После того как афинскую армию, посланную на помощь восставшим египтянам, постигла катастрофа, Афины по доброй воле никогда больше не воевали одновременно против Персии и Спарты. Хотя персы все еще побуждали Спарту к войне против афинян, лакедемоняне предпочитали заняться своими внутренними делами. Согласно Фукидиду (I, 112, 1—4), по прошествии трех, лет после поражения Инара пелопоннесцы и афиняне заключили между собой мирный договор на пять лет. Теперь лаконофильски настроенный афинский политический деятель Кимон стал осуществлять свою политику сосредоточения всех сил на борьбе против персов, избегая при этом конфликта со Спартой.
В 449 г. Кимон во главе эскадры из 200 кораблей афинян и членов Делосского морского союза направился к Кипру. Истерзанная бесконечными сражениями часть острова снова была захвачена афинянами, которые выдавали себя за освободителей эллинов. Однако население острова не проявляло энтузиазма по поводу прихода непрошеных освободителей/ Лишь Саламин и еще несколько городов с греческим населением примкнули (и то, вероятно, будучи вынужденными) к войску Кимона.
Кимон послал 60 кораблей в Египет на помошь Амиртею, который все еще продолжал сопротивление в болотах Дельты. Кимон надеялся, что с помощью афинской эскадры Амиртей сможет поднять Египет на новое большое восстание. С остальными кораблями Кимон отправился против города Китий, являвшегося главным местопребыванием финикийцев на Кипре.
Во время осады города Кимон умер от болезни. Тем временем сирийский сатрап Мегабиз собирал в Киликии силы для нападения на афинские корабли. Персы снарядили также большой флот, чтобы напасть на Кипр. Поэтому греки, у которых оставалось мало продовольствия, прекратили осаду Кития и отплыли к Саламину на Кипре, где предстояла битва с персидским флотом. В крупной морской битве афиняне одержали полную победу над финикийскими, кипрскими и киликийскими кораблями и захватили 100 вражеских судов113. Одновременно афиняне одержали победу и на суше (Thuc. I, 112; Plut., Cim. 18).
Это были две последние битвы Греко-персидских войн, и афиняне вместе с их союзниками имели определенные основания считать себя победителями. Однако теперь, после десятилетий тяжелых боев, обе стороны хорошо понимали, что они не в состоянии достичь желанных целей с помощью войны и что поэтому давно настало время для мирных переговоров. Таким образом, подходила к концу целая эпоха ожесточенной борьбы между Персией и греческими государствами, в которой противники несколько раз одерживали победы и терпели поражения. Вероятно, часть персидской знати считала, что политику в отношении Греции надо изменить. Во всяком случае, по свидетельству Диодора (XII, 4,4), известный нам Мегабиз и сатрап в Даскилее Артабаз сообщили в Афины, что Артаксеркс желает заключить мирный договор. После смерти Кимона в Афинах к власти пришла партия мира во главе с Периклом. Афиняне охладели к войне с персами и уже перестали надеяться на победу. Когда в афинском народном собрании обсуждался вопрос о дальнейших действиях, активные представители военной партии вместе с большей частью армии находились на Кипре и поэтому не смогли принять участия в решении этого вопроса.
Перикл стремился к установлению мира с Персией, чтобы впоследствии порвать со Спартой и подготовиться к войне с нею. Кроме того, у афинян возникло много трудностей со своими союзниками. Делосский морской союз, в котором к середине V в. было более двухсот членов, первоначально был создан как союз независимых греческих государств для продолжения войны с Персией. Однако, если Афины первоначально в этом союзе занимали лишь руководящее положение, постепенно они стали господствовать над своими союзниками. Афиняне начали также порабощать малоазийских эллинов подтем предлогом, что последние подчинялись персам. Многие греческие государства были присоединены к союзу афинянами насильственно. Так, Перикл во главе большой эскадры кораблей посетил побережье Черного моря и Крым и включил в Делосский союз много городов. В 454 г. афиняне перенесли союзную кассу с Делоса в Аттику и начали пользоваться экономическими ресурсами союзников для своих внутренних нужд. Таким образом, Делосский союз превратился, по существу, в Афинскую морскую державу, а сами союзники стали подданными афинян. Go временем греческие города Малой Азии и острова Эгейского моря стали больше страдать от греков-освободителей, чем от персов-поработителей. На горьком опыте десятилетий страданий греки, являвшиеся подданными персидского царя, хорошо знали, что лозунг об их освобождении является пустой демагогией и что политические деятели и военачальники греческих государств в своих действиях руководствуются отнюдь не идеей освобождения родственного им населения от чужеземного порабощения, а исключительно эгоистическими интересами своих стран [ср. 371, ч. 1, с. 74]. Например, когда острова Наксос, Лесбос, Хиос и другие сделали попытку выйти из Делосского союза, афиняне покарали и разорили их. Город Византии, поднявший мятеж против афинян, был сровнен с землей афинскими матросами. Поэтому жители большинства греческих городов Малой Азии предпочитали находиться под персидским господством и платить умеренные подати, что обеспечивало им спокойную жизнь и беспрепятственную торговлю. Малоазийские греки стали избегать тесных связей с государствами материковой Греции, всегда готовыми предать их интересы. Теперь многие греческие города Малой Азии сохраняли верность персидскому царю и при появлении афинских кораблей оказывали им сопротивление. Когда после смерти Кимона афиняне захватили Самос и установили там демократию, немало островитян бежало оттуда на материк. Вступив в союз с Писсуфном, сыном Гистаспа, который был правителем Сард, они напали на этот остров и, захватив его, отложились от афинян.
