Ближе к середине полевого сезона, когда однообразная и тяжелая работа на раскопе порядком надоедала и становилась не в радость, мы с нетерпением ждали очередной джумы, чтобы отправиться в какую-нибудь интересную поездку по окрестным городам и весям. Один из самых любимых наших маршрутов почти ежегодно пролегал в Синджар, небольшой городок близ иракско-сирийской границы, примерно в полусотне километрах к западу от лагеря. Это странное, на первый взгляд, постоянство объяснялось двумя причинами: живописностью и яркостью облика города и тем, что там жили поклонники сатаны – таинственные езиды. Срабатывал здесь, бесспорно, принцип контраста. Всего за час ты попадал из плоской степной страны глиняных цивилизаций в холмистую страну камня. Здесь все другое, а потому особенно притягательное – внешний облик жителей, дома, рельеф местности.
Город причудливо раскинулся по склонам предгорий Синджарского хребта, возле небольшой, но быстрой горной речки, берега которой утопают в зелени многочисленных садов. Дома в Синджаре – это настоящие крепости в миниатюре. Они сложены из валунов и глыб дикого камня, скрепленного цементным раствором, и производят весьма внушительное впечатление. Узкие окна, напоминающие бойницы, обращены обычно во двор. На улицу выходят лишь глухие каменные стены и накрепко закрытые железные ворота. Здесь живут курды, арабы, армяне. Среди жителей города есть мусульмане и христиане.
Илл. 135. Джебель Синджар
Немало и последователей секты езидов. Интересно, что на воротах у христиан всегда изображены кресты. Около двух тысячелетий назад Синджар был важным опорным пунктом римлян в борьбе с парфянами за обладание Месопотамией. На высокой горе, господствующей над городом, до сих пор сохранились остатки мощной римской крепости – основания нескольких круглых башен и часть крепостной стены. Они сложены из прямоугольных, хорошо отесанных блоков желтоватого камня.
Местные жители использовали этот прекрасный строительный материал и возвели себе высокий дом-замок прямо на фундаменте одной из римских башен. Увидев у нас в руках фотоаппараты, вездесущие мальчишки пригласили нас подняться для съемок на верхний этаж этого необычного дома-башни. Вид на город оттуда действительно открывался изумительный: серебристая лента норовистой речки в зеленой оправе садов, плоские крыши многочисленных жилых зданий, кирпичный минарет XII века. На вершине другой горы, замыкающей панораму Синджара с северо-востока, виднелся ребристый купол мавзолея какого-то почитаемого езидского святого.
Через весь город с запада на восток протянулась довольно широкая центральная улица, по обеим сторонам которой расположены магазины, лавки, харчевни, чайные и пекарни. Это – средоточие хозяйственной и «культурной» жизни Синджара. Здесь можно купить все необходимое, посидеть за чашечкой кофе или чая, обменяться новостями. В первый же наш приезд в живописной толпе синджарцев мое внимание привлекли усатые и бородатые люди с тонкими длинными косичками нестриженых волос, одетые довольно необычно. В апрельскую жару на них были войлочные или меховые шапки, жилеты из овчины мехом внутрь, а то и тонкие овчинные полушубки – «дубленки» желто-лимонного, зеленого и коричневого цветов. Мои попытки сфотографировать кого-либо из них чуть не кончились для меня бедой: они отворачивались, закрывали лицо, а один седой здоровяк попытался даже рукоятью кнута разбить объектив моего фотоаппарата. Но неожиданно помог случай. Появление группы иностранцев в такой провинциальной глуши, да еще вблизи границы, не могло не остаться незамеченным, и вскоре возле нас возникла фигура человека в штатском. Довольно вежливо попросив наши документы, представитель местной службы безопасности тщательно изучил их и, убедившись в нашей благонадежности, сам напросился к нам в гиды – и ему спокойнее, и нам в «этом езидском гнезде» безопаснее. Узнав о моих затруднениях с фотографированием, он тут же остановил ехавшего мимо верхом на ослике старика-езида и что-то повелительно сказал ему. Старичок покорно слез с осла и терпеливо стоял несколько минут, пока мы его фотографировали.
Позднее, приезжая в Синджар, мы уже не сталкивались с подобными проблемами. Бродя по крутым и узким улочкам городка, мы забирались в самые глухие уголки, разговаривали с людьми и фотографировали их по взаимному согласию. В Синджаре меня особенно поражало то, как далекое прошлое причудливо, но органично вписывалось в современную жизнь. Сидя в чайхане на берегу речки под тенистыми кущами деревьев, я вдруг с удивлением обнаруживал, что вода выбивается из-под типично римской полукруглой арки, аккуратно сложенной из уже знакомых нам прямоугольных желтых квадратов. Да и в самом городе многие дома стояли на фундаментах римских построек или были сложены из тесаного римского камня. История живет бок о бок с сегодняшним днем. Местные кладоискатели нередко находят в Синджаре гробницы римской эпохи, и тогда в местных лавках появляются (конечно же, из-под полы) диковинные ювелирные украшения и россыпи золотых и серебряных монет с рельефными профилями античных императоров. Но, конечно, основной колорит городу придают езиды. Кто же они такие?
