Костные остатки животных, обнаруженные вместе с цзыянским черепом, можно подразделить, по данным Пэй Вэнь-чжуна, на две группы: позднюю, синхронную с находками человека, и более раннюю (плейстоценовую), обитавшую в Сычуани гораздо раньше и попавшую в цзыянское местонахождение уже вторично в сильно минерализованном состоянии. К первой группе, имеющей для палеоантропологии Китая наибольший интерес, относятся кости и зубы мамонта, лошади, кабарги; во вторую входят остатки стегодонов, носорогов, различных оленей. В обеих группах представлены тигр, гиена, кабан, некоторые грызуны (в том числе дикобраз). Обращает на себя внимание большое количество видов, живущих или живших в прошлом в условиях открытых — парковых и степных — ландшафтов умеренного пояса. Из орудий найдено только небольшое костяное шило. По свидетельству Пэй Вэнь-чжуна, оно имеет архаичный облик и заметно отличается от более поздних неолитических форм короткой заостренной частью. Несмотря на единичность этой находки, она представляет огромный научный интерес, так как свидетельствует о знакомстве цзыянского человека с обработкой кости. Цзыянский череп долгое время считался позднепалеолитическим. Однако, по новейшим данным китайских археологов, он датируется 5,5 тыс. лет до н. э., т. е. хронологически уже относится не к палеолиту, а скорее к мезолиту [Фаншэсин, ч. 1, 55]. Мозговая коробка этого черепа сохранилась почти полностью, но лицевые кости отсутствуют — за исключением части верхней челюсти с костным нёбом и несколькими альвеолярными отростками, в одном из которых сохранился корень второго левого премоляра. Череп из Цзыяна — небольшой, с сильно выступающими теменными буграми; первоначально его считали детским, но позднее китайские антропологи пришли к заключению, что он принадлежал женщине в возрасте около 50 лет. В пользу такого предположения свидетельствуют тонкость костей, умеренное развитие рельефа, в частности, глабеллярной и надглазничных областей, четкость лобных бугров, глубокие отпечатки мозговых извилин на внутренней поверхности черепа, а также следы застарелой многолетней болезни зубов (поражение зубных каналов). По общему облику цзыянский череп относится, несомненно, к современному виду человека, хотя и обнаруживает значительное развитие надбровных дуг, заметную выраженность сагиттального возвышения и некоторые другие особенности, частые у палеоантропов.
Почти полное отсутствие лицевых костей затрудняет суждение о расовой принадлежности цзыянского черепа. Высказанная устно мысль чунцинского антрополога Фэн Хань-цзи о пигмеоидности этой находки не может считаться обоснованной. Большего внимания заслуживают данные о сходстве человека из Цзыяна с люцзянским и шаньдиндунским черепами, которые рассматриваются У Жу-каном в качестве ранних представителей монголоидных рас. Сближающими чертами являются здесь такие признаки, характерные для цзыянского черепа, как значительное развитие предносовых ямок (при отсутствии клыковых), несколько повышенное переносье (при общей широконосости), крышеобразная форма черепного свода (особенно характерная для эскимосов), уплощенность теменных костей по обе стороны сагиттального шва. Все эти черты, особенно в сочетании с общим грацильным обликом, сближают цзыянского человека с южными формами тихоокеанских монголоидов, которые, в свою очередь, занимают переходное положение между континентальными монголоидами и австралоидами (см. табл. 3).
Наибольшая длина цзыянского черепа — 169,3 мм, наибольшая ширина—131,1 мм, черепной указатель — 77,4 (мезокрания). Ушная высота — 110 мм, ее отношение к ширине — 84%. Череп, таким образом, небольшой по абсолютным размерам, умеренно удлиненный, очень узкий, относительно более низкий, чем у большинства современных людей. Черепной свод цзыян ской женщины следует признать, однако, довольно высоким, лоб слабо покатым. По мнению У Жу-кана, цзыянский человек является более ранней формой, чем люди из Шаньдиндуна или западноевропейские кроманьонцы [Пэй Вэнь-чжун, У Жу-кан, 30—49, 70—71]. Однако В. П. Якимов в рецензии на монографию о цзыянском человеке считает вывод У Жу-кана дискуссионным и указывает на ошибки, вкравшиеся в определение некоторых углов и индексов. Тем не менее «вне зависимости от той или иной трактовки эволюционного положения цзыянского человека в системе древних гоминид эта находка представляет очень большой интерес, так как является первой на территории Южного Китая» [Якимов, 1959, 142].
Таким образом, новейшие палеоантропологические материалы, несмотря на их фрагментарность, дают возможность констатировать на территории Китая и соседних стран в самом конце палеолита и в мезолите наличие всех основных расовых компонентов населения Восточной Азии позднейших исторических периодов (карта 1): континентальных монголоидов (Чжалайнор), восточных монголоидов (Шаньдиндун), южных монголоидов (Тампонг) и австралоидов (Куиньван). В этом ряду в северо-южном направлении наблюдается постепенное ослабление монголоидных и нарастание австралоидных особенностей, которое сохраняется здесь и во все последующие исторические периоды вплоть до наших дней [Чебоксаров, 1947, 30—70; eго же, 1947а, 24—83; его же, 1965, 37—59; Cheboxarov, 1966, 1— 15]. К мезолиту восходит, вероятно, и начало формирования крупнейших групп этносов Юго-Восточной Азии.