы путем запугивания: то грозился поработить всех торговцев, то намеревался ликвидировать торговлю как вид деятельности частного собственника. Такое было возможно в условиях неразвитой экономики того времени. Иное дело— развитые царства конца периода Чжаньго, где рынок и товарно-денежные отношения уже необратимо заняли ведущее место в экономике. Там появились совсем другие проблемы, и именно их решению были посвящены соответствующие главы «Гуань-цзы».
Основное внимание в них уделено обсуждению необходимых реформ в сфере рыночных отношений (в первую очередь аграрных). Обсуждение построено в форме диалога между циским Хуань-гуном и его министром-реформатором Гуань Чжуном. Оба, как известно, жили в Ци в VII в. до н.э., причем их деятельность (напомню, Хуань-гун был первым ба в чжоуском Китае) сыграла значительную роль в развитии Китая периода Чуньцю.
Разумеется, форма диалога между двумя наиболее известными и уважаемыми в Ци деятелями была лишь литературным приемом, ибо идеи, обсуждавшиеся от имени этих политиков на страницах трактата, как правило, не имели отношения к реалиям Чуньцю. Эти идеи касались конца Чжаньго, даже начала периода империи. Они тщательно изучены комментаторами и китайскими исследователями. Есть работы — включая переводы соответствующих глав — на английском [Maverick, 1954; Rickett, 1965] и русском [Штейн, 1959; Кроль, 2001] языках.
Осложняет понимание смысла дискуссий в экономических главах трактата множество повторов и различных поворотов главной их идеи— стабилизации рынка, всего хозяйства во всей Поднебесной, а также обилие неясности и нестыковок в аргументации сторон, особенно это относится к Гуань Чжуну. Создается впечатление, что авторы различных глав не ставили своей целью создать связное, логичное и всем хорошо понятное изложение, а спешили сделать собственные записи и прибавить их к аналогичным записям своих коллег, излагавших сходные мысли26.
Что касается содержания экономических глав и соответствующих диалогов в «Гуань-цзы», то речь в них идет о земле, земледельцах и стабилизации зернового рынка. Это были важнейшие экономические проблемы внутренней политики ведущих царств периода Чжаньго (достаточно вспомнить аргументацию Шан Яна: земледелие — внутри царства; военная сила — для нужд внешней политики). В главах «Гуань-цзы» подробнейшим образом повествуется о том, что земли бывают очень разными в зависимости от их месторасположения (близ гор, болот, лесов или на хорошей равнине), что от этого резко меняется их урожайность и соответственно ценность и что все это следует учитывать, когда речь идет о налогообложении или повинностях земледельцев. Многократно упоминается о том, что в любом случае земля требует упорного и кропотливого труда земледельца, что для этого ему следует предоставлять необходимые условия и, в частности, не отвлекать от полевых работ в горячее время. Зерно с полей— важнейший продукт рынка, и государство обязано держать в своих руках ключи от него.
В главе 5 трактата («Чэн ма») все это названо выравниванием. Здесь много говорится о законах рынка и о необходимости учитывать баланс между количеством зерна и деньгами, золотом. Этот баланс не следует оставлять на долю рыночной стихии, дабы не позволять обогащаться частным собственникам из числа торговцев. Государство в лице аппарата власти, чиновников, обязано внимательно следить за состоянием рынка и принимать необходимые меры, чтобы «не остаться без доходов».
Глава 48 посвящена проблемам разумной администрации. В ней особое внимание уделено развитию конфуцианского в своей первооснове тезиса о необходимости обогащения народа (если народ богат, им легко управлять). Однако обоснование этого тезиса слабо связано с учением Конфуция и весьма близко к легистским трактатам, в том числе к идеям Шан Яна. Оказывается, если народ богат, то это гарантирует спокойствие, а оно означает, что люди почитают начальство и боятся наказаний. Богатство проистекает от земледелия и практически только от него. Если люди хорошо трудятся на земле и выращивают большой урожай, богатыми становятся не только они, но и государство в целом, а если государство богато, его воины сильны, войны победоносны и создаются условия для расширения границ. С древности правители, осознавая все это, поощряли земледелие и ограничивали второстепенные виды деятельности, а также увлечение изящными искусствами, ибо, если этого не делать, земледельцы станут завидовать хорошей жизни вне деревень и забросят свои поля, что нанесет ущерб государству.
В главе 68, излагающей материал в форме дискуссии, Гуань-цзы настаивает на том, чтобы земледельцам предоставлялось весной как минимум 25 дней для полевых работ и чтобы чиновники не требовали в это время выполнения различного рода повинностей. Здесь же ставится вопрос о том, чтобы казна заботилась о закупке крестьянского хлеба, когда он дешев, и продавала его крестьянам, когда цена повысится, чтобы сбить цены. В главе 69 усиливается акцент на регулирующей роли государства. Говорится о создании зернохранилищ с запасами зерна, дабы в неурожайные годы мобилизовывать голодающих на различного рода работы (ремонт, строительство) и платить им за это зерном. При этом необходимо контролировать деятельность торговцев и не давать им возможность наживаться на нехватке зерна и высоких ценах на него.
