Если спросить у случайных прохожих даже в таком многолюдном и просвещенном городе, как Москва: «Что вы знаете о Древней Месопотамии?» – то, полагаю, многие просто пройдут мимо, молча пожав плечами, у некоторых, возможно, это вызовет в памяти какие-то отрывочные факты или смутные воспоминания, сохранившиеся со школьных лет из учебника по истории Древнего Мира, и уж совсем в редких случаях набожные и верующие люди скажут, что знают из Библии об Ассирийском и Вавилонском царствах и о бесчинствах их жестоких правителей над «избранным народом» Палестины.
Между тем, есть веские причины изучать и широко пропагандировать богатейшую историю именно этого региона, где теперь находятся современные арабские государства Ирак и Сирия.
Прежде всего, Месопотамия – это колыбель человеческой культуры и цивилизации. Здесь впервые на нашей планете возникли земледелие и скотоводство, постоянные поселки и города. Здесь впервые засиял свет письменной традиции: в конце IV тыс. до н. э. на этой земле появились глиняные таблички с клинописными текстами. О важности для развития цивилизации письменности говорил выдающийся российский востоковед И.М. Дьяконов:
«Письменность – одно из самых существенных культурных завоеваний человека. Хотя, казалось бы, она играет в истории культуры подсобную, техническую роль, очевидно, что без нее не было бы возможно то огромное культурное развитие человечества от каменного до атомного века…»
Именно в долине великих азиатских рек Тигра и Евфрата впервые возникло государство, а вместе с ним – подлинная архитектура (храмы, дворцы), скульптура, своды законов, литература, философия и т. д., – словом, все то, что определяет сущность подлинной цивилизации.
Следует также помнить о том, что наша европейская культура – прямая наследница «древнемесопотамской» культуры, или «вавилонской», как ее называет известный отечественный исследователь М.В. Никольский.
«Из восточных народов, – пишет он, – наиболее высокую культуру выработали… вавилоняне; их культура оказала наибольшее влияние на их соседей и на греко-римскую культуру… И среди восточных (читай, месопотамских. – В.Г.) элементов современной культуры преобладают именно вавилонские элементы. Мы теперь не замечаем их, они вошли в нашу плоть и кровь, изменились и переработались иногда до неузнаваемости; долгое время мы даже и не подозревали об их происхождении. Но они весьма многочисленны и напоминают нам о себе, можно сказать, ежедневно. Мы так привыкли, например, к семи дням недели, что нам и в голову не приходит спросить себя, откуда этот счет дней недели; так же мы относимся к двенадцати месяцам в году, или к 60 минутам в часе, или 60 секундам в минуте. Между тем, эти неотъемлемые, вошедшие в нашу плоть и кровь подразделения вовсе не составляют оригинального достояния нашей культуры, но ведут свое происхождение из незапамятной старины, из древнего Вавилона».
Француз, немец, англичанин машинально повторяют свои названия дней недели, нисколько не подозревая о том, что эти слова – простой перевод старинных вавилонских названий. Сотни тысяч учеников в школе учат деление круга на 360 градусов, измеряют градусами дуги и углы, и никому из них не приходит в голову спросить, отчего вместо такого странного деления не разделить окружность круга на 100 или 1000 градусов по десятичной системе; ни один математик не задумывается над необходимостью такой реформы, ибо вся геометрия построена на этом делении, оно вошло в жизнь, и от него так же трудно отказаться, как от деления суток на 24 часа и часа на 60 минут. Оно имеет такую же почтенную давность и идет из того же Вавилона.
Мы до сих пор говорим про счастливого человека, что он «родился под счастливой звездой»; среди нас есть немало людей, которые искренне верят, что судьбу человека можно определить заранее по звездам, а каких-нибудь 100–200 лет назад даже серьезные ученые считали астрологию точной наукой. Родина астрологии – это тоже Вавилон, и ее основные правила были составлены вавилонскими астрологами. Есть слова, употребляемые нами ежеминутно и заимствованные все оттуда же. Таково слово «талант» – название вавилонской меры веса и высшей единицы вавилонской денежной системы; оно давно утратило свой прямой первоначальный смысл и стало употребляться для обозначения известного человеческого качества, но идет все из того же Вавилона. «Мы часто говорим в шутку, – отмечает М.В. Никольский, – что семь — число священное, совершенно не сознавая, что бессознательно повторяем то верование, которое твердо хранилось у вавилонян. Множество следов вавилонского влияния можно найти также в Библии и в некоторых религиозных обрядах. Известные всем нам с детства сказания о сотворении мира, о древе жизни, о потопе, о вавилонском столпотворении впервые появились в Вавилоне, и автор библейских книг их только переделал по-своему и приспособил к вере в единого Бога… Таково до сих пор влияние старинного города, „чуда света“. Очевидно, стоит потратить время и труд, чтобы познакомиться с его историей и узнать, как были положены основания тем элементам нашей культуры, которые, именно благодаря своей древности и обычности, кажутся нам теперь самыми привычными явлениями…»
Нам интересна эта земля и из-за громадного количества постоянно открываемых археологами клинописных глиняных табличек, где вся тысячелетняя история и культура Месопотамии отражена с такой полнотой и на таком большом отрезке времени (с III тыс. до н. э. и до рубежа н. э.), что аналогов ей нет ни в одной другой ранней цивилизации нашей планеты.
