Походы на и-фан отнимали у иньских ванов много времени и сил, особенно в последний период существования Инь. По-видимому, к годам правления Ди-синя относится большая серия взаимосвязанных надписей, повествующих об обстоятельствах похода на и-фан; экспедиция началась в 9-м месяце 10-го года правления вана, а закончилась в 5-м месяце следующего года, т. е. продолжалась около 260 дней [Чэнь Мэн-цзя, 1956, 304]. О походе на и-фан в 15-м году правления вана рассказывается в надписях на позднеиньских бронзовых сосудах [Ло Чжэнь-юй, т. 8, 33; № 2; т. 11, 34, № 1; т. 13, 42, № 2).
Эти эпиграфические свидетельства следует рассматривать в совокупности с позднейшей письменной традицией о том, что при ване Ди-сине «восстали восточные и», Ди-синь «покорил восточных и, но вскоре сам был убит» [там же, 593, 631]. По- видимому, поход У-вана на иньскую столицу был предпринят примерно в то время, когда Ди-синь был занят на востоке проблемами и-фана.
Свергнув Ди-сння, чжоусцы недолго задержались на востоке. Сын Ди-синя, У-гэн, был признан правителем иньцев, зависимым от Чжоу; после этого У-ван вернулся в свою столицу на запад. Когда после смерти У-вана его место занял малолетний Чэн-ван, иньский У-гэн восстал против него. В союзе с У-гэном выступили племена восточных и. Поэтому Чэн-ван был вынужден снова пойти на иньцев походом, который продолжался три года и завершился вторичным взятием бывшей иньской столицы.
Эти события нашли отражение в раннечжоуских надписях на бронзовых сосудах. В нескольких эпиграфических текстах, датируемых временем правления Чэн-вана, говорится о «восставших восточных и», о «великом мятеже восточных и», о «походе вана против восточных и» [Го Мо-жо, 1958, т. 6, 20, 23, 28]. Одно из этих свидетельств особенно важно потому, что в походе действия развертывались на «морском берегу» [там же, 23].
Одна из надписей, относящаяся к периоду правления Чэн-вана или Кан-вана, сообщает о походе против «южных и» [там же, 66]. После этого вплоть до начала IX в. до н. э. какие- либо упоминания о восточных или южных и в эпиграфических источниках отсутствуют. Следующее по времени сообщение, содержащееся в надписи на колоколе «Цзунчжоу чжун», касается успешной войны чжоуского вана против племен пу. После того как предводитель пу был разбит, он направил послов в столицу Чжоу для выражения своей покорности. «Прибыли все южные и восточные и, всего 26 царств», — говорится в надписи [там же, 51]. В другом тексте первой половины IX в. до н. э. впервые упомянуты «хуайские и» (55) [там же, 62]. Это наименование указывает на основную территорию их обитания — бассейн р. Хуайхэ. Очевидно, термином «и» в иньское и раннечжоуское время назывались племена, населявшие прибрежные районы современных провинций Шаньдун, Цзянсу и Чжэцзян, а также долину Хуайхэ. Число отдельных племен («царств», по терминологии авторов надписей) превышало здесь два десятка.
В эпиграфических текстах второй половины IX — начала VIII в. до н. э. преобладают упоминания о «южных хуайскихи». Против них ходили походами [Го Мо-жо, 1958, т. 7, 120, 121], поводами для которых часто были нападения хуайских и на владения чжухоу. Во время одного из таких нападений племена «южных хуайских и» дошли до долины Лошуя и Ишуя [там же, 110].
Большой интерес представляет надпись на сосуде «Си-цзя пань», датируемая началом VIII в. до н. э. Некто Си-цзя был назначен ваном на должность сборщика дани в Чэнчжоу (Ло- и). При этом оговаривалось, что Си-дзя будет отвечать за дань, поступающую «со всех четырех стран света, вплоть до южных хуайских и». Племена хуайских и, утверждается далее в надписи, «это люди, издревле присылающие нам подношения и подарки», в тех же случаях, когда они «осмеливаются ослушаться приказа, следует наказывать и карать их» [там же, 144]. Эта формулировка почти дословно повторена в другой надписи того же периода: «Хуайские и — наши подданные, издавна присылающие нам дань и подношения» [там же, 146].