Все эти обстоятельства и бесперспективность войны заставляли афинян искать мира с Персией. Поэтому в 449 г. было решено отозвать флот с Кипра и из Египта, а также направить в Сузы для заключения мирного договора посольство во главе с лучшим афинским дипломатом Каллием. Туда же направились и послы дружественных Афинам греческих государств. При этом афиняне, прежде успешно вытеснявшие персов из бассейна Эгейского моря, надеялись вырвать у Артаксеркса I важные уступки.
В том же 449 г. был заключен мир между членами Делосского союза во главе с Афинами и Персией. Этот договор, который получил название Каллиев мир, еще в древности являлся предметом оживленной дискуссии между учеными.
Каллий готов был уступить персам Средиземное море, вернуть Кипр и обещать воздерживаться от вмешательства в египетские дела. За это он требовал признания за афинянами сферы влияния в Малой Азии и отказа от персидской гегемонии над малоазийскими греческими городами, часть которых теперь фактически находилась под властью Афин. Однако персы не могли пойти на официальный отказ от своих владений и признать свободу за мятежными подданными, так как это роняло достоинство царя. Но Персия нуждалась в мире, поскольку в это время в Египте Амиртей еще продолжал сопротивление. К тому же афиняне предлагали вернуть обратно Кипр, а с отпавших греческих городов Малой Азии давно не поступало никакой подати, и трудно было рассчитывать на нее и в будущем. Поэтому были сделаны уступки с обеих сторон и найдено следующее компромиссное решение.
Малоазийские греческие города номинально оставались под верховной властью персидского царя, но право сбора подати с них было уступлено Афинам, и размер налога должен был остаться таким же, каким он был раньше при персах. Кроме того, Афинам было дано право управлять этими греческими городами. Но вопреки утверждению Плутарха (Cim. 13) персы никогда не отказывались от верховной власти над греческими городами Малой Азии. Как видно из Геродота (VI, 42) и Фукидида (VIII, 5, 6), эти территории считались исконно персидскими, и поэтому Демосфен, упоминая о Каллиевом мире, ничего не говорит о независимости малоазийских греков.
Персидское войско не должно было подходить к побережью Эгейского моря на расстояние дневного пробега коня114. Кроме того, персидские военные суда не должны были появляться между Хелидонскими на юге и Кианийскими на севере островами, т. е. на территории от входа в Боспор на Черном море до восточной части Средиземного моря. Таким образом, берега Эгейского моря и Пропонтиды фактически перешли к афинянам. Правда, в самом договоре об этом ничего не говорилось, но все хорошо понимали, что афиняне не оставят эти территории независимыми. По договору греческие города могли добровольно вернуться под власть царя, и афиняне не должны были противодействовать этому. Некоторые районы побережья, которые ранее не присоединились к Делосскому союзу (Смирна, Гергис в Троаде, ряд городов на Пропонтиде и т.д.), должны были оставаться, как и прежде, под персидской властью. Таким, образом, Каллиев мир устанавливал своего рода распределение сфер влияния [см. 294, т. IV, с. 617; 34, с. 83].
Текст этого договора б,ыл позднее включен в «Сборник народных постановлений», составленных Кратилом, он сохранился до нас в биографии Кимона (гл. 13), написанной Плутархом (см. также и у Диодора XII, 4,4 и сл.). Но, судя по воспроизведению Кратила, текст договора был начертан не аттическими, а ионийскими буквами, вошедшими в употребление только в 401 г. На этом основании еще древний историк Феопомп считал Каллиев мир выдумкой афинян [см. FGrH, II В, 1№ 115, fr. 154], и многие историки нашего времени принимают такое мнение. Они ссылаются также на то, что Фукидид не упоминает этот договор, и самые ранние сведения о нем содержатся у Исократа в одной речи, произнесенной в 380 г. до н. э., т. е. через 70 лет после его заключения (текст договора см. у Г. Бенгтсона, который склонен считать его подлинным [93, № 152]).