Древняя Месопотамия сыграла огромную роль в создании мифов и преданий Библии – главной книги христиан (шумерский миф о всемирном потопе и др.).
Наконец, следует напомнить, что именно здесь, в Месопотамии-Ираке, находились два знаменитых «чуда» древнего мира – «Вавилонская башня» и «Висячие сады Семирамиды». Где-то на этой земле или совсем рядом с ней помещался и сказочный Дильмун – прообраз библейского рая.
На территории Месопотамии на протяжении тысячелетий процветала цивилизация, которая по своей значимости вполне могла соперничать с цивилизацией Египта эпохи фараонов. Согласно современной терминологии, мы называем ее Халдейской, Ассиро-Вавилонской, Шумеро-Аккадской или Месопотамской, но это, в сущности, одно и то же. Из корней, уходящих далеко во мрак доисторических времен, она медленно возникала, расцветала и продолжала существовать почти три тысячи лет, оставаясь всегда удивительно единой, хотя ее неоднократно сотрясали и политические перевороты, и бесконечные вливания иноземной крови и иноземных традиций культуры. Городские центры этой цивилизации посылали благотворные импульсы своей высокой культуры по всему Ближнему Востоку, где такие города, как Ур, Урук, Нип-пур, Аккад, Вавилон, Ашшур и Ниневия, все стояли вблизи Тигра и Евфрата, в пределах современного Ирака, или непосредственно на берегах этих рек.
Однако в начале нашей эры месопотамская цивилизация постепенно приходит в упадок и исчезает. Некоторые из ее культурных и научных достижений были заимствованы греками и позднее стали частью нашего культурного наследия; все остальное или погибло, или лежит погребенным в земле, ожидая встречи с археологами. Славное прошлое было забыто; в короткой памяти человечества об этих многолюдных городах, могущественных богах и грозных державах сохранились лишь немногие, сильно искаженные имена. Разрушительные дожди, насыщенные песком ветры, заставляющее трескаться землю солнце, – все это способствовало сокрытию материальных остатков этой цивилизации, и только безымянные холмы-«телли», которые скрыли в себе руины Вавилона и Ниневии, дают нам, вероятно, наиболее наглядный урок быстротечности жизни из всех, какие мы когда-либо могли видеть в истории.
Хорошо известно, что первые впечатления о стране – всегда самые яркие и свежие. Так было и со мной. Приехав в Ирак в апреле 1970 г., когда в Багдаде уже царила, по нашим меркам, настоящая жара (25–30 °C), я навсегда сохранил в памяти все то, что увидел именно в первые дни. Правда, Багдад уже ничем не напоминал сказочный город средневековых арабских халифов. Но зато в провинции, в иракской глубинке, время как бы остановило свой стремительный бег, и здесь на каждом шагу явственно проступает тысячелетнее прошлое. Проделав за сутки долгий путь в 500 километров от иракской столицы до лагеря нашей археологической экспедиции в Ярым-тепе, близ города Телль Афар в Синджарской долине, на северо-западе страны, я оказался, по сути дела, в той самой древней Месопотамии, о которой мы читали в научных трудах и следы которой видели в музеях. На следующий день я проснулся очень рано и, одевшись, вышел из палатки. Над головой – голубое высокое небо и яркое горячее солнце. Кругом – безбрежное море зелени: травы и всходы пшеницы и ячменя. И вдруг в этом мире тишины и покоя передо мной ожила библейская пастораль: по склону близлежащего высокого холма медленно двигалось стадо овец и с ним, на осликах, два пастуха, старый и молодой, в каких-то допотопных длинных хламидах и с платками на голове. Ну чем не послание из глубины веков? Ведь точно так же бродили по месопотамской земле многие поколения пастухов и земледельцев. Они жили в таких же, как и сейчас, глинобитных хижинах, так же выращивали хлеб на своих полях и пасли стада овец и коз.
