Хильда Эллис Дэвидсон

Древние скандинавы. Сыны северных богов

Глава 6. Силы Асгарда

 


Асы собрались на лугах Иды, святилища и высокие храмы построили они из древесины, кузницы возвели, богатые вещи они сделали, клещи придумали, и орудия они создали.


Волуспа



ПОГРЕБЕНИЯ ВИКИНГОВ

История языческой Скандинавии завершается эпохой викингов. Именно в те времена появились представления, которые легли в основу более поздней мифологической литературы, хотя их корни уходят глубоко в древность. Экспедиции викингов способствовали тому, что их религиозные традиции распространились далеко за пределами Скандинавии, и многие источники, находящиеся в нашем распоряжении, происходят из разных регионов. По причине ограниченности объема книги мы вынуждены сконцентрироваться в основном на Норвегии и Швеции и в меньшей степени описывать Данию, которая попала под влияние христианского мира значительно раньше, чем более северные территории. Языческие традиции, существовавшие в Исландии уже в IX и X веках, оставили глубокий след в литературе, но археологические данные оттуда малочисленны из-за произошедшего в Скандинавии разрыва с древними обычаями. Во многом благодаря этому христианство проникло в Исландию около 1000 года, причем сравнительно безболезненно.


У нас нет свидетельств, которые бы говорили о внезапном отказе от древних погребальных обрядов. Правда, способов погребения умерших стало очень много, но корни этого явления, скорее, уходят в предыдущие эпохи. Лишь один обычай - погребение в корабле - широко распространился только в эпоху викингов.


Обряды кремации и ингумации совершались бок о бок, и общих правил погребения не существовало. Сожжение остается более популярным в Центральной Швеции, что, возможно, связано с популярностью в этом регионе культа Одина. Когда в 1950 году Рамскоу обнаружил в Дании свидетельства распространения там обряда кремации в эпоху викингов, он не смог выяснить, связано ли возникновение этого ритуала с внешним влиянием или какой-то местной концепцией, заставлявшей людей класть в могилу определенный погребальный инвентарь или выбирать тот или иной способ захоронения. В Линд-хольме, расположенном в Северной Ютландии, например, было найдено несколько сотен погребений, сделанных по обряду кремации. Они, без сомнения, принадлежат язычникам. При этом погребальный инвентарь достаточно простой и однообразный: украшения, ножи, точильные камни и принесенные в жертву люди (а иногда собаки, овцы или коровы). Но свидетельств, благодаря которым можно было бы восстановить ритуал, найдено не было.


Для высокопоставленных людей продолжали возводить высокие могильные холмы, а деревянные погребальные камеры, покрытые сверху курганами или без них, стали пользоваться популярностью у богатых. Они встречаются в больших количествах рядом с важным торговым центром в Бирке (Швеция), причем во многих из них были обнаружены останки лошади и собаки, а иногда в погребении мужчины археологи находили тело женщины, которая, видимо, должна была сопровождать его в загробном мире. В одной могиле было найдено тело жен щины. Рядом с ней археологи нашли богатый погребальный инвентарь и останки еще одной женщины, лежащей в скорченной позе. Это может свидетельствовать о том, что служанку убили на похоронах ее хозяйки. Ученые не пришли к единому мнению о том, насколько велико иностранное влияние в росте популярности деревянных погребальных камер. В связи с этим внимание ученых привлекают аналогичные погребения в России, там, где селились выходцы из Швеции. Сложно сказать, по какому пути распространялось это влияние. Возможно, именно в это время в Скандинавии снова стали пользоваться популярностью человеческие жертвоприношения, принесенные путешественниками откуда-то с Востока.



В могилах эпохи викингов погребального инвентаря немного. Правда, иногда с умершим хоронили мечи высокого качества и другое прекрасное оружие (например, топор из Маммена), но в основном ценные предметы археологи находят в составе кладов. Многие мечи были вытащены из рек, причем их было так много, что Уилсон даже предположил: в то время был распространен обычай бросать оружие в реку, продолжающий традиции ритуальных жертвоприношений, распространенные в предыдущие периоды. Исключением из правила могут быть захоронения, сделанные в огромных кораблях, о которых речь пойдет в следующем параграфе.


ПОГРЕБАЛЬНЫЕ КОРАБЛИ

Наиболее интересный символ вендельского периода и эпохи викингов, распространенный в Швеции и Норвегии, - это корабль мертвых, предвестниками которого были деревянные гробы, силуэты лодок и изображения кораблей на памятных камнях. Однажды ставшие последним местом упокоения умершего в могиле или на погребальном костре, корабли мертвых стали распрост раняться по территории Севера со скоростью, сравнимой, пожалуй, только с развитием мегалитических гробниц. Погребения в кораблях были найдены на территории Исландии, в Бретани, Англии, на острове Мэн, на Западных островах и в России. Действительно, пиратство и торговля привели викингов - капитанов морских судов - к сказочному богатству. Теперь и женщин стали хоронить в кораблях, а представители более бедных слоев населения использовали для погребения своих умерших доски, снятые с лодок, обкладывая ими покойного. Вокруг закопанных в землю урн с прахом сожженного покойника из камней выкладывали силуэт корабля. Если человек, жертвуя хорошим морским кораблем для погребения мертвого, не пытался избежать больших трат, то можно предположить, что подобная практика имела для людей того времени большое значение и глубокий символический смысл. Большинство ученых не спорят с предположением, что этот обычай появился на территории Скандинавии под влиянием погребальных обрядов, характерных для Римской империи и христианской церкви.


Иногда в Норвегии VI века корабли ставились на погребальные костры или просто сжигались. Захоронения в корабле, найденные в Лёдингене (Нордланд), где покойный был погребен по обряду ингумации, и в Воссе (кремация), были сделаны до 600 года н. э., причем Шетелиг приводит другие подобные примеры. Однако тщательно продуманные погребения в кораблях в Уппланде появились только в VII веке, так же как в королевстве Восточная Англия, расположенном в Великобритании. Помимо прекрасных королевских захоронений в Саттон Ху, было найдено погребение, сделанное на том же некрополе по обряду ингумации в меньшей лодке, причем один конец судна пришлось обрезать, чтобы оно поместилось в могилу. Ниже по побережью было обнаружено захоронение корабля в Снейие, а другие примеры этого обычая встре чаются в Эшби Деле и Кэтфилде. Эти погребения были сделаны в середине VII века или, возможно, немного раньше. В Кейстре-он-Си (графство Норфолк) была найдена целая группа захоронений середины VI века (или, возможно, более раннего времени). Там на телах умерших лежали изогнутые части лодок, относящиеся примерно к тому же периоду. Нам известно, что в дохристианскую эпоху Восточная Англия поддерживала тесные контакты с Уппландом, так как наиболее ценные произведения шведских мастеров оказались в королевской сокровищнице в Саттон Ху. В англосаксонской поэме «Беовульф» можно найти множество заимствований из датских и шведских легенд о героях. Там же встречается самое подробное во всей северной литературе описание погребения умершего в корабле. В нем говорится о том, что корабль короля Скильда нагрузили оружием, украшениями и различными ценностями, самого умершего короля положили рядом с мачтой, а рядом с ним установили королевский штандарт. Затем корабль пустили в свободное плавание к неизвестным берегам, откуда Скильд прибыл, будучи еще младенцем, чтобы править страной.


