Дом № 1 по «Широкой улице» принадлежал, по Вулли, некоему Игмиль-Сину. Вулли считал, что в этом доме была школа, или, по-шумерски, э-дубба.
Это можно было заключить из того, что здесь, а также, по-видимому, по улице вокруг дома было найдено множество учебных и ученических текстов, а также текстов литературных – религиозных и дидактических, которые служили учебными пособиями.
Была школа и в доме «Тихая улица, 7». Подбор сочинений для школьного чтения («канон») был у него тот же самый, что и на «Широкой улице, 1», и тот же, что в священном Ниппуре. По словам французского историка Жака Руа,
«Это, конечно, скорее всего указывает на то, что школьное дело было организовано из одного центра – храмового центра, поскольку Ниппур был центральным храмовым городом Шумера. Но надо учитывать и другое, а именно: для кого нужна была грамота. Для жрецов? В какой-то степени да. Однако гораздо нужнее грамота была для администраторов – храмовых и царских… Итак, школа в царстве Ларсы была единообразной, не замкнутой (только для жрецов); она, вероятно, была организована храмовой администрацией и поставляла в первую очередь светские кадры администраторов – хотя бы и администраторов храмового хозяйства.
Конечно, доступность школы была относительной – одни и те же храмовые жреческие и административные должности столетиями сохранялись в одних и тех же семьях. Однако среди тысяч документов об оплате и содержании различных работников храмового хозяйства (и царского тоже) ни разу не встретилось документа об оплате учителей, из чего мы можем с уверенностью заключить, что труд учителей оплачивался родителями учеников. Это также могло способствовать известной „открытости" шумерской школы».
В древнем Шуруппаке, родном городе шумерского Ноя (Утнапиштима-Зиусудры), было раскопано довольно большое количество школьных «учебников» примерно 2500 г. до н. э. со списками богов, животных, предметов, а также целый набор слов и фраз. Но только во второй половине III тыс. до н. э. шумерская школьная система достигла зрелости и расцвета. Найдены уже десятки тысяч глиняных табличек этого периода. Из них мы узнаём, что количество действовавших в те годы писцов исчислялось тысячами. Были писцы младшие и старшие, царские и храмовые, высокие профессионалы в конкретной административной деятельности и те, которые становились ведущими официальными лицами государства и правительства. Поэтому есть все основания полагать, что многочисленные шумерские школы внушительных размеров и значимости процветали по всей стране.
От более позднего периода, первой половины II тыс. до н. э., археологи имеют сотни учебных табличек, испещренных всевозможными упражнениями учеников в качестве самостоятельных заданий в процессе ежедневной школьной практики. Среди них есть и беспомощные царапины «первоклашек», и элегантно начертанные знаки уже искушенных в деле студентов, готовых к выпуску. Косвенно эти древние «тетради» рассказывают нам немало о методах обучения в шумерской школе и о характере программы. Замечательно, что сами профессора и учителя любили описывать школьную жизнь, и было найдено несколько таких эссе, по крайней мере фрагментарно. Из всех этих источников мы получаем картину шумерской школы, ее целей и задач, студентов и факультетов, программы и техники обучения, что само по себе уникально для столь раннего периода истории человечества.
Шумерская школа известна как э-дубба, что означает «дом табличек». Ее изначальная задача была, по нашей терминологии, «профессиональной», то есть она была учреждена с целью обучения писцов для удовлетворения экономических и административных потребностей страны, в первую очередь, конечно, храмов и дворцов. Эти приоритеты не менялись на протяжении всего существования шумерской школы. Однако в ходе ее роста и развития, особенно как результат ее постоянно расширяющейся программы, она стала центром культуры и обучения в Шумере. В ее стенах процветал ученый-схоласт, человек, который занимался изучением теологии, ботаники, зоологии, географии, математики, грамматики и лингвистики на возможном по тем временам уровне, а порой делал и свой вклад в эти области знания.
Илл. 66. Серебряные кольца для упряжи осла. Гробница царицы Пу-аби.
Ур. III тыс. до н. э.