Но самое сильное впечатление от встречи с прошлым ждало еще впереди, когда мне пришлось побывать в древнем Ашшуре – первой столице грозной Ассирийской державы.
На одном из центральных участков этого городища, близ самого берега Тигра, весенние потоки на протяжении многих лет образовали в земле глубокую промоину, нисходящую прямо к реке. Высота берега достигает здесь не менее 15 метров. И почти вся его земляная толща состоит из следов человеческого обитания самых разных эпох – от раннеземледельческих культур V тысячелетия до н. э. и до мусульманского средневековья. Естественно, что археологи не преминули использовать эту игру природных сил: промоину углубили до самого дна, до речного песка, тщательно зачистили обе ее высокие стенки, отстоящие друг от друга по прямой на 25–30 метров, и получился идеальный, гигантских размеров археологический разрез. Говорят, эту нелегкую работу начал еще в конце XIX века немецкий археолог Вальтер Андре, а продолжили уже в наши дни иракские ученые. Я осторожно подошел к самому краю искусственного каньона. Далеко внизу, в тени берегового откоса, глухо шумели коричневые воды Тигра. А на противоположной стенке каньона передо мной предстала живая летопись месопотамской истории. Почти от самой поверхности по вертикальным срезам земли шли и шли вниз бесконечные слои с осязаемыми следами эпох и культур, прошумевших здесь на протяжении тысячелетий. Из желтовато-серого лёсса повсюду торчали куски громадных глиняных «хумов» – сосудов для хранения масла, зерна и пива, печи для выпечки хлеба и для обжига керамики, остатки стен глинобитных и каменных зданий, человеческие кости и даже целые захоронения в глиняных гробах. Более впечатляющего зрелища я никогда больше не видел: вся бесконечно долгая летопись прошлого Месопотамии предстала вдруг перед моим взором. Парфяне, персы, вавилоняне, ассирийцы, шумеры и их безымянные предшественники раннеземледельческой поры – все они побывали в Ашшуре и оставили после себя вполне реальные следы. Расцветали и гибли города, одна цивилизация сменяла другую, и каждый раз на месте города мертвых вырастал город живых. Стоя на краю этого мрачного провала, как никогда ясно осознаешь и быстротечность времени, и чудовищную тяжесть веков, формировавших традиции нашей современной культуры.
На плоском острове посреди Тигра группа местных крестьян-феллахов в длинных белых рубахах кончила собирать вязанки хвороста и снопы травы и двинулась к поджидавшим их лодкам. Глядя на длинную вереницу согбенных фигур, было легко представить себе нескончаемую цепочку людей предыдущих поколений, пронесших бремя человеческого труда сквозь туман прошлого. Семь тысяч раз сеяли хлеб и семь тысяч раз собирали урожай с тех пор, как первый предок современных иракских феллахов поселился на крутых прибрежных откосах Ашшура.
Теперь несколько слов о самом термине «Месопотамия». Так назвали этот регион древние греки: по-гречески «месос» – «середина», а «потамос» – «река», в целом это можно перевести как «междуречье». Современное название страны – «Ирак» – в переводе с арабского означает «земли, лежащие по берегам», примерно то же самое. В советский период в русскоязычной литературе широко употреблялся другой термин – «Двуречье». Географически Месопотамия занимает весь Ирак и часть Сирии.
С незапамятных времен жизнь в этом краю щедрого южного солнца была возможна только возле воды, и прежде всего вдоль Тигра и Евфрата. Вокруг зеленой ленты цветущих земледельческих оазисов Междуречья на многие сотни километров раскинулись лишь бесплодные пустыни да цепи выжженных до желтизны каменистых хребтов. Благодатные лёссовые почвы речных долин при должном уходе и орошении давали невиданные урожаи пшеницы и ячменя. Вот почему именно в Месопотамии еще на заре истории, в конце IV тыс. до н. э., родилась одна из наиболее ярких и наиболее ранних цивилизаций древности – шумерская.
«Мы знаем сегодня, – пишет немецкий историк Э. Церен, – что в недрах этой земли скрыты древнейшие культуры, созданные человечеством. Там находится колыбель нашей культуры, колыбель человеческого гения, его представлений и понятий, его веры и убеждений».
На протяжении многих веков Месопотамия оставалась важнейшим центром древней цивилизации. Ее цари диктовали свою волю соседним народам. Ее мудрецы и поэты создавали бессмертные произведения о человеке и мироздании, заимствованные позднее творцами Библии. Ее зодчие возводили величественные храмы и грозные крепости. А жрецы-астрономы изучали яркие южные созвездия, познавая тайны Вселенной.
