М. В. Крюков, М. В. Софронов, Н.Н. Чебоксаров

Древние китайцы: проблемы этногенеза

Функции древнекитайской письменности эпохи Чжоу и пути ее эволюции

 

Исторические памятники эпохи Чжоу свидетельствуют о том, что письмо и грамотность были довольно широко распространены (во всяком случае — в правящем классе общества Чжоу). Широко известно одно место из исторической хроники «Цзочжуань» [Legge, т. 8, 607], где говорится о том, как Цзы Чань в царстве Чжэн распорядился отлить бронзовые доски с начертанным на них кодексом законов для всеобщего сведения. Таким образом, уже в VI в. до н. э. существовали неритуальные тексты и было достаточно грамотных, способных их читать. Об этом свидетельствуют тексты «проезжих грамот» конца IV в. на металлических пластинках из царства Чу [Васильев К. В., 1972, 63—69] (рис. 32). Естественно, не следует думать, что современные знания относительно светских текстов чжоуского времени восходят к этому отрывку из «Цзочжуани». Они основаны на китайской письменной традиции, включающей значительное количество текстов исторического, политического и философского содержания, написанных в эпоху Чжоу. Именно эти чжоуские тексты составляли основу духовной культуры Китая на протяжении всей его средневековой истории.



Китайская иероглифическая письменность использовалась также в практике государственного управления в сношениях между государствами. О широком распространении китайской письменности в эпоху Чжоу свидетельствуют находки бронзовых сосудов с надписями повсюду, где были города чжоуского Китая. Итак, древнекитайская иероглифическая письменность в эпоху Чжоу была повсеместно распространена на обширной территории, слабо интегрированной как в политическом, так и в лингвистическом отношениях. В таких условиях функционирования иероглифической письменности возникает опасность создания локальных вариантов письма. Китайская письменность в эпоху Чжоу не смогла избежать появления некоторых локальных элементов и локальных вариантов, которые теоретически могли привести к ее дезинтеграции. Однако на пути к дезинтеграции китайского письма того времени стояли довольно существенные преграды.

Знаки пиктографической и идеографической категорий были более или менее одинаковыми повсеместно в эпоху Чжоу. Все редкие иероглифы, встречающиеся в древних текстах, дошедших до нашего времени, которые считаются локальными знаками, состоят из элементов, известных по иньским и чжоуским надписям в новом сочетании. Основные расхождения между различными региональными вариантами могли существовать только в классе иероглифов фонетической категории. Однако писцы и авторы текстов не могли заходить слишком далеко в создании новых иероглифов этой категории. Прежде всего, создавая иероглиф, они должны были давать себе отчет в том, будет ли этот новый знак письма понят читателями. Поэтому более разумно предполагать, что новые иероглифы создавались только в тех случаях, когда они действительно отсутствовали, а не тогда, когда писцу было некогда заглянуть в словарь.

Помимо этих чисто индивидуальных ограничений, вероятно, существовало нечто вроде общегосударственной системы контроля над письменностью. В «Чжоу ли» сообщается о существовании при чжоуском дворе специальной филологической службы, которая должна была заниматься переводом переговоров чжоуских ванов с иностранными послами; помимо этой основной функции она занималась также и проблемами поддержания единства письменности. Ежегодно это управление созывало в столицу писцов из разных частей страны, и здесь происходило сравнение письменных знаков, распространенных в разных частях Китая. Знаки произносились вслух для того, чтобы всем было известно их чтение. «Чжоу ли» не является подлинным сочинением эпохи Чжоу, поэтому нельзя сказать, что поддержание единства письма происходило с помощью таких мероприятий. Но этот текст не является чистым вымыслом — он основан на каких-то данных, отражающих, может быть, более позднюю практику.

Сведения о деятельности чжоуского двора в области унификации письменности содержатся в словаре «Шовэнь». В годы правления чжоуского Сюань-вана (827—782 г. до н. э.) придворный историограф Чжоу разработал новое письмо, которое получило название «дачжуань» (79). Знаки нового начертания были сведены в особом труде из пятнадцати глав, который назывался «Дачжуань» или «Ши Чжоу пянь» («Книга историографа Чжоу»). Этот свод иероглифов просуществовал вплоть до конца династии Хань и был утрачен во время бурных событий Троецарствия. Словарь «Шовэнь» регулярно ссылается на свод «Ши Чжоу пянь» и приводит начертания из него достаточно часто.