Более того, в отличие от современных образовательных учреждений шумерская школа была также центром того, что можно назвать творческой писательской деятельностью. Именно здесь изучались и копировались литературные сочинения прошлого, именно здесь создавались также и новые. И несмотря на то что подавляющее большинство выпускников шумерских школ становились писарями на храмовой и дворцовой службе, достигая при этом богатства и власти, были и такие, кто посвятил жизнь учительству и просветительству. Подобно профессорам современных университетов, многие из этих древних ученых жили на жалованье от своей преподавательской деятельности, а исследованиями и литературным трудом занимались в свободное время. Шумерская школа, начинавшаяся, по-видимому, как особая служба при храмах, со временем стала светским учреждением. Учителям платили, как мы понимаем, из взносов студентов. Программа тоже носила в основном светский характер.
«Глава шумерской школы, – продолжает Ж. Руа, – назывался уммия, „эксперт", „профессор", которого также называли „отцом школы", ученика же называли „сыном школы", а выпускника – „сыном школы прошлых дней". Ассистент профессора значился „большим братом", и в число его обязанностей входило составлять образцы табличек для копирования, проверять копии учеников, выслушивать задания наизусть. Другими членами факультета были, например, „ответственный за рисование" и „ответственный за шумерский язык". Там были также старосты, следящие за посещением, и инспектора, ответственные за дисциплину…»
Клинописные таблички изготавливали так, чтобы держать их в левой ладони, когда пишешь, так что столы писцам были не нужны – разве что для того, чтобы положить оригинал, с которого копируешь. Ни в одной из найденных школ нет следов скамей или другой мебели; ученики сидели, скорее всего, на полу, на циновках.
Из текстов мы знаем, что ученики школы были приходящими. Ни о какой классной системе не было и речи: начинающие сидели, твердя свой урок или списывая прописи, рядом с великовозрастными, почти уже доучившимися писцами, имевшими свои, несравненно более сложные задания.
Все ученики назывались «коллегами» (шумерск. ги-ме-а) или «братьями» (шумерск. тес), но «старшие братья» были не только более продвинутыми учениками, но и помощниками учителя (ум-ми-а): без их помощи ему было бы трудно справиться с разношерстной, разновозрастной толпой ребят, которых надо было не только учить, но и держать в подчинении, для чего в ход шла трость.
Илл. 67. Каменная резная чаша из Ура.
III тыс. до н. э.
Ниже приведен один из поучительных текстов шумерской школы – э-дуббы в переводе С.Н. Крамера:
Отец внял словам ученика. Учителя пригласили в гости и, когда он вошел в дом, посадили на почетное место. Ученик стал ему прислуживать и хлопотать вокруг него и показывал отцу свои достижения в искусстве письма на табличках.
Отец хорошо угостил учителя, «облачил его в новое одеяние, преподнес ему подарок, надел ему на палец кольцо». Смягченный такой щедростью, учитель принялся в поэтических выражениях утешать будущего писца. Он говорил ему: «Юноша, ты не презрел мои слова и не забыл их; да сумеешь ты достигнуть совершенства в искусстве письма и постичь все его тонкости… Да будешь ты лучшим среди братьев своих и главным среди друзей своих, да займешь ты первое место среди всех учеников!.. Ты хорошо учился в школе, и вот ты стал ученым человеком».
В связи с тем, что к концу III династии Ура (2106–2003 гг. до н. э.) язык преподавания – шумерский – стал почти всюду мертвым, пришлось перестроить характер преподавания и пересмотреть набор бывших в ходу пособий. Принцип их составления в виде перечней (столбцов) и списков, подлежащих зазубриванию без участия логических умозаключений, сохранился, но списки усложнились и удлинились. Но при династиях Исина и Ларсы наблюдается явный расцвет шумерской школы – э-дуббы.
Это можно было заключить из того, что здесь, а также, по-видимому, по улице вокруг дома было найдено множество учебных и ученических текстов, а также текстов литературных – религиозных и дидактических, которые служили учебными пособиями.
