коллектив авторов

Тамерлан. Эпоха. Личность. Деяния

IV. Внутренняя жизнь в государстве Тимура

 

Тимур отличался большим военным организаторским талантом, сильной волей и государственным умом. Вместе с тем ой был в полном смысле слова сыном своей эпохи и ничуть над ней не возвышался. Живя в условиях созревания классических форм феодальных отношений, он был их активным проводником.

Собирая феодальные владения в единое феодальное же государство, Тимур вместе с тем сам порождал новые владения, раздавая в суюргал, т.е. в лён или феод, округа, области, даже целые страны. Суюргал, как восточная форма лёна, получил при Тимуре широкое распространение. Под суюргалом тогда подразумевали передачу в наследственное владение и управление определенной земли с правом взимания с ее жителей (сельских и городских) государственных налогов и податей целиком или частично в пользу взимавшего. На основе суюргалыюго пожалования и раздавал Тимур в управление отдельные части своего государства прежним владетелям, членам своей семьи (сыновьям и внукам), а иногда и выдающимся своим эмирам за их заслуги. Приведем ряд примеров: завоевав крепость - владение Ахлат, - Тимур вернул его на основе суюргального пожалования прежнему владетелю Адилю Джузу. Крепость Айдан Тимур передал в суюргал ее бывшему хакиму Баязеду. Крепость Каркул была передана на основе того же суюргала эмиру Али, владевшему ею и ранее. Когда Тимур после подавления восстания гератцев в 1383 г. ликвидировал династию Куртов, он образовал гератское владение, в которое включил земли Балха, Кундуза, Балкана, Бадахшана, Хутталяна, Хисара и передал их в суюргал своему третьему сыну, Мираншаху. На той же суюргальной основе Мираншаху в 1393 г. был передан «престол Хулагу-хана»- бывшие владения Хулагидов. В 1393-1394 гг. второму своему сыну, Омар-шейху, Тимур передал на основе суюргального пожалования Фарс. За год до этого, в 1392 г., Пир-Мухаммеду, сыну Джехангира, на том же основании Тимур передал «престол Газневидов» - земли, когда-то составлявшие Газневидское государство (в сокращенных, правда, размерах после образования государства великих Сельджуков).

После Мираншаха «престол Хулагу-хана» был передан сначала Мухаммед-султану, сыну Омар-шейха, а после смерти Мухаммед-султана, в 1403 г., земли эти перешли к Омару, сыну Мираншаха. На таком же основании Рустем, брат другого Пир-Мухаммеда (сын Омар-шейха), владел Исфагаиом, а Абу Бекр, сын Мираншаха, - Багдадом. Список этот можно было бы значительно расширить.

Государство Тимура, если его взять в среднеазиатской и иранской частях, представляло совокупность феодальных владении, объединенных в единое государственное целое. Весьма характерно, что Мавераннахр, за исключением Ферганы, Тимур не дробил, никому не передавал и крепко держал в своих руках. Система раздачи отдельных частей государства на суюргальных началах содействовала накоплению в стране скрытых феодализирующих сил, которые могли в критический момент сразу же разрушить и целостность государства, что и произошло тотчас же после смерти Тимура. Обладая твердой рукой, Тимур умел подчинять своей воле всех своих владетелей - вассалов. Горе было тому, кто не подчинялся его приказаниям и противопоставлял свою волю воле государя. Когда глава племени джелаиров не подчинился в 1376 г. могущественному эмиру, он его казнил, а всех джелаиров распределил по разным округам, уничтожив таким образом целое кочевое владение в районе Ходжента. Когда в Самарканде Тимур обнаружил, согласно рассказу Ибн Арабшаха, непокорность со стороны некоторых эмиров, опиравшихся на недовольные Тимуром элементы, он их в 1388 г., заманив хитростью, всех перебил. Когда сын Омар-шейха Пир-Мухаммед не выполнил приказа и не выступил в поход, Тимур отнял у него Фарс с г. Ширазом, которым он управлял после смерти отца. Близких же ему людей он казнил. Впрочем, в 1403 г. он сменил гнев на милость и вернул Пир-Мухаммеду суюргал.