В главе 72 Гуань Чжун рекомендует своему царственному патрону Хуань-гуну взимать налог с соли и железа. Здесь еще не поставлена проблема государственной монополии, но авторы главы вплотную подошли к этой проблеме. Глава 73 продолжает разрабатывать проблему накопления государственных запасов зерна. В ней снова настаивается на желательности того, чтобы все накопления на рынке «проходили через один (т.е. государственный. — Л.B.) канал», ибо именно это усилит государство и сделает его непобедимым. В этой главе наиболее резко, почти в духе Шан Яна, осуждаются торговцы-богачи и восхваляется достаточно жесткий контроль государства на рынке. Здесь немало сказано о необходимости учета и «правильного расчета», снова идут рассуждения о балансе цен и ставится вопрос о разумном их равновесии. В заключение говорится, что не следует торопить людей с выплатой налогов, ибо это сказывается на ценах и ведет к материальным потерям у людей.
В главах 80, 81, 83 и 84 ставится проблема стабилизации хозяйства: размеры налогового обложения, формирование запасов и достижение равновесия на рынке, ростовщичество или организация внешней торговли (с соседними царствами).
Прежде всего, обращает на себя внимание мягкость авторов экономических глав, их идеологическая толерантность, свойственная, как упоминалось, представителям раннего легизма. Легизм в «Гуань-цзы» отнюдь не ранний, напротив, весьма поздний, ханьский. Но тем не менее это легизм, а если считать легизмом после Шан Яна только жесткую его форму, сторонники которой пришли к власти в Поднебесной после создания первой империи Цинь, то это доктрина, близкая к легизму, или своего рода альтернативный легизм. Об этой разнице стоит напомнить, ибо как раз в это время, на исходе III в. до н.э., продолжал развиваться усилиями знаменитого Хань Фэй-цзы и достаточно жесткий легизм, близкий к шаньяновскому,
Обратим внимание на то, что в «Гуань-цзы» тоже немало говорится о законе. О нем в позитивном плане идет речь в главе 14, которая начинается с упоминания о необходимости управления с помощью закона, в главе 16, которая практически целиком посвящена рассуждениям о благотворности закона. О законе-фа говорится также в 45-46-й главах трактата, да и в ряде других. Но показательно, что во всех тех случаях, когда авторы «Гуань-цзы» заводят речь о законе, они напоминают о нем лишь как об удобном, необходимом и даже благотворном инструменте управления государством и обществом («закон — мера всех вещей»; «закон — отец и мать народа» и т.п.), без которого в развитом обществе просто нельзя добиться должного порядка27. При этом нигде жестокий закон в шанъяновском его понимании не выходит на передний план как самодовлеющая сила и тем более не диктует образ жизни запуганного им народа. В этом принципиальное отличие мягкого, или альтернативного, легизма авторов «Гуань-цзы» от шанъяновского28.
Кроме того, в экономических главах «Гуань-цзы» не только нет характерных для сторонников жесткого легизма (Шан Яна или Хань Фэй-цзы) резких выпадов против конфуцианства, но и заметно влияние этого учения. Напомним, что высшей целью государства и аппарата власти является обогащение подданных, а все меры, направленные на стабилизацию и борьбу со стихией рынка, преследуют именно эту цель. Разумеется, это не означает, что в экономических главах развиваются идеи, близкие к конфуцианству. Напротив, эти идеи все-таки ближе к легизму как к доктрине, строящей систему администрации на базе нелицеприятного закона, а не на основе патернализма, хотя и поданы в альтернативно-смягченной форме.
Народ нужно обогатить (но не презирать и не ослаблять!). А для чего? Только ли для того, чтобы людям хорошо жилось? Отнюдь. Как об этом впрямую сказано в главе 48, богатство людей гарантирует спокойствие, а оно означает, что люди почитают начальство и боятся наказаний. Почтение к начальству и страх перед ним, т.е. страх перед возможными наказаниями за несоблюдение указов сверху, — это один из основных тезисов шаньяновского легизма. Правда, глава 48 не запугивает людей суровыми наказаниями, хотя и дает понять, что боязнь наказания, а не только веками воспитанные добродетели организует и дисциплинирует население. В этой же главе содержится требование ограничить «второстепенные» занятия и тягу к роскоши и изящным искусствам, что свидетельствует о явной склонности к идее усреднения подданных, впервые четко изложенной Мо-цзы, а затем подхваченной и энергично развитой Шан Яном.
