Как уже говорилось, Геродот сообщает, что киммерийцы и преследовавшие их скифы при своем передвижении пересекли Кавказ и оказались в Передней Азии. Многочисленные подтверждения пребывания обоих этих народов на территории древних ближневосточных государств обнаружены в древневосточных клинописных текстах [Иванчик 1996], в которых они называются соответственно гимирри и ишкуза (встречаются в восточных источниках и другие формы этих этнонимов, но все они, без сомнения, передают те же названия, которые известны нам из античной традиции). Конечно, здесь мы не найдем такого связного повествования о событиях киммерийской истории, какое имеется у Геродота. Но при всей разрозненности и фрагментарности содержащихся в этих текстах сведений они по сравнению с античными данными обладают тем достоинством, что относятся к тому самому времени, о котором повествуют. Идентичность наименования обоих этих народов в восточных и античных источниках неоспоримо свидетельствует о том, что эти этнонимы не выдуманы составителями соответствующих текстов, а восходят к самоназваниям соответствующих народов.
Древнейшие из ассирийских свидетельств о киммерийцах датируются предпоследним десятилетием VIII в. до н. э. и содержатся в письмах к ассирийскому царю Саргону II от наследного принца Синаххериба. В них сообщается о походе урартского царя в страну Гамир (т. е. в землю киммерийцев) и о жестоком разгроме, который он там претерпел.
Судить о местонахождении этой страны на основе упомянутых сообщений можно лишь по косвенным данным. Высказывалось мнение, что страна Гамир, с которой воевали урарты, — это те же северопричерноморские земли, которые приписывает киммерийцам более поздняя античная традиция [Махортых 1994, 17]. Однако никаких исторических или археологических доказательств того, что урартское войско когда-либо пересекало Кавказский хребет и достигало столь отдаленных для него северных земель, не существует. Более вероятно, что в данном контексте речь идет о какой-то области к югу от Кавказа. Некоторые исследователи помещают «страну Гамир» в Центральном Закавказье; другие обращают внимание на то, что практически в то же время ассирийские надписи фиксируют присутствие киммерийцев по соседству с государством Манна в окрестностях озера Урмия (совр. Резайе), и не исключают, что в обоих случаях имеется в виду одна и та же территория их пребывания. На сегодняшний день вопрос о локализации этой страны остается дискуссионным. Однако упомянутые свидетельства не теряют от этого своей исключительной важности, поскольку, во-первых, доказывают историчность самого народа киммерийцев, а во-вторых, подтверждают сообщение Геродота и других античных авторов о пребывании их в Передней Азии.

Содержатся в этих текстах и некоторые киммерийские личные имена, принадлежащие вождям действовавших в Передней Азии киммерийских отрядов. Так, здесь упомянут Дугдамми, отождествляемый обычно с вождем киммерийцев Лигдамисом, фигурирующим в рассказе Страбона (I, III, 21) о взятии киммерийцами Сард — столицы Лидийского государства в Малой Азии, а также Теушпа и Сандакшатру. Предпринимались неоднократные попытки выяснить языковую природу этих имен и таким путем установить этническую принадлежность самих киммерийцев. При этом преобладающей в течение долгого времени была их трактовка на основе иранских корней. Особенно большое значение для формирования этой точки зрения имело имя Сандакшатру, в составе которого усматривали наличие иранского слова хшатра — 'власть', широко распространенного в именах представителей социальной верхушки ираноязычных народов. Но сейчас признано, что клинописный текст допускает и иное чтение этого имени — Сандакурру, исключающее такое толкование. Зато в его составе угадывается имя малоазийского бога Санды, что может указывать на соответствующее происхождение имени в целом [Иванчик 1996, 127 сл.]; высказано предположение о малоазийских корнях имени и отца Сандакурру — Дугдамми [Там же, 122—124]. Поскольку указанные киммерийские вожди действовали как раз на территории Малой Азии, наличие у них таких имен вполне вероятно вне зависимости от этнической принадлежности самих киммерийцев, и решать эту проблему следует с опорой на весь комплекс разноприродных данных. Пока что она остается дискуссионной.
О чем древневосточные источники не говорят ни слова — это о том, откуда киммерийцы пришли в этот регион. Иными словами, ответа на главный для нашей темы вопрос: в самом ли деле названный народ является древнейшим известным нам по имени обитателем нынешней территории России или это позднейшая выдумка греческих авторов, — мы здесь не находим.