Сохранял ли Тимур кебековскую административную систему - деление на тумены? К сожалению, в источниках мы имеем об этом мало фактического материала. Однако и то малое, что имеется, указывает на то, что в Мавераннахре, который в большей части находился в руках Тимура, эти административные единицы (тумены) сохранялись до самого конца его правления.

Всё вышеизложенное показывает, какую огромную роль в управлении этим сложным феодальным миром играла личность Тимура. Он зажал все феодализирующие силы обширного государства в твердой руке и, направляя своих вассалов на непрерывные, большей частью грабительские походы, создал военный режим самой суровой дисциплины, придав всей системе правления явно деспотический характер.

Социально-экономические отношения в Мавераннахре времени Тимура в специальной литературе совсем не разработаны.

Для монгольской эпохи характерно резкое ухудшение в положении крестьян и ремесленников. Ухудшение положения крестьян шло в сторону прикрепления последних к платимым ими налогам и выполняемым ими повинностям, а через них - и к земле, что ярче всего отразилось в монгольском Хулагидском государстве в ярлыке 1303 г., изданном Газан-ханом. С крестьян взимали земельный налог (под разными названиями: харадж, мал), подушную подать (джизью), которая до монголов, согласно мусульманскому праву, взималась только с неверных, подводную повинность (улаг), барщинные работы (бегар) и чрезвычайные налоги (аваризат).

Если принять во внимание, что все эти налоги взимались в Мавераннахре при Тимуридах Абу-Сайде (1451-1469) и Султане Ахмеде (1469-1494), то можно быть уверенным, что они взимались и при Тимуре, тем более что упоминания о них в разбросанном виде встречаются в источниках.

Едва ли только в Мавераннахре имело место прикрепление крестьян к земле. Источники об этом совершенно молчат.

Ухудшение положения ремесленников при монголах характеризуется внедрением в их среду полурабских отношений. Это в 1264 г. особо ярко отметил в своих записках Плано Карпини. Ко времени Тимура и при нем в положении ремесленников в самом Мавераннахре наступило значительное улучшение, однако в отношении к пленным ремесленникам, перевезенным в Самарканд и Шахрисябз, Тимур продолжал практиковать полурабские формы эксплуатации.

Клавихо, рассказывая о замке Тимура в самаркандской цитадели, говорит: «В этом же замке царь держал около тысячи пленных мастеров, которые делали латы, шлемы, луки и стрелы и круглый год работали на него». Здесь определенно говорится о типичной корхане (большая эмирская или султанская мастерская), которая весьма характерна для монгольской эпохи и в которой царили полурабские формы эксплуатации. Вместе с тем основная масса ремесленников в Мавераннахре лично была свободна и несла лишь обычные феодальные повинности.

Военная история причисляет Тимура к числу крупнейших полководцев средневековой Азии. Его военное дарование раскрылось в двух направлениях: как организатора войска и как полководца.

Тимуровское войско по своей организационной структуре продолжало традиции Чингис-хана. Во-первых, оно было ополчением, во-вторых, строилось по десятичной системе, т.е. делилось па тумены, тысячи, сотни, десятки. Различие состояло в том, что при Чингисхане основу войска составляли кочевники и значительно меньшую роль играло оседлое население завоеванных стран, привлекаемое в принудительном порядке в хашар. При Тимуре же оседлая часть войска хотя и не составляла основы, однако была весьма существенной, а быть может, и равной с кочевниками частью. Оседлые области поставляли пехоту, а также отряды артиллерии того времени - воинов, обслуживающих камнеметные, стенобитные, огнестрельные (радандоз) машины, самострелы и др. Когда Тимуру нужно было призвать определенные контингента конницы и пехоты, он направлял тавачиев (лица, выполнявшие особо важные поручения государя) в ту или иную область своего государства с предписанием собрать, согласно переданному числовому списку (сан), нужное количество туменов. Тавачии собирали воинов пеших и конных, оседлых и кочевников, тюрков и таджиков. Согласно описаниям Абд-ар-Реззака Самарканди, автора XV в., каждый воин ополчения должен был взять с собой провиант на год, четыре вида оружия, лук, 30 стрел, колчан, налучье и щит. У каждых двух воинов-конников должна была быть третья, запасная лошадь (заволная), на каждые 10 человек - одна палатка, 2 заступа, 1 мотыга, 1 серп, 1 топор, 1 шило, 100 иголок, полмана амбарного веса веревок, 1 крепкая шкура, 1 котёл. Каждая область (она же суюргальиое владение) поставляла основной контингент (асль) и дополнительный (изафе). В десятичном членении войска особо важную роль играли кошуны, составлявшие, как правило, отряд в несколько сот человек. Вообще в то время под старым названием - тумен, тысяча, сотня - числились отряды, имевшие фактически иное число воинов. Тумены имели меньше 10 тыс., а кошуны - больше 100 человек.

