Бой длился десять часов, он был одним из самых упорных за всю историю Индии. Раджпуты потеряли огромное количество людей. Их трупы устилали все поле боя, множество их погибло от ран на дорогах, ведущих в города Раджастана. Главный их полководец получил серьезное ранение, другие вожди пали в бою: Хасан-хан Мевати, Равал Уди Сингх Багари, Рай Чандрабан Чохан, Бхупат Рао, Манимчанд Чохан, Дилпат Рао и многие другие. Колоссальные потери понесли правый и левый фланги, однако счастливо уцелели Махмуд Лоди и Медина Рао.
Но военная машина раджпутов вообще и Санги в частности оказалась подорванной. Правда, отдельные разрозненные группы индусов продолжали оказывать моголам сопротивление, особенно сильное – отряды ускользнувшего от преследователей Медины Рао; последний занял крепость Чандери и вплоть до января 1528 года удерживал ее. Что касается Санги, то он, укрепившись в крепости Ратхамбхор, через какое-то время попытался собрать новую армию, чтобы взять реванш за поражение. Узнав о его планах, Бабур решил окончательно расправиться со своим опасным соперником и уже готовил поход, пришло известие о смерти (январь 1528 года) Санги в результате сильного сердечного приступа. Владения Санги отошли к его сыновьям, которые номинально признали власть Бабура.
Для Бабура эта битва, которую Карл Маркс назвал «индийским Гастингсом», стала самой важной за весь период его походов в Индию. Он сумел подавить сопротивление самого сильного противника, который мешал окончательному установлению могольской власти в Индии.
Несмотря на свою доблесть, раджпуты были изначаьно обречены на поражение. Они довели до совершенства традиционные средства ведения войны в Индии и, в принципе, не имели в то время равных среди других индусов; однако им противостояли соперники из совершенно иной военной эпохи.
Во-первых, войска Бабура располагали огнестрельным оружием, прежде всего артиллерией, которая была абсолютно неизвестна индусам. Личная доблесть раджпутов не могла соперничать с первоклассным вооружением противника, даже несмотря на их численное преимущество.
Во-вторых, войско Бабура было более дисциплинированным и организованным, каждый воин досконально знал свою задачу. В армии же Санги всякий сражался на свой страх и риск.
В-третьих, тактика Бабура в выгодную сторону отличались от прямолинейного раджпутского способа ведения боя. Возможно, потери индийцев были бы гораздо меньшими, если бы не упрямство, с которым волны раджпутов шли в наступление снова и снова. По сути, Рана Санга как командующий проиграл Бабуру свое личное сражение: он практически не использовал маневр. Его прославленная кавалерия израсходовала свои силы во фронтальных атаках, не на высоте оказались и боевые слоны, пугавшиеся мушкетов и пушек.
В-четвертых, Бабуру удалось эффектными патетическими жестами перед боем воодушевить свою армию и придать в глазах воинов будущему сражению характер религиозной битвы – битвы против неверных. Хотя Санга мечтал о создании индуистского государства, очищенного от мусульман, в его войске было слишком много исламистов, чтобы со своей стороны выдвигать какие-то религиозные лозунги.
Наконец, в-пятых, Бабур сумел воспользоваться некоторыми скрытыми разногласиями, существовавшими в лагере Санги, что позволило ему перетянуть на свою сторону ряд мусульман, служивших у владыки раджпутов.
В целом можно сказать, что в битве при Кханва профессиональное регулярное войско моголов, принадлежавшее по своему типу к начинающейся эпохе Нового Времени, продемонстрировало свое безусловное превосходство над профессиональной, но иррегулярной армией средневековой Индии.