В Уппланде было обнаружено несколько некрополей с захоронениями в кораблях. Все они датируются временем с VII века до эпохи викингов. Нам известно, что властителей Уппсалы, живших до этого, кремировали, но тех, кто правил в Уллтуне, Венделе, Вальсгерде и Туне в Альсике, хоронили в кораблях, которые вытаскивали на берег и опускали в могилы, превращая суда во впечатляющих размеров гробы. Хотя многие из этих погребений были разграблены или неправильно раскопаны, сохранившихся свидетельств достаточно, чтобы показать всю грандиозность этих захоронений.


Первое погребение в корабле в Венделе нашел рабочий в 1881 году. Когда Арне в 1927 году опубликовал свой отчет, было известно уже по крайней мере двена дцать таких захоронений, которые делались на протяжении трехсот лет. Резких изменений в способе погребения не было. В самых ранних могилах умерший лежит на некоем подобии кровати, стоящей на корме, при этом смотрит он на нос судна. Рядом с ним клали оружие и украшения, а иногда - шлем и кольчугу. На носовой части корабля оставляли корабельные приборы, рога и кубки для питья, котлы и все необходимое для приготовления пищи, игорные доски, убитых людей и иногда еду, необходимую для путешествия. Животные, убитые во время похорон, лежали на корабле или в траншее, вырытой за ним. На правый борт мордами к носу клали трех или четырех лошадей, на левый - корову или быка, нескольких овец, свиней или собак, а иногда и птиц: ястребов, журавлей, гусей и уток. Таким же образом хоронили умерших и в Вальсгерде, где могилы не были разграблены и надлежащим образом раскопаны. Покойные лежали в середине корабля под навесом на матрасах или подушках, покрытых коровьей шкурой. Рядом с ними клали их оружие и неизменный набор, состоящий из всего необходимого для приготовления пищи, кусков мяса и туш животных. Все пятнадцать захоронений в Вальсгерде были сделаны по одному погребальному обряду, причем самое позднее из них датируется 1100 годом.



Носы кораблей направлены в сторону воды, а сами суда были подготовлены к длительному плаванию. Как заметила Грета Арвидссон, животных и припасы, как правило, клали в носовую часть судна, места расположения экипажа находились в кормовом отсеке, а капитан должен был стоять в центре. Однако наличие на погребальных кораблях туш убитых животных предполагает, что все они были принесены в жертву. В поздних могилах из Венделя умерший и погребальный инвентарь лежат по-другому. В погребениях 9 и 14 покойный сидел на носу, а рядом с ним лежала только одна оседланная лошадь и две большие собаки. В некоторых поздних захоронениях два коня лежали мордами друг к другу, напоминая тем самым изображения на памятных камнях с острова Готланд.


Традиция хоронить умерших в кораблях, видимо, распространилась и в Вестфольде (Норвегия), где были найдены прекрасные суда из Осеберга и Гокстада. Дерево сохранилось там благодаря тому, что корабли лежали в голубой глине, хотя оба захоронения были давно разграблены. Они датируются второй половиной IX века, как и корабль из Туне, также хорошо сохранившийся, и судно из Борне, дошедшее до нас в значительно худшем состоянии. Севернее также было несколько погребений в кораблях, но о них известно очень мало: одно, находящееся в Рольваёе, было найдено в 1751 году, согласно свидетельствам очевидцев, это было не поврежденное огнем судно с сожженными останками умершего; говорят о существовании таких погребений в Кармёе (недалеко от Ставангера); в Грёнхауге, Миклебостаде; в Скее на Леке и Хове на Лёкте (Северный Хельгеланд). Единственное известное датское захоронение в корабле было найдено в Ладби (Фюн) и датируется примерно 900 годом. Хотя суда из Вестфольда ориентированы в сторону моря, в Норвегии, согласно Шетелигу, было принято направлять их на юг. В могилах Вестфольда умерший лежал рядом с мачтой со множеством мебели и других предметов. В состав погребального инвентаря входили кровати, сани, повозка, несколько тщательно украшенных горшков и животные, убитые, чтобы отправиться вместе с покойным в мир мертвых. Рядом с судном, захороненным в Гокстаде, были найдены скелеты двенадцати лошадей и шести собак, а на самом корабле лежал павлин. В Осеберге обнаружили останки пятнадцати лошадей, быка и четырех собак, причем многие из них были обезглавлены, а в Ладби - одиннадцати лошадей и четырех собак.


Новшеством в норвежских захоронениях стало сооружение деревянной погребальной камеры, напоминающей по форме хижину. Она строилась за мачтой, и в нее клалось тело умершего. В Туне она стояла на платформе из кольев, выходящей с каждой стороны за борта корабля, а в Кармёе рядом с боками судна были построены каменные стены, которые поддерживали камеру, покрытую березовой корой. Хижина из Гокстада была построена тщательно, у нее был коньковой брус. Камера из Осеберга сделана более грубо, а щели были забиты огромными дубовыми досками. Довольно интересно, что такие сооружения в VII веке были распространены и в Саттон Ху - королевские сокровища складывали в деревянный дом с остроконечной крышей (длина - около 5 метров), построенный на корабле.


В Вальсгерде мужчин хоронили в кораблях, а женщин кремировали и их прах клали в простые могилы. Правда, на корабле из Осеберга, самом богатом из всех подобных погребений в Скандинавии, была похоронена женщина. Это было не морское судно, а речной корабль, использовавшийся, вероятно, во время различных церемоний, так как он был украшен резьбой. Там лежали скелеты двух женщин - молодой и пожилой, но после того, как в гробницу еще в древности проникли воры, от тела младшей осталось лишь несколько костей. В результате изучения останков ученые пришли к выводу, что старшая женщина была служанкой. Это противоречит гипотезе, принятой некоторыми исследователями, о том, что похороненная здесь женщина была королевой Асой, вдовой Гудрёда и бабушкой Харальда Прекрасноволосого. Доводы против этой версии были опубликованы Гьессингом еще в 1942 году.