В походе всегда соблюдался строгий порядок (мурчил). Эмир каждого подразделения - тумена, тысячи, кошуна - хорошо знал свое место и строго его придерживался.

Впереди главных сил в походе шел авангард (манкыла), состоявший иногда даже из нескольких туменов. От манкыла нужно отличать караул (сторожевое охранение), которое шло впереди авангарда. Особое место занимала разведка (хабаргири), направлявшаяся любой значительной частью войска. Для разведка отбирались исключительно храбрые воины. В походе особо важную роль играли «проводники» (качарчи). Тимур сам обыкновение распределял между отдельными частями войска проводников.

Во время походов приходилось делать остановки. Если ста» устраивали вблизи врага, то окапывали его рвом, ставит защитные орудия - туры (по-видимому, передвижные башни), большие окопные щиты (чапары). Хотя в нашу задачу совершена не входит вопрос о вооружении войска Тимура, однако считаем необходимым отметить, что именно в его эпоху на Ближнем Востоке впервые появилось огнестрельное оружие.

Так, при описании войска Султана Махмуда Дехлевийскоп перед битвой с Тимуром у Дели в 1399 г. Низам ад-дин Шаш упоминает на вооружении у индийского войска радандоз, особые огнестрельные «громобросающис» орудия, нечто вроде примитивных пушек. Тот же автор, то же орудие (рад) упоминает у воинов осажденного Тимуром Дамаска в 1400-1401 годах.

Большой интерес представляет порядок, в котором войска располагалось перед сражением. Низам ад-дин Шами, Шереф ад-дин Али Иезди приписывают Тимуру новаторство в этом отношении. Чтобы понять, что нового внес Тимур в военное искусство, необходимо представить себе, каково было расположение войска в начале военной деятельности Тимура. С этой точки зрения большой интерес представляет порядок войска во время «грязевой битвы» 1365 года. Боевой строй войска Тимура состоя из центра, правого и левого крыльев, каждое из которых имело дополнительное войсковое соединение - фланговое охранение, так называемый канбул, - и авангард (караул). Боевой порядок, так образом, состоял из семи частей, из которых три имели более или менее самостоятельное значение, а четыре (два авангарда и два канбула) - подчиненное. Характерной чертой такого боевого строя являлась слабость его центра по сравнению с крыльями: центр не имел ни авангарда, ни резерва.

В 1391 г. в знаменитом сражении с Тохтамышем при Кундузче у Тимура был уже значительно усовершенствованный боевой строй войска. Шереф ад-дин Али Иезди рассказывает, что Тимур первый ввел членение войска на семь кулов - корпусов. Это были самостоятельные и ответственные лишь перед командующим войсковые соединения.

В боевом строю 1391 г. мы имеем уже иное отношение к центру. Крыльям, как и в старом боевом порядке, придается весьма важное значение. Это видно хотя бы из того, какое большое внимание обращается на боковое охранение флангов (канбул). Однако, особенно укрепляется центр. Он получает авангард, и кроме того, позади него устраивается ставка командующего; там же находятся резервы, которые в большинстве случаев и решают исход сражения.

Итак, в новом боевом строе и центр и крылья сделались предметом одинаково большого внимания. Если центр был охраной резервов и ставки командующего и резервы направлялись в то место сражения, где в них была нужда, то канбулы имели целью предохранить крылья от прорыва и не допустить обходного движения врага, который мог ударить в тыл, обойдя правое или левое крыло с флангов. Канбулы составлялись из наиболее храбрых и опытных в боях кошунов, под командой авторитетных военачальников.