Однако наряду со знаками «дачжуань» в «Шовэне» имеются несколько более редкие ссылки на «древние знаки» — гувэнь (80). Исходя из прямого смысла термина «гувэнь», можно сказать, что они должны были предшествовать знакам историографа Чжоу во времени. Однако такая интерпретация не является единственной. Существует другой взгляд на связи между чжоувень и гувэнь, согласно которому чжоувень представляет собой локальный вариант, распространенный на западе государства Чжоу, а гувэнь — на востоке. Согласно преданию, труды Конфуция, спрятанные в стене его дома, а затем вновь открытые в начале правления династии Хань, были написаны письмом «гувэнь». Другим более поздним названием этого письма было «кэдоу вэнь» («головастиковое письмо») — из-за того, что знаки этого письма напоминали головастиков. Однако, как сообщает Дун Цзо-бинь, среди многочисленных памятников китайской письменности периода Чжоу, обнаруженных археологами, образцов письма «гувэнь» или «головастикового» письма не было (Tung Tso-pin, 75). Таким образом, при любом понимании природы «древних знаков» можно сказать, что унификация письма при династии Чжоу не была достигнута.

Значение иероглифической письменности как основного фактора культурного и в какой-то степени политического единства страны осознавалось в то время уже достаточно явственно. Поэтому представляется не случайным то, что одной из первых правительственных реформ, проведенных после объединения китайских царств под властью династии Цинь, была реформа китайской письменности.

Перед китайской письменностью в IV—III вв. до н. э. открывалась возможность развития по направлению к фонетическому письму. Эволюция китайского письма в эпоху Чжоу ничем не отличалась от эволюции ближневосточных иероглифических письменностей, где на смену ритуальному пиктографическому и идеографическому письму пришли иероглифы фонетической категории, в дальнейшем сменившиеся чисто слоговыми знаками. Однако в Китае переход от фонетических иероглифов к слоговым знакам, которыми можно было обозначать любой слог определенного звукового состава, так и не произошел.

Существовали лингвистические и социальные причины того, что китайская иероглифическая письменность в своей эволюции не продвинулась далее создания иероглифов фонетической категории. Лингвистические причины представляются менее существенными, хотя и сыграли свою роль, способствуя развитию китайского письма по иероглифическому пути. Уже в момент создания иероглифов фонетической категории китайский язык был слогоморфемным: морфемы в этом языке могли быть выражены по меньшей мере целым слогом. При этом сочетание знаменательной морфемы со служебной, как правило, не соединялось в один фонетический слог, а продолжало оставаться сочетанием двух слогоморфем. Если при этом в то время еще существовали какие-нибудь морфологические возможности образования производных форм иногда с помощью перегласовки, иногда — с помощью изменения начального или конечного согласного, то они уже не были продуктивными, поэтому связи родственных слов далеко не всегда осознавались говорящими, и зависимость между ними не обязательно должна была выражаться в письменности. Все эти обстоятельства способствовали тому, чтобы для записи каждой слогоморфемы древнекитайского языка эпохи Чжоу создавался особый индивидуальный иероглиф. Такой способ письма оказался бы нерациональным, если бы в китайском языке существовали сложные грамматические формы, которые могли бы соединяться с соответствующей знаменательной морфемой в единый фонетический слог. Так, например, попытка приспособить китайскую иероглифическую письменность для японского языка оказалась безуспешной, потому что иероглифическая письменность неудобна для передачи сложных грамматических форм. Именно поэтому вскоре после принятия иероглифической письменности в Японии было разработано алфавитное письмо, с помощью которого записывались грамматические формы, примыкающие к знаменательной морфеме, обозначаемой иероглифом.

Общественные причины, способствовавшие сохранению китайской иероглифической письменности, заключены в самой природе китайского общества того времени. В ареале формирования китайской культуры и государственности мы наблюдаем конгломерат этнических общностей. Люди, жившие на этой территории, говорили не только на разных диалектах китайского языка, но и просто на разных языках, которые не обязательно были родственны китайскому.

Лингвистическое объединение этого конгломерата на базе единого языка было невозможно. Его объединение произошло позднее не на лингвистической, а на политической и культурной основе, и в условиях такого объединения универсальные свойства иероглифической письменности сказались весьма кстати. Иероглифическая письменность была очень удобным средством для того, чтобы писать на любых очень непохожих друг на друга диалектах древнекитайского языка и даже на других языках, отличных от него. Универсальная иероглифическая письменность оказалась созвучной универсальным культурно-политическим идеям, разрабатываемым общественной мыслью Китая в те времена.

В чисто практическом плане иероглифическая письменность оказалась очень удобной для передачи информации в разнодиалектном и разноязычном обществе чжоуского Китая. Письменный текст, написанный в царстве Ци, мог быть без труда прочитан в царстве Чу и наоборот. Иероглифическая письменность в условиях чжоуского Китая способствовала ускоренной циркуляции информации, обмену идеями, в конечном счете — политической и культурной интеграции населения удаленных друг от друга районов страны.
Просмотров: 6320