Захоронения женщин в лодках были найдены на территории Норвегии. В качестве примера можно привести Сёрби, к западу от Сандефьорда, где одно из четырех погребений в судах было женским. Такие могилы встре чаются и в Шотландии. В Каупанге, на некрополе мыса Бихольберг, могильные плиты мужчин и женщин располагались очень близко друг от друга, а сами умершие были похоронены в лодках или частях лодок. В одном погребении лежали мужчина и две женщины, похороненные в разное время. На некрополе встречаются и другие случаи подхоронений. Лодки были совершенно различны: от грубых гребных до более элегантных. Все они лежали в облицованных камнем могилах и были засыпаны галькой, а сверху на могильную яму клали слой камней. Большая часть этих погребений относится к IX веку. Помимо этого можно в качестве примера привести еще один некрополь в Туне (Вестманланд, Швеция), где были найдены останки восьми женщин, лежащих в кораблях около 6 метров в длину. Помимо самих умерших, на кораблях было обнаружено большое количество мебели и деревянной посуды. На судне одной пожилой женщины, рядом с которой лежало множество предметов и одеяний, было найдено весло, протянутое через фальшборт так, будто корабль готовили к отплытию. На том же памятнике было открыто богатое захоронение римлянки с прекрасными стеклянными кубками, а также предметами из золота и серебра. Вполне возможно, что это место было центром какого-то культа, связанного с женским началом.


Определить число сожженных кораблей сложно, так как первые археологи могли пропустить то немногое, что от них оставалось - заклепки. Если же при захоронении использовались только части судов, как в Каупанге, их практически невозможно выявить. Остатки кораблей были найдены в захоронениях, сделанных по обряду кремации, в Каупанге и Бирке, а вокруг погребений сожженных умерших в Хойструпе и Линдохольм Марке, расположенных в Дании, а также в Эльборе, в Норвегии, камнями был выложен силуэт лодки, причем в последнем случае, судя по всему, на погребальном костре был сожжен целый корабль. В могиле конца IX-X века в Иле-де-Гроа, в Бретани, было найдено более 800 заклепок. Из этого ученые сделали вывод о том, что здесь был сожжен огромный корабль. В нем были похоронены взрослый мужчина и подросток, собака и несколько птиц, множество щитов, два меча, три топора и другие виды оружия, а также орудия труда и украшения из золота и серебра. Дополнительные сведения о широком распространении сожжения кораблей можно получить из труда арабского путешественника и дипломата Ибн Фахлана, посетившего в X веке поселение шведов на Волге и подробно описавшего кремацию их предводителя. Сначала его похоронили в земле, а затем снова выкопали, одели в богатые одежды и положили на скамью, покрытую коврами и подушками и стоящую на корабле, под навесом. Были убиты две лошади, собака и две коровы, а их туши брошены на корабль. Потом после длительной церемонии лишили жизни курицу, петуха и рабыню. Их положили рядом с умершим, а под самим судном разожгли огонь. В целом эти данные согласуются с археологическими. К тому же в письменном источнике содержится описание безжалостного и зрелищного ритуала, который мог сопровождать сожжение корабля. Правда, эти свидетельства ставят перед исследователем следующий вопрос, который уже поднимался при изучении деревянных погребальных камер викингов: откуда пришел в Швецию жестокий и кровавый обряд, сопровождавший похороны важных людей, - из Юго-Восточной Европы или из России.



Символика погребения покойных в кораблях противоречива. Якорь судна из Ладби убран на борт, как это делалось, когда корабль готовили к отплытию, а судно из Осеберга было пришвартовано и завалено тяжелыми камнями. Некоторые покойные лежали на палубе, под навесом, а другие - в массивных деревянных сооружениях, построенных на корабле. В Килоран Бэй (Шотлан дия) и в Хедеби перевернутая лодка лежала на умершем, а в Хегге, в Южном Трондхьеме, и в одном из погребений в Шлезвиге она размещалась на крыше погребальной камеры. Могли использоваться только части лодок, а заклепки - разлететься по всему погребению. Ибн Фахлан отмечал, что у каждого бедного руса была лодка, построенная специально для кремации, а их вождей хоронили в принадлежащих им судах. Однако мы уже видели, что местные вариации подобного рода неизбежно появляются в процессе развития религиозного символизма. Когда появляется новый символ, он постепенно начинает комбинироваться с предыдущими, причем далеко не всегда можно выявить логику этих сочетаний. Так, довольно сложно понять, как могут сочетаться деревянные дома мертвых и погребения в кораблях. Несмотря на это несоответствие, можно предположить, что использовать суда для захоронений людей того времени заставляло, во-первых, желание подготовить умершего к путешествию в потусторонний мир, а во-вторых, использовать символ, который с древнейших времен ассоциировался с силами плодородия. Корабль имел очень большое значение для любого правителя, которое было, без сомнения, связано и с тем, что он являлся показателем определенного социального статуса. Правда, одного этого объяснения недостаточно для того, чтобы понять, почему на протяжении столь долгого времени самых важных персон хоронили именно в судах.


Некоторые ученые считают, что погребения в кораблях как-то связаны с культом ванов, правда, в письменных источниках доказательств этой гипотезы нет. Наибольшей популярностью из ванов во времена викингов пользовались Фрейр и Фрейя, хотя у исследователей почти нет сомнений в том, что их почитали под разными именами. Фрейр считался мифическим предком шведских Инглингов. Корабль был одним из его основных атрибутов. К тому же он ассоциировался с погребениями в курганах, а после смерти его тело, подобно останкам князя русов, на протяжении какого-то времени хранили. Отцом пары ванов считался Ньорд, который был тесно связан с кораблями и морем. Из-за этого многие места, названные в его честь, располагаются вдоль норвежского побережья или возле рек и озер. Здесь же можно вспомнить и легенду, согласно которой божество плодородия, еще будучи ребенком, приплыло на лодке по морю для того, чтобы стать родоначальником королевской династии. Именно этот бог ассоциируется в «Беовульфе» с погребениями в кораблях. В «Беовульфе» говорится о том, что первым таким королем был Скильд, правитель данов, но в Дании не было найдено ни одного погребения в кораблях, хотя, возможно, это связано с тем, что большинство письменных источников появилось значительно позже принятия здесь христианства. Однако примечательно то, что в Восточной Англии найдено множество таких захоронений.