Как отмечают Э. Мейер, С. Я. Лурье и А. Р. Бэрн, сомнения относительно заключения Каллиева мира в 449 г. лишены достаточных оснований. Остановимся на этом вопросе более подробно. То обстоятельство, что Фукидид в кратком введении к своему труду умалчивает о договоре, еще ни о чем не свидетельствует, потому что он опускает много событий без всякого упоминания о них. Гораздо важнее, как на это обращает внимание Бэрн, сообщение Фукидида (VIII, 56) о том, что в 412 г. Дарий II требовал через своего сатрапа в Малой Азии Тиссаферна, чтобы Афины в ходе переговоров признали право персидского царя посылать военные корабли в Эгейское море, т. е. ревизии давно заключенного договора [см. 122, с. 563]. В том же месте своего труда Фукидид (VIII, 56) пишет, что в 411 г. афиняне, будучи в тяжелом положении, не возражали, чтобы персы владели Ионией. Но когда афинский политический деятель Алкивиад, бежавший к персам, потребовал, чтобы афиняне разрешили флоту персидского царя плавать где угодно и с любым количеством кораблей в бассейне Эгейского моря, афиняне пришли в негодование. Следовательно, Каллиев мир содержал пункт, запрещавший персам плавать в Эгейском море. Определенное отражение Каллиева мира можно заметить и в том факте, что в 405 г. персидский сатрап Кир Младший передал спартанскому полководцу Лисандру управление над греческими городами Малой Азии и сбор подати с них (см.: Diod. XIII, 104, 4; Хеп., Hell. II, 1, 12).
О поездке Каллия в Сузы упоминает и Геродот (VII, 151), правда, без указания цели. Причина этого, по-видимому, заключается в том, что Геродот часто стремится затушевать невыгодные для афинян факты, а Каллиев мир отнюдь не считался в Афинах большим успехом. Афиняне были недовольна условиями договора и, полагая его позорным для себя, обвиняли Каллия в том, что он был подкуплен персидским царем. Демосфен (XIX, 273) пишет, что афиняне чуть не приговорили Каллия к смертной казни за условия мира с персами, на которые он согласился. В 447 г. при сдаче Каллием одной должности против него возбудили судебный процесс и подвергли его штрафу в 50 талантов, которые он, по предположению афинян, получил от персидского царя во время пребывания в Сузах. Одновременно некоторые друзья Перикла, зятя Каллия, были официально обвинены в персофильстве [34, с. 71].
По мнению Э. Мейера, Каллиев мир был устным соглашением, а формальное, торжественное заключение договора вообще не состоялось, и поэтому в Афинах не было представлено никакого текста договора. Это видно и из биографии Кимона (гл. 13) у Плутарха, где со ссылкой на Каллисфена сказано, что персы этого договора формально не заключали, но выполняли его условия, избегая встреч с эллинскими кораблями в Эгейском море.
Что же касается редакции договора, включенного Кратилом в сборник постановлений народного собрания, то этот текст, как полагает Бэрн, скорее был одной из реконструкций IV в. условий договора, который теперь считали делом славного прошлого [см. 122, с. 563]. Каллиев мир стал для афинян предметом гордости лишь ретроспективно, через 60 лет, по контрасту с еще более неблагоприятным для них договором, когда они при Артаксерксе II уступили персам Малую Азию. Поэтому тогда афинские ораторы начали прославлять Каллиев мир. Например, Исократ (Paneg. 120) говорит, что афиняне препятствовали персидскому царю пользоваться Эгейским морем и ставили границы его власти. Именно в это время в Афинах была выставлена одна из реконструкций текста договора как пропагандистский документ, и Феопомп объявил ее подделкой [122, с. 563; см. подробную литературу: 92, с. 206].
После заключения мира Афины стремились залечить раны войны и восстановить большие людские и экономические потери! Теперь почти на два десятилетия наступило относительное равновесие сил и появились возможности беспрепятственной торговли и хозяйственного развития. Мир укрепил также положение финикийцев, особенно на Кипре. Например, Идалион, ранее находившийся в руках греков, попал под власть финикийского царя города Кития. В Саламине на Кипре, где прежде властвовали цари греческого происхождения, теперь стали управлять финикийские чиновники.
113Об этой победе подробно рассказывает Диодор (XI, 62), который, однако, ошибочно связывает ее с битвой при Эвримедонте.
114Так у Плутарха (Cim. 13), который, однако, ошибочно связывает это условие с битвой при Эвримедонте. Согласно Диодору (XII, 4, 4), персы не могли подходить к морю на расстояние трехдневного пробега коня.