Была школа и в доме «Тихая улица, 7». Подбор сочинений для школьного чтения («канон») был у него тот же самый, что и на «Широкой улице, 1», и тот же, что в священном Ниппуре. По словам французского историка Жака Руа,
«Это, конечно, скорее всего указывает на то, что школьное дело было организовано из одного центра – храмового центра, поскольку Ниппур был центральным храмовым городом Шумера. Но надо учитывать и другое, а именно: для кого нужна была грамота. Для жрецов? В какой-то степени да. Однако гораздо нужнее грамота была для администраторов – храмовых и царских… Итак, школа в царстве Ларсы была единообразной, не замкнутой (только для жрецов); она, вероятно, была организована храмовой администрацией и поставляла в первую очередь светские кадры администраторов – хотя бы и администраторов храмового хозяйства.
Конечно, доступность школы была относительной – одни и те же храмовые жреческие и административные должности столетиями сохранялись в одних и тех же семьях. Однако среди тысяч документов об оплате и содержании различных работников храмового хозяйства (и царского тоже) ни разу не встретилось документа об оплате учителей, из чего мы можем с уверенностью заключить, что труд учителей оплачивался родителями учеников. Это также могло способствовать известной „открытости" шумерской школы».
В древнем Шуруппаке, родном городе шумерского Ноя (Утнапиштима-Зиусудры), было раскопано довольно большое количество школьных «учебников» примерно 2500 г. до н. э. со списками богов, животных, предметов, а также целый набор слов и фраз. Но только во второй половине III тыс. до н. э. шумерская школьная система достигла зрелости и расцвета. Найдены уже десятки тысяч глиняных табличек этого периода. Из них мы узнаём, что количество действовавших в те годы писцов исчислялось тысячами. Были писцы младшие и старшие, царские и храмовые, высокие профессионалы в конкретной административной деятельности и те, которые становились ведущими официальными лицами государства и правительства. Поэтому есть все основания полагать, что многочисленные шумерские школы внушительных размеров и значимости процветали по всей стране.
От более позднего периода, первой половины II тыс. до н. э., археологи имеют сотни учебных табличек, испещренных всевозможными упражнениями учеников в качестве самостоятельных заданий в процессе ежедневной школьной практики. Среди них есть и беспомощные царапины «первоклашек», и элегантно начертанные знаки уже искушенных в деле студентов, готовых к выпуску. Косвенно эти древние «тетради» рассказывают нам немало о методах обучения в шумерской школе и о характере программы. Замечательно, что сами профессора и учителя любили описывать школьную жизнь, и было найдено несколько таких эссе, по крайней мере фрагментарно. Из всех этих источников мы получаем картину шумерской школы, ее целей и задач, студентов и факультетов, программы и техники обучения, что само по себе уникально для столь раннего периода истории человечества.
Шумерская школа известна как э-дубба, что означает «дом табличек». Ее изначальная задача была, по нашей терминологии, «профессиональной», то есть она была учреждена с целью обучения писцов для удовлетворения экономических и административных потребностей страны, в первую очередь, конечно, храмов и дворцов. Эти приоритеты не менялись на протяжении всего существования шумерской школы. Однако в ходе ее роста и развития, особенно как результат ее постоянно расширяющейся программы, она стала центром культуры и обучения в Шумере. В ее стенах процветал ученый-схоласт, человек, который занимался изучением теологии, ботаники, зоологии, географии, математики, грамматики и лингвистики на возможном по тем временам уровне, а порой делал и свой вклад в эти области знания.
Илл. 66. Серебряные кольца для упряжи осла. Гробница царицы Пу-аби.
Ур. III тыс. до н. э.
Более того, в отличие от современных образовательных учреждений шумерская школа была также центром того, что можно назвать творческой писательской деятельностью. Именно здесь изучались и копировались литературные сочинения прошлого, именно здесь создавались также и новые. И несмотря на то что подавляющее большинство выпускников шумерских школ становились писарями на храмовой и дворцовой службе, достигая при этом богатства и власти, были и такие, кто посвятил жизнь учительству и просветительству. Подобно профессорам современных университетов, многие из этих древних ученых жили на жалованье от своей преподавательской деятельности, а исследованиями и литературным трудом занимались в свободное время. Шумерская школа, начинавшаяся, по-видимому, как особая служба при храмах, со временем стала светским учреждением. Учителям платили, как мы понимаем, из взносов студентов. Программа тоже носила в основном светский характер.