Войско имело, как указывалось выше, не только конников, но и пехотинцев. Последние в боевом расположении стояли впереди конников и, в случае нападения врага, особенно при конной атаке, укрываясь за свои окопные щиты (чапары) и туры, давали первый бой. Пехотинцы играли исключительную роль на том участке боевого расположения, где бой имел оборонительный, характер. Шереф ад-дин Али Иезди, описывая битву Тимура с Тохтамышем в 1391 г., определенно указывает, что эмиры туменов, тысяч и кошунов левого и правого крыльев тимурова войска выстроили в боевой порядок пехотинцев и всадников. Та же картина наблюдалась и в битве Тимура с Тохтамышем в 1395 году. Гияс ад-дин Али, описывая Индийский поход Шура 1398-1399 гг., не раз говорит об участии пехотинцев в сражении. Так, упоминая битву на берегу Гуля (Джуль), он замечает, что левое крыло имело в авангарде кул Султана Али авачи, в котором были пешие отряды хорасанцев. Примеров подобного рода можно привести немало.

Свои войны Тимур вел с исключительной жестокостью, причем большей частью она ничем не могла быть оправдана Чем можно оправдать постройку башни из 2 тыс. живых людей, переслоенных битым кирпичом и глиной, что имело место при взятии Исфизара (город в Афганистане), или башен, сложенных в восставшем Исфагане из 70 тыс. голов, о чем говорилось выше, или, наконец, погребение 4 тыс. живых людей после взятия города Сиваса в Малой Азии? Однако самым ужасным из всех его деяний этого рода является убийство около 100 тыс. пленных индусов - гебров и идолопоклонников - перед генеральным сражением, которое он имел с Дехлевийским (делийский) султаном Махмудом. Низам ад-дин Шами эпически спокойно рассказывает, что Тимур издал этот приказ после того как ему донесли, что пленники в критический момент сражения могут ударить с тыла, хотя они, кстати, ничем не были вооружены.

Тимур не принадлежал к Чингисидам, поэтому никогда не именовал себя ханом. Как и все люди того времени, он относился к титулу хан с большим пиететом и несмотря на свое большое властолюбие и честолюбие удовлетворялся скромным титулом гургана (зять, в данном случае - ханский зять). Право на титул гургана он приобрел после женитьбы на Сарай Мульк-ханым, которую он взял в гареме эмира Хусейна после его ликвидации в 1370 г. и которая была дочерью Чингисида - хана Казана, последнего хана Мавераннахра из дома Чагатаев. Следуя традиции, установленной еще эмиром Казаганом, Тимур держал при себе подставных ханов - Суюргатмыша (1370-1388) и потом его сына Султан Махмуд-хана (1388-1402). После смерти последнего он больше подставного хана не держал и чеканил монеты от имени умершего. Оба подставных хана не играли политической роли, в распоряжения Тимура не вмешивались и были в этом отношении фигурами чисто декоративными. С Султан Махмуд-ханом Тимур был в очень хороших отношениях и имел в его лице прекрасного, энергичного военачальника, командовавшего в конце XIV и начале XV в. ответственными войсковыми подразделениями. В битве при Анкаре Султан Махмуд-хан сыграл немаловажную роль и даже захватил султана Баязеда в плен.

До сих пор нельзя с полной уверенностью сказать, что среди сохранившихся миниатюрных изображений Тимура имеется его достоверный портрет. Нет и подробных описаний, которые дали бы ему как бы словесный портрет. Из писавших о нем видели его два наблюдательных человека. Один из них был Клавихо, видевший Тимура осенью 1404 г. несколько раз, другой - Ион Арабшах, который видел его за два года до его смерти. Ибн Арабшаху было тогда не более 14 лет; следовательно, он мог говорить о наружности Тимура, сочетая отдаленные личные воспоминания с рассказами других людей.