Связь с ванами также объясняет наличие женских захоронений в кораблях. Женщины, похороненные в Туне и Осеберге, могли быть жрицами ванов. Повозка из Осеберга вполне могла использоваться во время религиозных процессий, как те, что применяли почитатели Нертус, а позднее - Фрейра. Страшные резные головы (и, возможно, также странные предметы, в которых некоторые исследователи видят трещотки) могли предназначаться для того, чтобы прогонять злых духов, и связывались с темной стороной культа ванов. На корабле из Осеберга были яблоки, лесные орехи, семена и зерно - все это важные символы плодородия, атрибуты богини изобилия. Также вполне возможно, что богиня, посещавшая, как считалось, Данию в повозке, в Норвегии предпочитала путешествовать на судне вдоль побережья.


В англосаксонских погребениях в кораблях не было найдено убитых животных. Это может говорить об отходе от полного языческого обряда, характерном для час тично принявшей христианство страны. Брёггер считает, что лазы в погребениях Гокстада и Осеберга - это не результат работы грабителей, тайно пытавшихся пробраться в могилы, а итог намеренных действий, осуществленных почти сразу после ритуала похорон и направленных против злой магии обитателей могильных холмов. При этом в Осеберге по неизвестным причинам был поврежден сам корабль, а именно изогнутый змей на носу судна и прекрасная кровать, которые были разрублены на части. Это можно объяснить тем, что погребенную здесь жрицу ванов недавно перешедшие в христианство люди могли считать злой богиней. Хотя в Исландии захоронения в кораблях встречаются редко, но нам известно, что двое мужчин, похороненных, согласно сагам, в судах, были жрецами Фрейра. Хотя в некоторых кораблях с захоронениями найдены символы Одина, бога мертвых, и не следует связывать погребения в судах только с ванами, множество источников свидетельствует о том, что распространение этого обычая среди правителей Швеции VII века порождено именно их культом. Убийство лошадей, свиней и рогатого скота также свойственно культу ванов. Хотя не стоит забывать и о связи между жертвоприношением коня и божеством неба, лошади, без сомнения, были священными животными Фрейра и приносились ему в жертву. В основании холма, который был насыпан над кораблем с похороненным в нем умершим, были обнаружены следы обработки земли плугом, что также говорит о связи этого обычая с культом плодородия эпохи бронзового века.


Наличие у этих людей представлений о путешествии умершего подтверждается поднятыми якорями, вставленными в фальшборт веслами и снаряжением кораблей, предназначенных для погребения покойного. Носы этих судов, как правило, направлены в сторону моря или реки, а в Каупланге, который считается исключением из этого правила, ориентация судов могла быть связана с тем, что некрополь располагался на мысе, с трех сторон окруженном морем. Лодки могли заменить повозки, характерные для могил более раннего времени, так как в некоторых частях Швеции и Норвегии, подобно Древнему Египту, они были самым распространенным видом транспорта. Возможно, тщательно подготовленные погребения в кораблях из Венделя принадлежали членам одной семьи, которые верили в то, что их боги живут где-то за морем, и создали миф о священном короле, прибывшем к ним по волнам.


Одной из наиболее ценных находок в Осеберге стали несколько гобеленов из погребальной камеры, тщательно отреставрированных после долгой и сложной работы. Сейчас они хранятся в Музее кораблей викингов в Биггдёе (Осло). Все мы с нетерпением ждем их полной публикации. Гобелены представляют собой длинные узкие полосы, которые, вероятно, развешивались на стенах какого-либо зала или храма в качестве своеобразного фриза. На них изображено множество людей - идущих, едущих верхом или на маленьких повозках, стоящих длинными шеренгами с поднятыми копьями. Пустое пространство заполнено абстрактными орнаментами, в которых Хурен увидел изображения птиц, свастик и зигзагов, похожих на выгравированные на брактеатах, что говорит об их связи с божеством неба. Они производят на зрителя такое же впечатление, как и изображения на шлемах, рогах из Галлехуса и котле из Гундеструпа, а также на наскальных рисунках эпохи бронзового века, на которых изображено множество людей, поклоняющихся богам, и несколько божеств (или их наиболее значимых почитателей). Скорее всего, перед нами не сцены из мифа или какой-то легенды о героях, а церемониальные процессии, проходившие вокруг различных символических предметов и персонажей большего размера. Пример подобного изображения - фигуры на фризе Парфенона - был создан людьми другой эпохи.



Из всех людей, изображенных на гобеленах, наиболее примечательны мужчины в рогатых шлемах, один из которых держит перекрещенные копья (судя по сделанной недавно реконструкции, еще и меч). Вероятно, все они как-то связаны с Одином. Также интересным считается изображение мужчины, висящего на дереве. На гобеленах есть изображение человека, которого Ху-ген назвал щитоносцем. На нем одеяние (или маска) кабана, что говорит о его связи с ванами. Фигуры в звериных масках и шкурах похожи на выгравированные на шлемах и рогах из Галлехуса. В одной повозке, судя по всему, сидят две женщины, как и на самом корабле из Осеберга, а под щитом лежит мужчина, в котором некоторые ученые видят легендарного короля, вынесенного с поля битвы, или самого Фрейра, после смерти, согласно письменным источникам, возродившегося в повозке. Более подробное описание гобеленов невозможно без ознакомления с ними самими. В любом случае можно с полной уверенностью утверждать, что они являются важным напоминанием о той огромной роли, которую ткачество могло играть в распространении религиозных символов и мотивов. К тому же они лишний раз подтверждают предположения о религиозном значении погребения из Осеберга.


Благодаря письменным источникам мы знаем, что ванам поклонялись вместе с Одином, причем в этом случае он иногда выступал в качестве бога неба или даже как супруг богини земли. Археологические данные также подтверждают, что в целом почиталось не одно божество, а несколько, хотя в каждом конкретном священном месте отправлялся один культ. Осеберг и Туна могли быть культовыми центрами ванов, а мыс в Каупанге, где захоронения в кораблях плотно прилегали друг к другу, также мог играть роль какого-то святилища. Хинш отметил, что в Норвегии захоронения в лодках группируются вокруг погребений в крупных кораблях.



Рис. 25. Изображения на гобеленах из корабля в Осеберге. В настоящее время хранятся в Музее кораблей викингов, в Биггдёе, Осло (по Хугену)




В таких некрополях, как в Венделе и Вальсгерде, могли хоронить глав семей или, возможно, предводителей сообществ воинов, члены которых погребали своих умерших в кораблях на протяжении длительного периода. Древние традиции заставляли этих людей поклоняться одному определенному божеству.