Но настало время, и армия Александра Македонского сокрушила мощь главных восточных деспотий, доказав тем самым растущие возможности античной Европы. И вот что примечательно. Возникали и рушились империи, сменялись династии царей, гибли под мечами чужеземных завоевателей жители целых государств, а высокие достижения местной культуры не исчезали бесследно. Они передавались из поколения в поколение, от эпохи к эпохе, от одного народа другому. Шумеры породили Аккад и Вавилон. На смену последним пришла воинственная Ассирия. Мидийцы и скифы, персы, греки, римляне, арабы – все они в той или иной мере были наследниками первой цивилизации Месопотамии. «Их (шумеров. – В.Г.) цивилизация, – отмечает известный английский археолог Леонард Вулли, – вспыхнув в еще погруженном в варварство мире, была действительно первой. Прошли те времена, когда начало всех искусств искали в Греции, а Грецию считали возникшей сразу, вполне законченной, точно Афина из головы олимпийского Зевса. Мы знаем теперь, что этот замечательный цветок вобрал в себя соки мидийцев и хеттов, Финикии и Крита, Вавилона и Ассирии. Но корни идут еще дальше: за ними всеми стоит Шумер».
С борта самолета на плоской поверхности желто-бурой Месопотамской равнины можно различить множество больших и малых искусственных холмов – по-арабски «теллей». Это бесценный исторический архив тех тысячелетий, которые отшумели над древней землей Ирака. В каждом таком холме скрыты руины городов и селений разных народов и разных эпох. Глиняные таблички с клинописными текстами донесли до наших дней названия лишь немногих из них: Ур и У рук, Ниппур, Киш, Лагаш, Вавилон, Нимруд, Ниневия.
Но Месопотамия – не Египет. Турист, путешествующий сегодня по Ираку, может побывать во многих районах страны, но ему даже в голову не придет, что окружающие его холмы – это древние города. В стране нет величественных памятников, способных привлечь внимание туристов, и им трудно представить себе, что во время своих бесчисленных скитаний они, возможно, ступали по базарной площади бывшей столицы или по развалинам некогда величественного храма. Невозможно вообразить, что пустыня вокруг когда-то была цветущим садом, а звенящую тишину нарушали разноязыкие голоса.
Американский археолог Э. Кьера, глядя на руины древнего города Киша – одного из важнейших шумерских центров III тыс. до н. э., в отчаянии воскликнул: «Мертвый город! Я бывал в Помпеях и Остии, бродил по пустым коридорам Палатина (дворец в Риме. – В.Г.). Но те города не мертвы; они лишь временно покинуты жителями. В них еще слышится шум жизни и жизнь кипит вокруг них. Они – лишь ступень в развитии той цивилизации, которой они отдали себя и которая продолжается рядом с ними. Здесь же настоящая смерть. Ни единой стоящей колонны или арки, которая бы служила доказательством долговечности дел человеческих. Все рассыпалось в прах…»
Почему же это произошло? Во-первых, потому, что Месопотамия – страна глиняных цивилизаций: все местные постройки, от гигантских храмов и дворцов до скромных крестьянских хижин, строились здесь из глиняных блоков (то есть из не обожженного, а просто высушенного на солнце сырцового кирпича). Поэтому такие сооружения без постоянного ухода (ремонт, перестройка и т. д.) быстро рушились и превращались в безликие глиняные холмы.
Во-вторых, все благополучие месопотамских культур и цивилизаций (особенно на юге региона) зависело от состояния обширной сети оросительных каналов, плотин и дамб. И когда нашествие татаро-монгольских орд в XIII–XV вв. н. э. сокрушило всю систему местной власти и тем самым уничтожило контроль и уход за ирригацией, страна быстро пришла в упадок, а большая ее часть превратилась в гигантскую лёссовую пустыню. Славное прошлое Месопотамии вскоре было забыто. Разрушительные песчаные бури, дожди и палящее солнце быстро превратили все великолепные постройки этих городов, сделанных из глины, в округлые безымянные холмы, надежно хранящие тайны древней истории Востока. И только археологии суждено было вновь вернуть миру забытые и погребенные в земле великие цивилизации прошлого.
Автор не только лично принимал участие в многолетних работах Советской археологической экспедиции по исследованию раннеземледельческих поселений VII–IV тыс. до н. э. на северо-западе Ирака (1970–1980 гг.), но и имел возможность посетить многие всемирно известные месопотамские памятники древности: Вавилон, Ниневию, Ур и др. Эти личные впечатления и легли в основу предлагаемой вниманию читателей книги. В ней будет рассмотрена история древней Месопотамии с дошумерской поры (VII–IV тыс. до н. э.) и до падения Вавилона под ударами персидского императора Кира в 539 г. до н. э.