Но здесь все подано в достаточно мягкой форме: когда речь идет о преследовании торговцев и о мерах, ставящих своей целью преградить им путь, ограничить сферу их деятельности, упор делается на необходимости организовать строгий контроль государства над стихией рынка. Никаких репрессивных или насильственных мер по отношению к населению (напротив, постоянные напоминания о защите людей, заботе об их благе), ни слова о суровых наказаниях за незначительные проступки. Перед нами, стоит это повторить, альтернативный — быть может, в пику шаньяновскому, а возможно, просто другой — легизм.
Впрочем, одновременно с этим в 48-й главе можно встретить шаньяновский тезис о том, что земледелие — главное занятие в стране еще и потому, что обилие зерна позволяет иметь сильную армию и вести победоносные войны. Близки к шаньяновским рассуждения о необходимости учета, правильного расчета и строгого контроля государства над всем, и в частности над рынком и активно функционирующими на нем частными собственниками, прежде всего из числа богатых торговцев. Но это лишь определенное развитие легистских идей в новых условиях. Словом, экономические главы «Гуань-цзы» отличаются от шаньяновского легизма. Это, как упоминалось, свидетельствует о различиях во времени и в уровне развития царства Ци в конце Чжаньго (или в начале имперского периода) по сравнению с Цинь в середине Чжаньго. Авторы «Гуань-цзы» в ряде пунктов сделали важный шаг вперед в регулировании хозяйства только экономическими методами без всякого насилия над людьми.
В трактате подчеркивается, что накопление государственных запасов важно не только и не столько для ведения успешных войн, сколько для усиления позиций власти на рынке и для обеспечения подданных в случае неурожая и прочих непредвиденных обстоятельств. Государство выступает в качестве гаранта нормальной жизни. Оно имеет зернохранилища, скупает дешевое зерно, организует общественные работы в голодный год с выплатой работающим зерна из упомянутых запасов. Государству следует продумать вопрос о косвенных налогах с соли и железа, что помогло бы облегчить размер налоговых выплат зерном. Аппарат власти не должен торопить крестьян с выплатой налогов, зато обязан ограничивать аппетиты ростовщиков.
Все эти рекомендации свидетельствуют о желании видеть в государстве не столько заботливого отца народа, как то проповедовали конфуцианцы, но прежде всего активного агента и даже главную контролирующую и регулирующую силу на рынке, роль которого становилась все больше и заметней. Рынок угрожал стабильности всей структуры. А так как эта стабильность и ее сохранение были самым важным и для общества, и для государства, то вполне логично, что угрожающий рост рынка на протяжении всего периода Чжаньго вызывал у мыслителей все новые и новые суждения на тему ограничения и подчинения рынка интересам государства и общества. Шан Ян пытался жесткими мерами добиться этого быстро, и в отсталом Цинь ему многое удалось. Для остального Китая были необходимы несколько иные реформы, более мягкие и осторожные, рассчитанные на длительное время. Их и предлагали безымянные авторы трактата «Гуань-цзы».
В заключение обратим внимание на то, что, хотя первая в истории Китая империя — Цинь зиждилась на жестких законах Шан Яна, которые в силу превратностей судьбы оказались в III в. до н.э. наиболее адекватным ответом на вызов эпохи, альтернативный легизм в интерпретации «Гуань-цзы» после крушения империи Цинь вышел на первый план. Разумеется, многое в средневековой китайской империи осталось и от легизма Шан Яна. Однако то, что было сформулировано в «Гуань-цзы» и впоследствии стало объектом внимания и даже дискуссий в ханьское время, оказалось не менее важным для создания фундаментальных основ хозяйственной структуры конфуцианской империи.
25Сыма Цянь добавляет, что общее число обитателей комплекса Цзися было еще большим — от нескольких сот до тысячи. Видимо, в это число включались менее значимые ученые либо ученики и последователи уже упомянутых 76 философов.
26Известный ханьский историограф Лю Сян, который на рубеже н.э. приводил в порядок записи текстов разных древнекитайских сочинений, не оставил без внимания и «Гуань-цзы», о чем упомянуто в статье Ван дер Луна [Van der Loon, 1952, с. 360362]. Но это, к сожалению, не сказалось сколько-нибудь заметно на содержании глав, о которых идет речь.
27Цитаты из соответствующих глав собраны в книге А.Иванова [Иванов, 1912, с. XLI-LVIII].
28Это же отличие характерно для всех прото- и раннелегистских теорий и для идей Шэнь Бу-хая и Шэнь Дао. Строго говоря, жесткий легизм кроме Шан Яна свойствен лишь разве что министру Цинь Ши-хуана Ли Сы, который создавал структуру первой китайской империи Цинь, и его неудачливому соученику Хань Фэй-цзы (оба были, как это ни странно, учениками конфуцианца Сюнь-цзы).
Древний Китай. Том 3. Период Чжаньго (V-III вв. до н.э.)
Легизм рыночной экономики в «Гуань-цзы»
Просмотров: 4790