Изображений богов и богинь плодородия, датированных эпохой викингов, найдено очень мало. Поразительным исключением из этого правила стала маленькая фаллическая статуэтка в заостренной шляпе, найденная в Рэллинге (Швеция) и считающаяся изображением Фрейра. Эту фигурку, возможно, использовали в качестве амулета, так как в литературных источниках иногда упоминаются маленькие изображения Фрейра, предназначенные именно для этого. Статуэтка сделана с большим мастерством и умением, что выгодно отличает ее от маленькой фигурки бородатого человека, относящейся к предыдущему периоду. Изображений богини нет. Из этого можно сделать вывод о том, что ваны, очевидно, изображались с помощью характерных для них символов, таких как кабан, лошадь, повозка и корабль. С этими животными они тесно связаны в литературной традиции.


ГЕРОИ ОДИНА

Примерно в VIII веке н. э. изображения на памятных камнях острова Готланд изменились. Появились крупные вертикальные камни, по форме напоминающие грибы - с закругленной верхушкой и прямой «ножкой», расширяющейся к основанию. Некоторые из них покрыты поразительными изображениями, вероятно иллюстрирующими легенды или мифы. По своему разнообразию и четкости прорисовки деталей некоторые камни (например, из Лэрбро Хаммерс, Буттле Анге, Хуннинге и Ардре) сравнимы с гобеленами из Осеберга. При этом на них преобладают определенные мотивы.


Снова появляются изображения кораблей с воинами на борту, а рядом с ними, как правило в верхнем регистре, изображается всадник. Вряд ли могут быть сомнения в том, что это умерший, прибывающий в загробный мир (похожие рисунки найдены на римских и этрусских могильных плитах более раннего времени). Чаще всего он вооружен, на нем шлем и кольчуга. Его встречает женщина, держащая в руках кубок или рог. Очевидно, так люди того времени видели прием умершего героя в Валгалле, что подтверждается сложенной норвежским скальдом в X веке поэмой. В ней описывается прибытие туда павшего на поле битвы короля, которого встречают валькирии, предлагая ему выпить вина. На некоторых камнях изображены другие, не менее интересные вариации на эту тему - иногда всадника сопровождают орел и собака, что заставляет нас вспомнить об останках этих животных, найденных в ряде крупных погребений в кораблях.


На камне 3 из Лэрбро Хаммерса изображен орел, которого встречает женщина с кубком в руках. Вероятно, здесь в виде орла изображен сам Один, возвращающийся в Валгаллу, или, как предположил Линдквист, получающий мед вдохновения от дочери гиганта (это вполне приемлемый сюжет для памятника, скажем, поэту). Правда, изображение орла появляется и на других камнях. Довольно интересные сцены изображены на камне 1 из Лэрбро Тэнгельгорда. В первой из них орел кружит над пустым седлом, а всадник лежит на земле. На втором изображении мертвого везут на лошади. Под ними помещена уже знакомая нам сцена приветствия, на которой женщина встречает всадника и воинов, размахивающих кольцами. Судя по всему, на всех этих камнях изображено перемещение воина с поля сражения в Валгаллу. На них также встречаются сцены празднеств и пиров, а в одном маленьком изображении на камне из Ардре Оксенстиерна увидел двух мужчин, машущих ножами над тушей свиньи, которую, согласно другим источникам, едят в Валгалле каждый вечер.


На двух камнях из Альскога Тьэнгвиде изображен всадник на лошади с восемью ногами. Еще на одном, найденном в Лэрбро Тэнгельгорда, ноги коня вырезаны менее отчетливо, и Линдквист предположил, что это изображение забора, через который прыгает лошадь. На основании этой гипотезы он сделал вывод о том, что лишние ноги у лошадей, изображенных на других камнях, появились из-за ошибочного понимания художником этой сцены. Но такое существо упоминается и в письменных источниках. К тому же подобные изображения есть и в Сибири, где эти лошади играют роль сверхъестественного коня шамана. Изображения восьминогих лошадей не характерны для более ранних эпох. Следовательно, они могут быть связаны с относительно поздними представлениями о коне божества, пришедшими в Скандинавию из Балтии. Верхом на Слейпнире, видимо изображенном на этих камнях, сидит сам Один, но более вероятно, что им управляет умерший. Я предположила, что восьминогая лошадь появилась в скандинавской мифологии как символ погребальных носилок, которые несли к могиле четверо мужчин.



На камне из Лэрбро Хаммерса изображен человек, висящий на дереве. Это традиционный способ принесения жертв Одину. Над ним кружат орел и человеческая фигура с кольцом, похожая на валькирию. Например, на камне из Тьэнгвиде летающие люди сопровождают в воздухе копье. На некоторых камнях изображен символ, напоминающий трехсторонний узел, похожий иногда на три соединенных вместе треугольника. Он, как правило, изображался рядом с лошадью или с кораблем. Этот символ еще с древнейших времен был популярен у норвежских ткачих и получил название «валькнут». Он также изображен на корабле и гобеленах из Осеберга и, вероятно, каким-то образом связан с Одином.


На некоторых камнях вырезаны не только сцены, повествующие о странствиях умершего, - на некоторых маленьких рисунках изображены знаменитые герои, поклонявшиеся Одину. Некоторые легенды о героях Одина, например Сигмунде Вольсунге, Хаддинге и Харальде Синезубом, Харальде Хильдетанде, дошли до нас благодаря литературным источникам, но многие из них утеряны. На камнях с острова Готланд иногда изображалась женщина, стоящая между двумя армиями, как в Лэрбро Хаммерсе, или дом, который его жители защищают от нападения, как в Хуннинге. Вполне вероятно, что эти сцены появились здесь под влиянием каких-то неизвестных сюжетов героической традиции. В нашем распоряжении нет источников, рассказывающих о том, что совершили люди, в честь которых были поставлены эти камни. Вряд ли те или иные сцены из героического прошлого были помещены на них без причины. Скорее для того, чтобы прославить деяния какого-то человека, поэты использовали примеры из легендарной традиции, с которыми можно было сравнить его подвиги.