Между тем, есть веские причины изучать и широко пропагандировать богатейшую историю именно этого региона, где теперь находятся современные арабские государства Ирак и Сирия.
Прежде всего, Месопотамия – это колыбель человеческой культуры и цивилизации. Здесь впервые на нашей планете возникли земледелие и скотоводство, постоянные поселки и города. Здесь впервые засиял свет письменной традиции: в конце IV тыс. до н. э. на этой земле появились глиняные таблички с клинописными текстами. О важности для развития цивилизации письменности говорил выдающийся российский востоковед И.М. Дьяконов:
«Письменность – одно из самых существенных культурных завоеваний человека. Хотя, казалось бы, она играет в истории культуры подсобную, техническую роль, очевидно, что без нее не было бы возможно то огромное культурное развитие человечества от каменного до атомного века…»
Именно в долине великих азиатских рек Тигра и Евфрата впервые возникло государство, а вместе с ним – подлинная архитектура (храмы, дворцы), скульптура, своды законов, литература, философия и т. д., – словом, все то, что определяет сущность подлинной цивилизации.
Следует также помнить о том, что наша европейская культура – прямая наследница «древнемесопотамской» культуры, или «вавилонской», как ее называет известный отечественный исследователь М.В. Никольский.
«Из восточных народов, – пишет он, – наиболее высокую культуру выработали… вавилоняне; их культура оказала наибольшее влияние на их соседей и на греко-римскую культуру… И среди восточных (читай, месопотамских. – В.Г.) элементов современной культуры преобладают именно вавилонские элементы. Мы теперь не замечаем их, они вошли в нашу плоть и кровь, изменились и переработались иногда до неузнаваемости; долгое время мы даже и не подозревали об их происхождении. Но они весьма многочисленны и напоминают нам о себе, можно сказать, ежедневно. Мы так привыкли, например, к семи дням недели, что нам и в голову не приходит спросить себя, откуда этот счет дней недели; так же мы относимся к двенадцати месяцам в году, или к 60 минутам в часе, или 60 секундам в минуте. Между тем, эти неотъемлемые, вошедшие в нашу плоть и кровь подразделения вовсе не составляют оригинального достояния нашей культуры, но ведут свое происхождение из незапамятной старины, из древнего Вавилона».
Француз, немец, англичанин машинально повторяют свои названия дней недели, нисколько не подозревая о том, что эти слова – простой перевод старинных вавилонских названий. Сотни тысяч учеников в школе учат деление круга на 360 градусов, измеряют градусами дуги и углы, и никому из них не приходит в голову спросить, отчего вместо такого странного деления не разделить окружность круга на 100 или 1000 градусов по десятичной системе; ни один математик не задумывается над необходимостью такой реформы, ибо вся геометрия построена на этом делении, оно вошло в жизнь, и от него так же трудно отказаться, как от деления суток на 24 часа и часа на 60 минут. Оно имеет такую же почтенную давность и идет из того же Вавилона.
Мы до сих пор говорим про счастливого человека, что он «родился под счастливой звездой»; среди нас есть немало людей, которые искренне верят, что судьбу человека можно определить заранее по звездам, а каких-нибудь 100–200 лет назад даже серьезные ученые считали астрологию точной наукой. Родина астрологии – это тоже Вавилон, и ее основные правила были составлены вавилонскими астрологами. Есть слова, употребляемые нами ежеминутно и заимствованные все оттуда же. Таково слово «талант» – название вавилонской меры веса и высшей единицы вавилонской денежной системы; оно давно утратило свой прямой первоначальный смысл и стало употребляться для обозначения известного человеческого качества, но идет все из того же Вавилона. «Мы часто говорим в шутку, – отмечает М.В. Никольский, – что семь — число священное, совершенно не сознавая, что бессознательно повторяем то верование, которое твердо хранилось у вавилонян. Множество следов вавилонского влияния можно найти также в Библии и в некоторых религиозных обрядах. Известные всем нам с детства сказания о сотворении мира, о древе жизни, о потопе, о вавилонском столпотворении впервые появились в Вавилоне, и автор библейских книг их только переделал по-своему и приспособил к вере в единого Бога… Таково до сих пор влияние старинного города, „чуда света“. Очевидно, стоит потратить время и труд, чтобы познакомиться с его историей и узнать, как были положены основания тем элементам нашей культуры, которые, именно благодаря своей древности и обычности, кажутся нам теперь самыми привычными явлениями…»
Нам интересна эта земля и из-за громадного количества постоянно открываемых археологами клинописных глиняных табличек, где вся тысячелетняя история и культура Месопотамии отражена с такой полнотой и на таком большом отрезке времени (с III тыс. до н. э. и до рубежа н. э.), что аналогов ей нет ни в одной другой ранней цивилизации нашей планеты.