Отвлекаясь от явной тенденциозности данного утверждения, следует заметить, что эта надпись содержит указание на обстоятельства, находящие подтверждение в археологических находках недавнего прошлого. В 1955—1957 гг. при раскопках раннечжоуского поселения близ Чжанцзяпо, где, по преданию, находилась столица Чжоу, были обнаружены глазурованные керамические сосуды зеленовато-серого цвета, в целом совершенно нехарактерные для керамического комплекса чжоуского» культурного слоя. Напротив, именно такая керамика свойственна инвентарю погребений, обнаруженных близ Туньси, в провинции Аньхуй. После того как был произведен сравнительный химический и микроструктурный анализ керамики из Чжанцзяпо и Туньси, стало ясно, что она изготовлялась в одном и том же месте — в Аньхуе. В X—VIII вв. до н. э. эти территории как раз и занимали «южные хуайские и» [Чжоу Жэнь, Ли Цзя-чжи, Чжэн Юн-пу, 444—445].
Указанная группа племен продолжала существовать на этих землях и в более позднее время. «Восточные и» и «хуайские и» нередко упоминаются в источниках периода Чуньцю.
В «Цзочжуане» «восточные и» фигурируют в ситуациях, связанных главным образом с событиями в царствах Чу, У, Чэнь, Сун, Чжу, Цзэн, Лу, Цзи.
В 646 г. до н. э. на встрече правителей царств Ци, Сун, Лу, Вэй, Чэнь, Чжэн, Сюй и Цао в Сяне обсуждались два вопроса: о помощи чжоускому вану в связи с захватом столицы жунами и о сопротивлении «хуайским и», которые причиняли неприятности царству Цзи [Legge, т. VII, 160]. Это царство было расположено на Шаньдунском полуострове, к востоку от Ци. Если «хуайские и» занимали в это время только бассейн Хуайхэ, они вряд ли могли угрожать Цзи. Поэтому очевидно, что термин «хуайские и» мог употребляться для обозначения также и «восточных и».
После смерти циского Хуань-гуна положение «гегемона» перешло к Сян-гуну, правителю Сун. Его авторитет, однако, не был так высок, как у его предшественника. На съезд чжухоу в Цао кроме Сян-гуна прибыли лишь правители Чжу и Цао. Сян-гун посоветовал Вэнь-гуну из Чжу принести захваченного им правителя Цзэн в жертву на алтаре предков. Целью Сян-гуна было привлечь на свою сторону «восточных и», которые практиковали человеческие жертвоприношения [там же, 175]. Этот поступок, расцененный большинством чжухоу как негуманный, оттолкнул их от Сун. Гегемония сунского Сян-гуна продолжалась недолго; через два года он попал в ловушку к Чу и был взят в плен.
Между тем «восточные и» противостояли укреплявшемуся Чу. В 621 г. до н. э. Лю, крохотное государство, расположенное на территории нынешнего Аньхуя и до того признававшее главенство Чу, порвало с этим царством и перешло на сторону «восточных и». Правитель Чу послал против Лю армию и уничтожил своего бывшего союзника. Земли Лю вошли в состав государства Чу [там же, 240].
Упоминания о «восточных и» встречаются в «Цзочжуане» и при изложении событий второй половины VI в. до н. э. Чу утратило влияние на «восточных и» (546 г. до н. э.); правитель Чу во главе нескольких царств «восточных и» ходил походом на У (537 г. до н. э.); «хуайские и» приняли участие в междоусобной борьбе за власть в царстве Лу, присоединившись к одной из партий (514 г. до н. э.). Все эти свидетельства рисуют «восточных и» как реальную силу, с которой приходилось считаться соседним царствам. Одно из последних упоминаний о «восточных и» относится к 473 г. до н. э., когда против них выступило Чу [там же, т. 8, 852].
Таким образом, вплоть до начала эпохи Чжаньго в долине Хуайхэ и прилегающих прибрежных районах жили племена, называвшиеся «и»; по всей вероятности, они являлись прямыми потомками создателей неолитических культур этого региона, Этнически близким к ним было коренное население царств У и Юэ, по языку и культуре резко отличавшееся от жителей Среднекитайской равнины. Учитывая наблюдения Янь Иня, сравнивавшего черепа из поздненеолитических могильников в Давэнькоу и Сисяхоу с краниологическими сериями полинезийцев (см. выше, с. 131), можно предполагать принадлежность «восточных и» аустронезийцам.
12 Некоторые специалисты полагают, что название этого племени; дешифруется как жэнь-фан (54) [Чэнь Мэн-цзя, 1955, 301].