За пределами Готланда особой популярностью пользовался один конкретный герой - Сигурд Вольсунг. Совершенный им подвиг - убийство дракона - изображен на двух датированных XI веком камнях из Рамсунда и Рёка в Швеции. Другие события из посвященного ему цикла некоторые исследователи видят на камнях из Рамсьё, Дрэфле и Окельбо, хотя это весьма сомнительно. На камне из Рамсунда изображен герой, убивающий дракона и жарящий его сердце, держа палец во рту. Дело в том, что, согласно легенде, Сигурд обжег палец, пробуя, готово ли жаркое; когда он стал сосать его, то получил дар - стал понимать язык зверей и птиц. В этой истории также говорится о том, как две птицы, сидевшие на ветке, разговаривали с Сигурдом и предупредили его о вероломстве кузнеца, брата дракона. Герой обезглавливает кузнеца, а в конце повествования появляется конь Си-гурда, нагруженный сокровищами. Довольно интересно сравнить этот камень с другими, найденными на Британских островах и сделанными, вероятно, немного ранее, чем их шведские аналоги. На них изображены те же события, но немного по-другому. На кресте из Хальтона, в Ланкашире, а также на других крестах из Джурби, Малева и Андреаса на острове Мэн изображен этот же герой, жарящий сердце дракона. Другие сцены из Рамсунда также изображены на одном или нескольких таких камнях.



Рис. 26. Сцены из саги о Сигурде, изображенные на камне из Рамсунда, Швеция





Это свидетельствует о том, что мастера работали по установленному канону, диктовавшему выбор из всего цикла легенд конкретных сцен. Одни и те же сюжеты были популярны на протяжении длительного времени, о чем свидетельствует появление этих изображений на стенах норвежских церквей XII и XIII веков.


Эти памятники относятся уже к христианской эпохе, и то, что сцены из цикла легенд о Вольсунге продолжали изображаться, свидетельствует о попытке семей, поставивших кресты на острове Мэн и в Хальтоне, претендовать на происхождение от рода Вольсунгов. Это же можно отнести и к камню с вырезанным на нем изображением, найденному в Винчестере в 1969 году. На нем помещен волк, нападающий на воина, пронзающего мечом его язык. Вероятно, перед нами иллюстрация к легенде об отце Сигурда, Сигмунде Вольсунге. Камень был использован при строительстве англосаксонского собора, которым занимался датский король Кнут, и может служить еще одним примером возрождения интереса к героическому прошлому, аналогом камня из Еллинга. Очевидно, в дохристианскую эпоху такие камни устанавливали члены военной аристократии, поклонявшиеся Одину.


На другом кресте, находящемся в Рамси, изображена сцена, еще более тесно связанная с языческой мифологи ей, - Локи, убивающий камнем выдру. В Младшей Эдде, написанной Снорри, этот сюжет связывается с легендой о Сигурде, побеждающем дракона. На кресте из Андреаса изображен связанный человек, окруженный змеями. У этой сцены также есть множество скандинавских параллелей. Большинство исследователей сходятся на мысли о том, что она связана с историей о смерти Гуннара, зятя Сигурда, в яме со змеями, куда, решив отомстить, его бросил король Атли. На некоторых средневековых скандинавских изображениях связанный человек играет ногами на арфе. Эта сцена также согласуется с одним из записанных вариантов легенды. Но ни на кресте из Андреаса, ни на повозке из Осеберга, ни на трех камнях с острова Готланд нет изображения арфы. Я думаю, что в этих более ранних рисунках отразилась языческая традиция приносить в жертву человека, бросая его к змеям, как в истории об убившем дракона Лагнаре Лотброке, сыновья которого покорили Англию. Нордланд доказывает христианское происхождение этого сюжета со змеями, вспоминая, что пресмыкающиеся считались созданиями, живущими в могилах. Но появление этих изображений в Осеберге и на Готланде опровергает его предположения. Вероятно, здесь опять же произошло слияние устойчивых дохристианских традиций и пришедшей извне христианской символики.


На других камнях, судя по всему, изображена последняя битва богов с чудовищами (Рагнарёк), сюжет, тесно связанный с Одином. Какие-то жители Камберлэнда живо интересовались языческими традициями, так как они создали целую серию памятников с изображением мифологических сюжетов. На кресте из Госфорта изображена битва с чудовищами и связанный Локи. На двух довольно плохо сохранившихся камнях, найденных в церкви, вырезаны битвы со змеями и столкновения между двумя армиями. Недалеко оттуда, в Хейшэме, был найден еще один камень с помещенными на нем сцена ми Рагнарёка, у которых нет аналогов в христианской традиции. На одном из двух крестов Мэнкса также изображены события последней битвы.


С полной уверенностью можно говорить о том, что языческие сцены, изображенные на кресте из Госфорта, должны были выражать идею победы Христа над силами зла. Датировать и интерпретировать эти изображения сложно, хотя это не уменьшает значимость этих источников. Они, как и камни с острова Готланд, могут быть поздним отражением древней традиции, сформировавшейся в среде почитателей Одина.


В Скандинавии также был распространен похожий обычай. На камне из Алтуны (Швеция) изображен всадник, на которого из-за ворот смотрит высокий человек. Возможно, перед нами еще один способ изображения мертвого, прибывающего в загробный мир. Лис Якобсен предположил, что на камне из Альстада (Норвегия) изображены убийцы Сигурда, направляющиеся домой из леса. Однако если принять во внимание, что над всадниками парит орел, и вспомнить аналоги с острова Готланд, то можно сделать другой вывод: перед нами еще одна вариация на ту же тему. На камне из шведского Спарлёса (Вестергётланд) сверху помещены некое сооружение, корабль и всадник, что опять же вписывается в уже ставшую для нас привычной схему. Широкое распространение подобных сюжетов может быть связано с высокой популярностью гобеленов, похожих на найденные в Осе-берге, которые могли перевозиться по морю и появиться не только на Готланде, но и на острове Мэн. При этом не стоит забывать, что другим средством передачи этих мотивов являлась резьба по дереву. Подобные мифические и символические изображения были важным аспектом культа бога войны и мертвых. Об их связи с Тором будет сказано ниже.



В крупных погребениях в кораблях прослеживается слияние культов Одина и ванов - предводителя воинов клали на судно с его оружием, лошадьми и собаками. Вряд ли люди того времени пытались изобразить самого бога. Они лишь использовали его символы. Мы уже говорили о том, что олицетворяло ванов, а символом Одина стал воин. Если в вендельский период умершего встречал мужчина, то теперь его заменила женщина, приветствующая покойного, а иногда направляющая копье. Эти персонажи изображались не только на камнях, но и клались в шведские погребения в виде маленьких серебряных статуэток. Также в могилах обнаруживают и фигурки всадников, а в одном случае - статуэтку человека в широком одеянии и рогатом шлеме, отождествляемого в вендельский период с Одином. Эти маленькие фигурки, большинство из которых было найдено в погребениях в Бирке, довольно примечательны. В Национальном музее Стокгольма хранится коллекция крохотных амулетов, среди которых изображения лошади, различных видов оружия. Вероятно, их носили почитатели Одина, надеявшиеся добиться удачи в бою.