Древняя Месопотамия сыграла огромную роль в создании мифов и преданий Библии – главной книги христиан (шумерский миф о всемирном потопе и др.).
Наконец, следует напомнить, что именно здесь, в Месопотамии-Ираке, находились два знаменитых «чуда» древнего мира – «Вавилонская башня» и «Висячие сады Семирамиды». Где-то на этой земле или совсем рядом с ней помещался и сказочный Дильмун – прообраз библейского рая.
На территории Месопотамии на протяжении тысячелетий процветала цивилизация, которая по своей значимости вполне могла соперничать с цивилизацией Египта эпохи фараонов. Согласно современной терминологии, мы называем ее Халдейской, Ассиро-Вавилонской, Шумеро-Аккадской или Месопотамской, но это, в сущности, одно и то же. Из корней, уходящих далеко во мрак доисторических времен, она медленно возникала, расцветала и продолжала существовать почти три тысячи лет, оставаясь всегда удивительно единой, хотя ее неоднократно сотрясали и политические перевороты, и бесконечные вливания иноземной крови и иноземных традиций культуры. Городские центры этой цивилизации посылали благотворные импульсы своей высокой культуры по всему Ближнему Востоку, где такие города, как Ур, Урук, Нип-пур, Аккад, Вавилон, Ашшур и Ниневия, все стояли вблизи Тигра и Евфрата, в пределах современного Ирака, или непосредственно на берегах этих рек.
Однако в начале нашей эры месопотамская цивилизация постепенно приходит в упадок и исчезает. Некоторые из ее культурных и научных достижений были заимствованы греками и позднее стали частью нашего культурного наследия; все остальное или погибло, или лежит погребенным в земле, ожидая встречи с археологами. Славное прошлое было забыто; в короткой памяти человечества об этих многолюдных городах, могущественных богах и грозных державах сохранились лишь немногие, сильно искаженные имена. Разрушительные дожди, насыщенные песком ветры, заставляющее трескаться землю солнце, – все это способствовало сокрытию материальных остатков этой цивилизации, и только безымянные холмы-«телли», которые скрыли в себе руины Вавилона и Ниневии, дают нам, вероятно, наиболее наглядный урок быстротечности жизни из всех, какие мы когда-либо могли видеть в истории.
Хорошо известно, что первые впечатления о стране – всегда самые яркие и свежие. Так было и со мной. Приехав в Ирак в апреле 1970 г., когда в Багдаде уже царила, по нашим меркам, настоящая жара (25–30 °C), я навсегда сохранил в памяти все то, что увидел именно в первые дни. Правда, Багдад уже ничем не напоминал сказочный город средневековых арабских халифов. Но зато в провинции, в иракской глубинке, время как бы остановило свой стремительный бег, и здесь на каждом шагу явственно проступает тысячелетнее прошлое. Проделав за сутки долгий путь в 500 километров от иракской столицы до лагеря нашей археологической экспедиции в Ярым-тепе, близ города Телль Афар в Синджарской долине, на северо-западе страны, я оказался, по сути дела, в той самой древней Месопотамии, о которой мы читали в научных трудах и следы которой видели в музеях. На следующий день я проснулся очень рано и, одевшись, вышел из палатки. Над головой – голубое высокое небо и яркое горячее солнце. Кругом – безбрежное море зелени: травы и всходы пшеницы и ячменя. И вдруг в этом мире тишины и покоя передо мной ожила библейская пастораль: по склону близлежащего высокого холма медленно двигалось стадо овец и с ним, на осликах, два пастуха, старый и молодой, в каких-то допотопных длинных хламидах и с платками на голове. Ну чем не послание из глубины веков? Ведь точно так же бродили по месопотамской земле многие поколения пастухов и земледельцев. Они жили в таких же, как и сейчас, глинобитных хижинах, так же выращивали хлеб на своих полях и пасли стада овец и коз.
Но самое сильное впечатление от встречи с прошлым ждало еще впереди, когда мне пришлось побывать в древнем Ашшуре – первой столице грозной Ассирийской державы.