Илл. 136. Улица в Джебель Синджаре. В конце видны купола гробницы езидского святого XIII в. Внизу – старик-езид
Кроме мусульман и христиан, пишет востоковед О.Г. Герасимов, в этом районе Ирака живут представители таинственной секты езидов. О происхождении этой секты нет достоверных сведений. В своих религиозных представлениях езиды соединили различные элементы зороастризма, распространенного в древнем Иране, иудаизма, несторианства, ислама и других вероучений. Верование езидов исходит из идеи двух начал при сотворении мира – добра и зла, света и тьмы. Они верят в бога – носителя добра и в сатану – «дух отрицания», называемый Мелек-Тауза. Последний выступает в образе павлина и ревностно следит за выполнением предписанных этой религией норм поведения. Езидам следует добиваться благосклонности сатаны. Они поклоняются изображению павлина, во время религиозных процессий носят его медную статуэтку, курят перед ней благовония, жертвуют золотые и серебряные вещи, но не произносят вслух его имени, слова «шайтан» или иного созвучного слова…
Езиды не едят мясо петуха, ибо он похож на павлина, рыбу, чтобы «не разгневать Соломона», салат, под каждый листок которого «навсегда проник дьявол», свинину, мясо газели. Езиды отпускают длинные волосы, которые заплетают в косицы, а на голову надевают войлочные конусообразные колпаки (или кожаные шапки из овчины мехом внутрь). Они совершают паломничество к могилам своих святых шейхов, постятся лишь три дня в декабре, причем в каждый день поста при молитве обращаются лицом к восходящему солнцу…
О происхождении названия этой секты существует несколько мнений. Езиды называют себя «дасини». Это слово созвучно названию горы Дасен, находящейся на турецкой территории, на стыке границ Ирака, Ирана и Турции. Они говорят на курдском языке, но среди них встречаются люди разных физических типов. Одни ученые считают, что название секты происходит от слова яздан, означающего на персидском языке и ряде диалектов курдского языка «Бог». Впервые о езидах упоминают арабские историки XII в. Они сообщают, что ранее эта секта называлась «адавия», по имени ее основателя шейха Ади ибн-Мусафира, умершего в 1161 г. Другие связывают происхождение названия секты с именем омейядского халифа Язида ибн-Муавии.
Илл. 137. Руины римской крепости в Джебель Синджаре
Таков он, маленький городок, прилепившийся к горам на границе двух стран и живущий, по сути дела, в собственном времени, весьма далеком от наших бурных дней.
Город причудливо раскинулся по склонам предгорий Синджарского хребта, возле небольшой, но быстрой горной речки, берега которой утопают в зелени многочисленных садов. Дома в Синджаре – это настоящие крепости в миниатюре. Они сложены из валунов и глыб дикого камня, скрепленного цементным раствором, и производят весьма внушительное впечатление. Узкие окна, напоминающие бойницы, обращены обычно во двор. На улицу выходят лишь глухие каменные стены и накрепко закрытые железные ворота. Здесь живут курды, арабы, армяне. Среди жителей города есть мусульмане и христиане.
Илл. 135. Джебель Синджар
Немало и последователей секты езидов. Интересно, что на воротах у христиан всегда изображены кресты. Около двух тысячелетий назад Синджар был важным опорным пунктом римлян в борьбе с парфянами за обладание Месопотамией. На высокой горе, господствующей над городом, до сих пор сохранились остатки мощной римской крепости – основания нескольких круглых башен и часть крепостной стены. Они сложены из прямоугольных, хорошо отесанных блоков желтоватого камня.
Местные жители использовали этот прекрасный строительный материал и возвели себе высокий дом-замок прямо на фундаменте одной из римских башен. Увидев у нас в руках фотоаппараты, вездесущие мальчишки пригласили нас подняться для съемок на верхний этаж этого необычного дома-башни. Вид на город оттуда действительно открывался изумительный: серебристая лента норовистой речки в зеленой оправе садов, плоские крыши многочисленных жилых зданий, кирпичный минарет XII века. На вершине другой горы, замыкающей панораму Синджара с северо-востока, виднелся ребристый купол мавзолея какого-то почитаемого езидского святого.