Согласно описанию Ибн Арабшаха, Тимур был высокого роста, широкоплеч, обладал большой головой и густыми бровями, имел длинные ноги и длинные сухие руки, носил большую бороду. На правую ногу Тимур был хром. Глаза его были подобны свечам, но без блеска. Голосом обладал громким, отличался мощной силой и большой храбростью, смерти не боялся, до конца жизни сохранил ясную память, не любил шуток и лжи, напротив того, правда, даже ставившая его в затруднительное положение, ему нравилась. Что фактически прибавил Клавихо к этой характеристике? Описание платья и указание, «что он нехорошо видел и был уже так стар, что почти не мог поднять веки».

В 1941 г. М.Герасимов попытался реконструировать на основе черепа Тимура его лицо. По отзыву антропологов, М.М. Герасимов дал максимальное приближение к тому портрету Тимура, каким его словесно нарисовал Ибн Арабшах.

Выше указывалось, что Тимур с детства знал тюркский и таджикский языки и производил впечатление человека образованного, хотя не умел ни писать, ни читать. Как же это могло быть? В часы досуга, особенно во время частых походов, Тимур любил слушать чтение, для чего и держал при себе «чтецов рассказов» (касса-хан). Больше всего он любил слушать чтение сочинений по истории. По словам Хафизи Абру, он имел познания в истории тюрков, арабов, иранцев. Если судить по Ибн Арабшаху, то такое же впечатление о Тимуре осталось у известного арабского историка Ибн Халду на, который имел с Тимуром личную беседу. Тимур ценил всякое знание, особенно если оно могло принести практическую пользу, - медицину, астрономию, математику, - однако более всего интересовался архитектурой.

Тимур жил в эпоху, когда религиозное сознание во всём господствовало над малыми еще достижениями науки. Являлся ли Тимур благочестивым мусульманином? В этом отношении он был типичным представителем военно-тюркской аристократии, среды, которая всегда подчеркивала свою приверженность к мусульманскому благочестию. Будучи во всём прежде всего политиком, стараясь из всего извлечь пользу для государственного дела, Тимур сохранял самые дружеские связи с различными представителями мусульманского духовенства, создававшими ему популярность в широких кругах населения. В духе своего времени он держал при себе духовника - упомянутого выше шейха Береке, который молитвой старался подкрепить то, что делал Тимур мечом. Тимур был очень доволен, когда шейх Береке перед крупными сражениями, как это, например, имело место в битве в местности Кундузча в 1391 г., молил аллаха о даровании победы Тимуру. И всё же, несмотря на все старания держаться благочестивым мусульманином, Тимур ставил политический расчет выше споров между отдельными правоверными толками. По словам В.В. Бартольда, «тот же Тимур, который в Сирии выступал защитником Алия и его потомков, вследствие чего сирийцы считали его ревностным шиитом, в Хорасане восстановил суннитское правоверие, в Мазандеране наказывал шиитских дервишей за оскорбление памяти спутников пророка».

Беспрерывные войны Тимура невольно наталкивают на сравнение его с таким завоевателем, каким в XI в. являлся Махмуд Газневи. Однако у них имеется общее лишь в разрушительной деятельности - в склонности вести грабительские войны. Огромные богатства, которые проходили в качестве добычи через руки Махмуда, не оплодотворяли хозяйственной жизни Газневидского государства. Иное дело - Тимур. Он, как хороший, расчетливый хозяин, всё, имеющее ценность, тянул в Мавераннахр, в центр своего обширного царства, которое он один держал в руках. Сюда он свозил не только разнообразные материальные ценности, но в еще большей мере использовал пленных специалистов - ремесленников, художников, архитекторов, ученых - и не потому, что Мавераннахр был беден этими специалистами, а полагая, что чем больше будет приток культурных сил, тем богаче станут ремесла, тем выше будут искусства и науки.