Появление изображений женщин, приветствующих всадников в чертогах богов, свидетельствует об изменении представлений о валькириях. Это подтверждается и литературными источниками. Более ранние представления о жестоких женских духах, сопровождающих бога войны, и о мужчине, направляющем копье в ходе битвы, теперь изменяются. Вероятно, эта новая концепция пришла в Скандинавию через Готланд откуда-то с Востока.


Увеличение популярности христианства не позволяет нам разобраться в спутанном клубке верований и ритуалов, связанных с культом Одина, отца всего сущего, мага и бога мертвых. Для погребальных церемоний, очевидно, был характерен сложный комплекс магических и ритуальных действий, в котором сливались культы ванов и Одина. Это подтверждается длинной рунической надписью из Эггьюма (Согн), найденной в 1917 году. Считается, что она была сделана в честь умершего, хотя могилы там, где она стояла, обнаружено не было. Между рунами помещено изображение силуэта головы лошади, что говорит о возможной связи между памятными камнями и конем Одина. Некоторые ученые датируют надпись примерно 800 годом, но Герд Хёст в своем подробном исследовании, увидевшем свет в 1960 году, относит ее к VII веку. Однако я считаю, что здесь ее можно упомянуть как один из источников, в котором говорится об Одине. Дело в том, что Хёст предположил: этот бог в тексте скрывается под именем Герасса, покровителя хозяев. До настоящего времени общепринятым (с небольшими поправками) считался перевод, сделанный Магнусом Ольсеном. Он предположил, что камень был установлен в честь некоего Ормарра. Ольсен пришел к этому выводу, увидев в тексте ребус, ответы на который ormr - змей и arni - орел были составляющими частями этого имени. Хёст, однако, вслед за Норденом отверг эту гипотезу и сделал свой перевод текста:




«Этот камень не вынесен на солнечный свет, не вырезан ножом.

Никто не откроет… пока луна уменьшается, и скитающийся [злой ?] человек не нанесет вреда ему.


Человек намазал этот камень волшебной морской водой [кровью ?] и поскреб ею клинья верхней мачты.

В какой форме приходит Герасс [Один] на землю готов [в страну людей]?

Как рыба выпрыгивает из… река тела, как птица кричит…

Это работа… [далее следует имя человека, вырезавшего руны]».



В этом переводе много противоречий, и для того, чтобы лучше разобраться в доводах Хёста и доказательствах, приведенных его предшественниками, следует прочитать их работы. Однако в данном случае нас мало должно интересовать основное содержание текста. В нем отразились обряды и табу, связанные, вероятно, с погребением, говорится о корабле и, согласно этой новой интерпрета ции, о боге, путешествующем по сверхъестественному миру в виде рыбы и птицы (очевидно, орла). Хёст предположил, что в этих воплощениях Один провожал умершего в свои чертоги. Эта гипотеза довольно заманчива: с ее помощью можно объяснить появление изображения орла на камнях из Швеции и с острова Готланд, а также рыбы в гробнице из Кивика. Она согласуется с образом шамана, в котором Один выступает в Эддах, и заставляет нас вспомнить о том, что во время погребального ритуала этот бог мог ассоциироваться с черной магией.



БОГ С МОЛОТОМ

Культы Одина и ванов уже существовали в вендельский период, но поклоняться Тору люди стали не ранее эпохи викингов. Очевидно, его культ достиг своего апогея в X и XI веках, оставив след в дошедших до нас письменных источниках. Этому божеству также посвящены изображения на некоторых камнях эпохи викингов.


Воображение многих поэтов поразил миф о борьбе Тора со змеей, которую он вытащил из моря, и, ударив ее молотом, спас мир от разрушения. В одной из нескольких поэм, написанной в X веке и рассказывающей об этом подвиге, говорится, что автора на ее создание вдохновила резьба в Исландском зале, а на немногочисленных камнях, разбросанных на обширной территории, сохранились изображения Тора, ловящего на удочку чудовище. Самый известный из камней был найден в Альтуне (Швеция). На нем бог изображен сидящим в лодке, с молотом в правой руке; во время борьбы с чудовищем он проломал ногой днище лодки, потому что монстр с силой тянул его на дно. На рисунке можно рассмотреть голову быка, которую Тор использовал в качестве наживки, и змею.


На другом камне, найденном в Хёрдум Ти, изображен тот же сюжет (правда, рисунок не завершен). Виден бог, проламывающий ногой дно лодки, и часть змеи. Другие возможные изображения этой же сцены найдены в Ардре (остров Готланд), причем в двух людях, сидящих в лодке, можно узнать Тора



Рис. 27. Камень из Хёрдум Ти, Дания, на котором изображен Тор, ловящий на удочку чудовище (по Брёнстеду)





и великана Гимира. В качестве последнего примера можно привести камень, использованный при строительстве церкви в Госфорте (Камберлэнд), на котором изображены два человека в лодке, один из которых поднял, подоб но изображенному на камне из Альтуны персонажу, руку. Правда, поверхность слишком сильно повреждена, и мы не можем понять, держит ли он молот. Голова быка, вокруг которой плавают несколько рыб, видна довольно отчетливо, а двойное кольцо, вырезанное над лодкой, может быть изображением змеи. Нам не известно, частью какого памятника - языческого или христианского - был этот камень, но в изображенном наверху существе некоторые видят связанного волка.


На камне из Ардре мог быть запечатлен и другой фрагмент этой легенды. На нем изображен бородатый человек, подходящий к стоящему в загоне животному. На следующем рисунке мужчина уже идет с мешком за спиной. Вероятно, перед нами рассказ о том, как Тор отрубил быку из стада великана голову. Этот же бородатый человек изображен и стоящим позади какого-то многоголового существа. Вероятно, таким образом художник попытался изобразить не дошедший до нас миф о борьбе Тора с многоголовым гигантом. Вполне возможно, что этот камень был полностью посвящен подвигам Тора, но, к несчастью, остальные сцены не поддаются идентификации.


Популярность мифа о рыбалке Тора может быть связана с тем, что эта легенда во многом архетипична, - практически у каждого народа есть повествование о борьбе бога неба, стремящегося спасти мир от разрушения, с чудовищем из глубин, змеем или драконом. Вероятно, этот миф занимал центральное место в культе Тора, подобно тому, как всадник, подъезжающий к воротам потустороннего мира, - центральная тема культа Одина.