Через весь город с запада на восток протянулась довольно широкая центральная улица, по обеим сторонам которой расположены магазины, лавки, харчевни, чайные и пекарни. Это – средоточие хозяйственной и «культурной» жизни Синджара. Здесь можно купить все необходимое, посидеть за чашечкой кофе или чая, обменяться новостями. В первый же наш приезд в живописной толпе синджарцев мое внимание привлекли усатые и бородатые люди с тонкими длинными косичками нестриженых волос, одетые довольно необычно. В апрельскую жару на них были войлочные или меховые шапки, жилеты из овчины мехом внутрь, а то и тонкие овчинные полушубки – «дубленки» желто-лимонного, зеленого и коричневого цветов. Мои попытки сфотографировать кого-либо из них чуть не кончились для меня бедой: они отворачивались, закрывали лицо, а один седой здоровяк попытался даже рукоятью кнута разбить объектив моего фотоаппарата. Но неожиданно помог случай. Появление группы иностранцев в такой провинциальной глуши, да еще вблизи границы, не могло не остаться незамеченным, и вскоре возле нас возникла фигура человека в штатском. Довольно вежливо попросив наши документы, представитель местной службы безопасности тщательно изучил их и, убедившись в нашей благонадежности, сам напросился к нам в гиды – и ему спокойнее, и нам в «этом езидском гнезде» безопаснее. Узнав о моих затруднениях с фотографированием, он тут же остановил ехавшего мимо верхом на ослике старика-езида и что-то повелительно сказал ему. Старичок покорно слез с осла и терпеливо стоял несколько минут, пока мы его фотографировали.
Позднее, приезжая в Синджар, мы уже не сталкивались с подобными проблемами. Бродя по крутым и узким улочкам городка, мы забирались в самые глухие уголки, разговаривали с людьми и фотографировали их по взаимному согласию. В Синджаре меня особенно поражало то, как далекое прошлое причудливо, но органично вписывалось в современную жизнь. Сидя в чайхане на берегу речки под тенистыми кущами деревьев, я вдруг с удивлением обнаруживал, что вода выбивается из-под типично римской полукруглой арки, аккуратно сложенной из уже знакомых нам прямоугольных желтых квадратов. Да и в самом городе многие дома стояли на фундаментах римских построек или были сложены из тесаного римского камня. История живет бок о бок с сегодняшним днем. Местные кладоискатели нередко находят в Синджаре гробницы римской эпохи, и тогда в местных лавках появляются (конечно же, из-под полы) диковинные ювелирные украшения и россыпи золотых и серебряных монет с рельефными профилями античных императоров. Но, конечно, основной колорит городу придают езиды. Кто же они такие?
Илл. 136. Улица в Джебель Синджаре. В конце видны купола гробницы езидского святого XIII в. Внизу – старик-езид
Кроме мусульман и христиан, пишет востоковед О.Г. Герасимов, в этом районе Ирака живут представители таинственной секты езидов. О происхождении этой секты нет достоверных сведений. В своих религиозных представлениях езиды соединили различные элементы зороастризма, распространенного в древнем Иране, иудаизма, несторианства, ислама и других вероучений. Верование езидов исходит из идеи двух начал при сотворении мира – добра и зла, света и тьмы. Они верят в бога – носителя добра и в сатану – «дух отрицания», называемый Мелек-Тауза. Последний выступает в образе павлина и ревностно следит за выполнением предписанных этой религией норм поведения. Езидам следует добиваться благосклонности сатаны. Они поклоняются изображению павлина, во время религиозных процессий носят его медную статуэтку, курят перед ней благовония, жертвуют золотые и серебряные вещи, но не произносят вслух его имени, слова «шайтан» или иного созвучного слова…
Езиды не едят мясо петуха, ибо он похож на павлина, рыбу, чтобы «не разгневать Соломона», салат, под каждый листок которого «навсегда проник дьявол», свинину, мясо газели. Езиды отпускают длинные волосы, которые заплетают в косицы, а на голову надевают войлочные конусообразные колпаки (или кожаные шапки из овчины мехом внутрь). Они совершают паломничество к могилам своих святых шейхов, постятся лишь три дня в декабре, причем в каждый день поста при молитве обращаются лицом к восходящему солнцу…
О происхождении названия этой секты существует несколько мнений. Езиды называют себя «дасини». Это слово созвучно названию горы Дасен, находящейся на турецкой территории, на стыке границ Ирака, Ирана и Турции. Они говорят на курдском языке, но среди них встречаются люди разных физических типов. Одни ученые считают, что название секты происходит от слова яздан, означающего на персидском языке и ряде диалектов курдского языка «Бог». Впервые о езидах упоминают арабские историки XII в. Они сообщают, что ранее эта секта называлась «адавия», по имени ее основателя шейха Ади ибн-Мусафира, умершего в 1161 г. Другие связывают происхождение названия секты с именем омейядского халифа Язида ибн-Муавии.
Илл. 137. Руины римской крепости в Джебель Синджаре
Таков он, маленький городок, прилепившийся к горам на границе двух стран и живущий, по сути дела, в собственном времени, весьма далеком от наших бурных дней.