В Самарканде при Тимуре можно было увидеть мастеров Исфагана, Шираза, Халеба и других городов Сирии, Египта, Малой Азии, Азербайджана и т.д. Всем им он давал работу, всех их умел использовать на самых разнообразных стройках, будь то возводимые прекрасные здания - дворцы, мечети, медресе, мавзолеи, загородные сады, мастерские по выделке оружия, просто ремесленные дуканы или новые городские укрепления. Этой страстью Тимура к строительству, большим размахом его работ Клавихо был буквально поражен. И не случайно лучшие страницы своего дневника он посвятил описанию того, что было сделано и делалось Тимуром в Самарканде, Мавераннахр был выделен Тимуром из общей системы обширного государства в особое, привилегированное владение. Клавихо в своем дневнике отмечает, что на северный берег Аму-Дарьи, т.е. в Мавераннахр, пропускали всякого, кто хотел. Напротив, никто не мог без особого разрешения покинуть Мавераннахр и переехать на южный берег Аму-Дарьи: так сильно боялся Тимур потерять хотя бы одного человека, способного к работе.

Можно без преувеличения сказать, что шум строительных работ слышен был во всех крупных городах Мавераннахра, особенно в Самарканде и его окрестностях, Шахрисябзе, даже на краю степи и культурной полосы - в г. Ясы (Туркестан).

Столицей огромного тимурова государства стал Самарканд. Тимур считал, что по величине и красоте ни один город не может быть ему равным. Самарканд должен был затмить все бывшие до него столицы. Ибн Арабшах рассказывает, что Тимур устроил вокруг Самарканда ряд селений, назвав их именами знаменитых городов - Миср (Каир), Димшик (Дамаск), Багдад Султания, и Шираз, из которых три были столицами: Дамаск - омайядского, Багдад - аббасидского, Миср - фатимидского халифатов. В то, что селения носили названия знаменитых городов, была вложена определенная политическая идея: перед Самаркандом все они меркнут так же, как меркнет простое селение перед великим городом.

Тимур не только украсил город новыми зданиями, имеющими общественное значение, но и значительно перестроил его, создав в нем благоустроенные базары, пополнив его махалла (кварталы) разнообразными ремеслами. Часть замечательных построек Тимура дошла и до нас. Среди них нужно отметить чудесные мавзолеи в группе Шах-и-Зинда, соборную мечеть Тимура, известную сейчас под именем Биби-ханым, усыпальницу Гур-Эмир, где похоронены Тимур и некоторые члены его династии - его сыновья и внуки - Тимуриды.

В Шахрисябзе и по сей день стоят развалины портала его прекрасного дворца Ак-сарай и других зданий. Замечательным памятником строительной деятельности Тимура является мечеть Ходни Ахмед Ясеви в г. Туркестане. Вокруг Самарканда Тимур построил прекрасные загородные дворцы-сады: Баг-и-Чинар, Баг-и-Диль-куша, Баг-и-Бихишт, Баг-и-Боланд и др. Здесь среди тенистых деревьев и цветников проводил он те немногие дни, когда после похода возвращался домой.

Тимур умер во время последнего, неоконченного похода в Китай 18 февраля 1405 г., в холодную зимнюю ночь, выпив чересчур много вина.

Хотя приближенные Тимура старались скрыть от народа смерть своего государя, однако весть о ней быстро распространилась и произвела ошеломляющее впечатление. Всем было ясно, что в стране вновь начнется смута, борьба царевичей и эмиров друг с другом.

И действительно, Пир-Мухаммеда, сына Джехангира, которого Тимур назначил своим наследником, никто из сильных феодального мира не признал. Те самые царевичи и эмиры, которые при жизни Тимура знали свои места в войске и государстве и стремились превзойти друг друга быстротой исполнения приказаний великого эмира, подняли головы и, не признавая ничьего авторитета, начали друг с другом феодальную войну за «тимурово наследство». События, имевшие место с 1405 до 1409 г., наглядно показали, как непрочны были нити, которыми Тимур соединял отдельные части своего государства в обширную империю. Фодализирующие силы, зажатые в деспотический кулак правителя и полководца, со смертью последнего были выпущены на свободу; наступил новый этап смут.

Тимур - фигура глубоко противоречивая. Его деятельность в Средней Азии, как мы могли убедиться выше, имела немало положительных черт в области ликвидации феодальных смут и феодальной раздробленности, с одной стороны, и гигантской строительной работы - с другой.

Просмотров: 4249