На одном из центральных участков этого городища, близ самого берега Тигра, весенние потоки на протяжении многих лет образовали в земле глубокую промоину, нисходящую прямо к реке. Высота берега достигает здесь не менее 15 метров. И почти вся его земляная толща состоит из следов человеческого обитания самых разных эпох – от раннеземледельческих культур V тысячелетия до н. э. и до мусульманского средневековья. Естественно, что археологи не преминули использовать эту игру природных сил: промоину углубили до самого дна, до речного песка, тщательно зачистили обе ее высокие стенки, отстоящие друг от друга по прямой на 25–30 метров, и получился идеальный, гигантских размеров археологический разрез. Говорят, эту нелегкую работу начал еще в конце XIX века немецкий археолог Вальтер Андре, а продолжили уже в наши дни иракские ученые. Я осторожно подошел к самому краю искусственного каньона. Далеко внизу, в тени берегового откоса, глухо шумели коричневые воды Тигра. А на противоположной стенке каньона передо мной предстала живая летопись месопотамской истории. Почти от самой поверхности по вертикальным срезам земли шли и шли вниз бесконечные слои с осязаемыми следами эпох и культур, прошумевших здесь на протяжении тысячелетий. Из желтовато-серого лёсса повсюду торчали куски громадных глиняных «хумов» – сосудов для хранения масла, зерна и пива, печи для выпечки хлеба и для обжига керамики, остатки стен глинобитных и каменных зданий, человеческие кости и даже целые захоронения в глиняных гробах. Более впечатляющего зрелища я никогда больше не видел: вся бесконечно долгая летопись прошлого Месопотамии предстала вдруг перед моим взором. Парфяне, персы, вавилоняне, ассирийцы, шумеры и их безымянные предшественники раннеземледельческой поры – все они побывали в Ашшуре и оставили после себя вполне реальные следы. Расцветали и гибли города, одна цивилизация сменяла другую, и каждый раз на месте города мертвых вырастал город живых. Стоя на краю этого мрачного провала, как никогда ясно осознаешь и быстротечность времени, и чудовищную тяжесть веков, формировавших традиции нашей современной культуры.
На плоском острове посреди Тигра группа местных крестьян-феллахов в длинных белых рубахах кончила собирать вязанки хвороста и снопы травы и двинулась к поджидавшим их лодкам. Глядя на длинную вереницу согбенных фигур, было легко представить себе нескончаемую цепочку людей предыдущих поколений, пронесших бремя человеческого труда сквозь туман прошлого. Семь тысяч раз сеяли хлеб и семь тысяч раз собирали урожай с тех пор, как первый предок современных иракских феллахов поселился на крутых прибрежных откосах Ашшура.
Теперь несколько слов о самом термине «Месопотамия». Так назвали этот регион древние греки: по-гречески «месос» – «середина», а «потамос» – «река», в целом это можно перевести как «междуречье». Современное название страны – «Ирак» – в переводе с арабского означает «земли, лежащие по берегам», примерно то же самое. В советский период в русскоязычной литературе широко употреблялся другой термин – «Двуречье». Географически Месопотамия занимает весь Ирак и часть Сирии.
С незапамятных времен жизнь в этом краю щедрого южного солнца была возможна только возле воды, и прежде всего вдоль Тигра и Евфрата. Вокруг зеленой ленты цветущих земледельческих оазисов Междуречья на многие сотни километров раскинулись лишь бесплодные пустыни да цепи выжженных до желтизны каменистых хребтов. Благодатные лёссовые почвы речных долин при должном уходе и орошении давали невиданные урожаи пшеницы и ячменя. Вот почему именно в Месопотамии еще на заре истории, в конце IV тыс. до н. э., родилась одна из наиболее ярких и наиболее ранних цивилизаций древности – шумерская.
«Мы знаем сегодня, – пишет немецкий историк Э. Церен, – что в недрах этой земли скрыты древнейшие культуры, созданные человечеством. Там находится колыбель нашей культуры, колыбель человеческого гения, его представлений и понятий, его веры и убеждений».
На протяжении многих веков Месопотамия оставалась важнейшим центром древней цивилизации. Ее цари диктовали свою волю соседним народам. Ее мудрецы и поэты создавали бессмертные произведения о человеке и мироздании, заимствованные позднее творцами Библии. Ее зодчие возводили величественные храмы и грозные крепости. А жрецы-астрономы изучали яркие южные созвездия, познавая тайны Вселенной.