В древневосточных клинописных документах упоминания действующих в пределах Передней (в том числе Малой) Азии киммерийцев (гимирри), а также исторически связанных с ними в повествовании Геродота скифов (ишкуза) неоднократно встречаются и позже, в VII в. до н. э. Эти народы были известны и составителям первых книг Ветхого Завета. Память о штурме киммерийцами столицы Лидийского царства в Малой Азии — города Сарды — сохранилась также в античной литературе (например, в приведенной Страбоном, XIV, I, 40 строке поэта VII в. до н. э. Каллина), что неудивительно, потому что именно на этом этапе малоазийской эпопеи киммерийцев жители греческих городов Ионии — западного побережья Малой Азии и прилегающих островов — вступили с ними в непосредственное соприкосновение. Однако за исключением не поддающейся однозначному толкованию фразы о разбитом царем Асархаддоном киммерийском вожде Теушпе, содержащейся в одном из ассирийских документов и гласящей, что «место [обитания] его далеко», никаких согласующихся с античной традицией или опровергающих ее указаний на то, где же находилась исконная территория этого народа до его появления в странах древнего Ближнего Востока, мы в источниках, синхронных собственно киммерийскому времени, не обнаруживаем. Более того, между древневосточными свидетельствами о киммерийцах и скифах в
Передней Азии и рассказами античных писателей об этих событиях имеются и некоторые расхождения.
Так, по данным Геродота, киммерийцы и преследующие их скифы появляются в Передней Азии практически одновременно — тогда, когда в древневосточном государстве Мидии правит царь Киаксар. Хронология мидийской истории сама по себе дискуссионна, но, какой бы из существующих ее вариантов мы ни приняли, речь должна идти об отрезке между второй половиной VII и началом VI в. до н. э. Продолжительность господства скифов в Передней Азии, согласно тому же рассказу, составила 28 лет (Herod., I, 106; IV, 1), после чего скифы якобы возвратились в Причерноморье. Таким образом, в описании Геродота вся история появления скифов в Восточной Европе, изгнания ими оттуда киммерийцев и киммерийско-скифской переднеазиатской эпопеи составляет достаточно компактный блок событий, связанных друг с другом причинно-следственной связью. Между тем ассирийскими клинописными текстами надежно засвидетельствовано присутствие скифов на территории древневосточных государств не позже 70-х годов VII в. до н. э. [Иванчик 1996, 185], а киммерийцы, как уже говорилось, были известны там еще в конце VIII века. В свете этого было высказано предположение, что Геродот в своем рассказе несколько спрессовал события, которые в действительности заняли в истории больший промежуток времени. Но коль скоро это так, то под сомнение должен быть поставлен тезис о столь тесной причинно-следственной связи между всеми перечисленными событиями, а значит, созданная на основе античной традиции историческая (в том числе этноисторическая) реконструкция требует по меньшей мере определенной коррекции.
Более того, ряд подобных несоответствий вообще породил у многих современных исследователей скептическое отношение к заимствованному из сравнительно поздней античной литературной традиции представлению о киммерийцах как о народе, некогда обитавшем в Восточной Европе, а точнее — в Северном Причерноморье. По мнению этих ученых, исторически достоверны лишь свидетельства об их пребывании в Передней Азии [Алексеев, Качалова, Тохтасъев 1993]. Этот скепсис усугубляется еще и тем, что многие сообщения греческих авторов об этом народе приобрели в известной мере мифологическую окраску: в киммерийцах стали видеть символ далеких северных земель, обитателей едва ли не загробного, потустороннего мира. Соответственно, локализация киммерийцев в ряде случаев вообще оторвалась от какой бы то ни было реальной почвы, и их стали поселять повсюду, где мыслился вход в подземный мир (ср., например, свидетельство Страбона V, IV, 5, сообщающего, что местность у залива Аверн в Италии «считали Плутоновой, полагая, что там живут киммерийцы»). Но вопрос состоит в том, связались ли в представлениях греков киммерийцы с подземным миром вследствие их действительного обитания на дальнем, по греческим масштабам, севере или же, напротив, их приурочили к далекому Северному Причерноморью по той причине, что этот народ мыслился связанным с загробным миром. В таких условиях исследователи, естественно, обращаются к привлечению археологических материалов, ища в них ответа на ключевой вопрос о реальности или чисто легендарной природе данных о восточноевропейских киммерийцах. Однако археологический аспект киммерийской проблемы неразрывно связан с проблемой скифской, поскольку определяющим для понимания этнокультурной ситуации здесь оказывается все тот же рассказ Геродота о вытеснении киммерийцев скифами из Причерноморья. Поэтому прежде, чем обратиться к поискам археологических следов киммерийцев, необходимо проанализировать, как понимаются в данном контексте скифы, тем более, что в отличие от полулегендарных, как мы убедились, причерноморских киммерийцев, этот народ в самом деле является первым достоверно засвидетельствованным на территории России.