«Глава шумерской школы, – продолжает Ж. Руа, – назывался уммия, „эксперт", „профессор", которого также называли „отцом школы", ученика же называли „сыном школы", а выпускника – „сыном школы прошлых дней". Ассистент профессора значился „большим братом", и в число его обязанностей входило составлять образцы табличек для копирования, проверять копии учеников, выслушивать задания наизусть. Другими членами факультета были, например, „ответственный за рисование" и „ответственный за шумерский язык". Там были также старосты, следящие за посещением, и инспектора, ответственные за дисциплину…»
Клинописные таблички изготавливали так, чтобы держать их в левой ладони, когда пишешь, так что столы писцам были не нужны – разве что для того, чтобы положить оригинал, с которого копируешь. Ни в одной из найденных школ нет следов скамей или другой мебели; ученики сидели, скорее всего, на полу, на циновках.
Из текстов мы знаем, что ученики школы были приходящими. Ни о какой классной системе не было и речи: начинающие сидели, твердя свой урок или списывая прописи, рядом с великовозрастными, почти уже доучившимися писцами, имевшими свои, несравненно более сложные задания.
Все ученики назывались «коллегами» (шумерск. ги-ме-а) или «братьями» (шумерск. тес), но «старшие братья» были не только более продвинутыми учениками, но и помощниками учителя (ум-ми-а): без их помощи ему было бы трудно справиться с разношерстной, разновозрастной толпой ребят, которых надо было не только учить, но и держать в подчинении, для чего в ход шла трость.
Илл. 67. Каменная резная чаша из Ура.
III тыс. до н. э.
Ниже приведен один из поучительных текстов шумерской школы – э-дуббы в переводе С.Н. Крамера:
Однако почтительность не помогла: как видно, это был черный день для нашего ученика. Ему досталось от разных учителей и за болтовню, и за то, что он встал с места во время урока, и за то, что вышел за ворота школы. Но хуже всего было то, что учитель сказал ему: «Твоя рука (почерк) никуда не годится», – и снова побил его палкой. Похоже, что для ученика это было уже чересчур. Поэтому он внушает своему отцу мысль о том, что неплохо было бы пригласить учителя к ним в дом и задобрить каким-нибудь подарком.«Ученик, куда ходил ты с раннего детства?»
Ученик отвечает:
«Я ходил в школу». – «Что ты делал в школе?» – продолжает автор…
«Я пересказал наизусть мою табличку, я позавтракал, я приготовил новую табличку, я стал писать ее и ее закончил. Потом мне дали устное задание, а после полудня мне дали письменное задание. Из школы я вернулся домой, я вошел в дом, где сидел мой отец. Я рассказал отцу о моем письменном задании, потом прочитал ему наизусть свою табличку, и отец мой возрадовался…
На следующий день я отправился в школу. В школе наставник сказал мне: „Почему ты опоздал?“ – В страхе, с бьющимся сердцем, предстал я перед учителем и почтительно поклонился ему».
Отец внял словам ученика. Учителя пригласили в гости и, когда он вошел в дом, посадили на почетное место. Ученик стал ему прислуживать и хлопотать вокруг него и показывал отцу свои достижения в искусстве письма на табличках.
Отец хорошо угостил учителя, «облачил его в новое одеяние, преподнес ему подарок, надел ему на палец кольцо». Смягченный такой щедростью, учитель принялся в поэтических выражениях утешать будущего писца. Он говорил ему: «Юноша, ты не презрел мои слова и не забыл их; да сумеешь ты достигнуть совершенства в искусстве письма и постичь все его тонкости… Да будешь ты лучшим среди братьев своих и главным среди друзей своих, да займешь ты первое место среди всех учеников!.. Ты хорошо учился в школе, и вот ты стал ученым человеком».
В связи с тем, что к концу III династии Ура (2106–2003 гг. до н. э.) язык преподавания – шумерский – стал почти всюду мертвым, пришлось перестроить характер преподавания и пересмотреть набор бывших в ходу пособий. Принцип их составления в виде перечней (столбцов) и списков, подлежащих зазубриванию без участия логических умозаключений, сохранился, но списки усложнились и удлинились. Но при династиях Исина и Ларсы наблюдается явный расцвет шумерской школы – э-дуббы.