Но настало время, и армия Александра Македонского сокрушила мощь главных восточных деспотий, доказав тем самым растущие возможности античной Европы. И вот что примечательно. Возникали и рушились империи, сменялись династии царей, гибли под мечами чужеземных завоевателей жители целых государств, а высокие достижения местной культуры не исчезали бесследно. Они передавались из поколения в поколение, от эпохи к эпохе, от одного народа другому. Шумеры породили Аккад и Вавилон. На смену последним пришла воинственная Ассирия. Мидийцы и скифы, персы, греки, римляне, арабы – все они в той или иной мере были наследниками первой цивилизации Месопотамии. «Их (шумеров. – В.Г.) цивилизация, – отмечает известный английский археолог Леонард Вулли, – вспыхнув в еще погруженном в варварство мире, была действительно первой. Прошли те времена, когда начало всех искусств искали в Греции, а Грецию считали возникшей сразу, вполне законченной, точно Афина из головы олимпийского Зевса. Мы знаем теперь, что этот замечательный цветок вобрал в себя соки мидийцев и хеттов, Финикии и Крита, Вавилона и Ассирии. Но корни идут еще дальше: за ними всеми стоит Шумер».
С борта самолета на плоской поверхности желто-бурой Месопотамской равнины можно различить множество больших и малых искусственных холмов – по-арабски «теллей». Это бесценный исторический архив тех тысячелетий, которые отшумели над древней землей Ирака. В каждом таком холме скрыты руины городов и селений разных народов и разных эпох. Глиняные таблички с клинописными текстами донесли до наших дней названия лишь немногих из них: Ур и У рук, Ниппур, Киш, Лагаш, Вавилон, Нимруд, Ниневия.
Но Месопотамия – не Египет. Турист, путешествующий сегодня по Ираку, может побывать во многих районах страны, но ему даже в голову не придет, что окружающие его холмы – это древние города. В стране нет величественных памятников, способных привлечь внимание туристов, и им трудно представить себе, что во время своих бесчисленных скитаний они, возможно, ступали по базарной площади бывшей столицы или по развалинам некогда величественного храма. Невозможно вообразить, что пустыня вокруг когда-то была цветущим садом, а звенящую тишину нарушали разноязыкие голоса.
Американский археолог Э. Кьера, глядя на руины древнего города Киша – одного из важнейших шумерских центров III тыс. до н. э., в отчаянии воскликнул: «Мертвый город! Я бывал в Помпеях и Остии, бродил по пустым коридорам Палатина (дворец в Риме. – В.Г.). Но те города не мертвы; они лишь временно покинуты жителями. В них еще слышится шум жизни и жизнь кипит вокруг них. Они – лишь ступень в развитии той цивилизации, которой они отдали себя и которая продолжается рядом с ними. Здесь же настоящая смерть. Ни единой стоящей колонны или арки, которая бы служила доказательством долговечности дел человеческих. Все рассыпалось в прах…»
Почему же это произошло? Во-первых, потому, что Месопотамия – страна глиняных цивилизаций: все местные постройки, от гигантских храмов и дворцов до скромных крестьянских хижин, строились здесь из глиняных блоков (то есть из не обожженного, а просто высушенного на солнце сырцового кирпича). Поэтому такие сооружения без постоянного ухода (ремонт, перестройка и т. д.) быстро рушились и превращались в безликие глиняные холмы.
Во-вторых, все благополучие месопотамских культур и цивилизаций (особенно на юге региона) зависело от состояния обширной сети оросительных каналов, плотин и дамб. И когда нашествие татаро-монгольских орд в XIII–XV вв. н. э. сокрушило всю систему местной власти и тем самым уничтожило контроль и уход за ирригацией, страна быстро пришла в упадок, а большая ее часть превратилась в гигантскую лёссовую пустыню. Славное прошлое Месопотамии вскоре было забыто. Разрушительные песчаные бури, дожди и палящее солнце быстро превратили все великолепные постройки этих городов, сделанных из глины, в округлые безымянные холмы, надежно хранящие тайны древней истории Востока. И только археологии суждено было вновь вернуть миру забытые и погребенные в земле великие цивилизации прошлого.
Автор не только лично принимал участие в многолетних работах Советской археологической экспедиции по исследованию раннеземледельческих поселений VII–IV тыс. до н. э. на северо-западе Ирака (1970–1980 гг.), но и имел возможность посетить многие всемирно известные месопотамские памятники древности: Вавилон, Ниневию, Ур и др. Эти личные впечатления и легли в основу предлагаемой вниманию читателей книги. В ней будет рассмотрена история древней Месопотамии с дошумерской поры (VII–IV тыс. до н. э.) и до падения Вавилона под ударами персидского императора Кира в 539 г. до н. э.