Не было найдено ни одного изображения Тора, сидящего в описанной в литературных источниках повозке, которую тянут козы. Правда, в Акурейри, в Северной Исландии, была обнаружена маленькая бронзовая фигурка (высотой 7 сантиметров), которую некоторые ученые считают уменьшенной копией одной из статуй богов, стоявших в языческих храмах. На голову человечка надета шляпа конической формы, характерная для Фрейра. Он сидит, положив подбородок на похожий на крест предмет, который держит в руках. На первый взгляд может показаться, что эта вещь - не что иное, как декоративный молот, но при ближайшем рассмотрении можно прийти к выводу, что она растет из бороды человечка. Отождествление бороды бога с молотом, с помощью которого он вызывает молнии, характерно для литературных источников, рассказывающих о подвигах рыжебородого Тора, - потрясая бородой, этот бог мог вызвать шторм. Другое возможное изображение Тора, вырезанное из кости, было найдено в Лунде. Этот человечек также держит свою бороду, которая на этот раз заплетена в некое подобие косы. Гьердер предположил, что круги, изображенные на спинке его стула, символизируют молот или петлю, похожую на рисунки на памятных камнях.



Рис. 28. Рунический камень из Стенкисты, Сёдерманланд, Швеция, с изображением молота Тора





Несомненно, символ молота был очень популярен в конце языческой эпохи. По крайней мере, во всех частях Скандинавии, где некогда жили викинги, археологи находят множество амулетов, напоминающих его по форме и сделанных в тот период. Более того, он вырезался на памятных камнях, датируемых X веком и более поздним временем. В Дании его изображение было найдено на четырех камнях с рунами из Лэборга, Спентрупа, Гардстанги и Карлеви, где он появляется перед текстом, подобно кресту в более поздних рунических надписях. Пятый камень, найденный в Ханнинге, датируется XII веком. На некоторых камнях из шведского Сёдерманланда молот изображен повешенным на петлю, в которую вписаны руны, а на одном из них, обнаруженном в Оби, к нему прикасается лицо бородатого человека, причем у зрителя создается ощущение, будто борода лежит на нем (как в случае со статуэткой из Исландии). В некоторых датских надписях содержится призыв к Тору «освятить этот памятник» или «освятить эти руны». В довольно интересной надписи из Лундбё (Братсберг, Норвегия) бога просят «забрать к себе тело, лежащее под этим камнем». Молот, очевидно, должен был защищать умершего в могиле, а возможно, даже служил символом бессмертия. Здесь снова прослеживается четкая параллель с христианским крестом.


Следовательно, маленькие металлические молоты, сделанные из железа, бронзы и серебра, которые были столь популярны в конце эпохи викингов, могли появиться под влиянием нательных крестов, которые носили христиане. Благодаря форме для отлива, хранящейся в Национальном музее Копенгагена, мы знаем, что для того, чтобы удовлетворить различные запросы клиентов, мастер делал и молоты, и кресты, пользуясь одним и тем же клише. Амулеты в форме молотов были известны и в более раннее время. Так, на некрополе в Кентише, датированном VI или VII веком, прослеживается связь между крохотными амулетами в форме молота и топора (многие из которых практически невозможно отличить друг от друга). Их находят по всей Балтии, и датируются они как началом эпохи викингов, так и значительно более ранними временами, что в своем тщательном исследовании топоров и крестов показал Паулсен. В Бирке были обнаружены кольца со множеством повешенных на них маленьких железных молотов, а в некрополе в Лилла Фрескати (Уппланд), раскопанном в 1911 году, они были найдены в шести из семи холмов, под которыми лежали сожженные останки умерших.


Символика тщательно сделанных в X веке бронзовых и серебряных амулетов более сложна. На некоторых из них изображены лица с круглыми глазами, а иногда также с головой хищной птицы, оказавшейся здесь, вероятно, под влиянием широко распространенного изображения орла. Судя по всему, люди того времени пытались таким образом изобразить ужасные горящие глаза бога молнии, описываемые в литературных источниках, причем иногда верхняя часть молота играет роль бороды. Некоторые молоты висят на искусно сделанных цепях, заканчивающихся головами драконов, кусающих кольцо, на котором подвешен сам амулет. Очевидно, они симво лизируют мировую змею - противника Тора. Само кольцо может быть связано со священным кольцом Тора, символом закона и порядка, которое, по легенде, хранилось в его храме и на котором приносили присягу. На молотах также изображались круги и скрещенные линии, олицетворяющие дождь и молнию.


Такие молоты чаще всего находят не в могилах, а в составе кладов, некоторые из которых могли быть подношением Тору или сокровищем, спрятанным владельцами его храма. Паулсен отмечает, что в одном тайнике в Торслеве (Ютландия) была найдена серебряная чаша с изображенным на ее дне топором. Она вполне могла использоваться во время каких-то ритуалов поклонения Тору, а амулеты в форме молота могли носить жрецы этого божества таким же образом, как современные священники - крест. Другой возможной причиной появления молотов в кладах могло быть поверье, согласно которому они защищают от воров.


Некоторые из великолепно украшенных топоров эпохи викингов могли быть ритуальными или особыми показателями статуса, связанными с Тором, хранителем установленного порядка. По крайней мере, это можно предположить, судя по тому, что такие топоры клали в отдельные погребения X века. В гробнице с деревянной погребальной камерой, обнаруженной в 1869 году в Маммене, недалеко от Выборга, в Дании, богато одетый умерший покоился на подушке, а у его ног лежали два топора. Один из них был сделан из обычного железа, а второй оказался превосходно украшенным, с золотой и серебряной инкрустациями. На нем также были изображены бородатое лицо и похожие на свастику фигуры. Другой украшенный топор был найден в Скенсте, в Уппланде, причем на нем вырезан знак, похожий на молот. В могильных холмах Дании, Швеции, Финляндии и севера России было обнаружено множество таких прекрасно сделанных топоров.



Как символ топор играл важную роль с древнейших времен и до конца эпохи викингов, а после перехода Скандинавии в христианство с ним стали изображать святого Олафа, образ которого, очевидно, вобрал черты какого-то языческого божества. В конце эпохи викингов метательный молот, судя по всему, заменил топор в качестве символа древнего божества неба. По крайней мере, в литературных источниках молот Тора стал описываться именно так. Тор, несомненно, получил многие атрибуты бога неба, а некоторые, вероятно, взял и у Одина. Свастика, например, стала использоваться в качестве его символа. Возможно, это связано с тем, что она похожа на молот. В Исландии она сохранилась в виде магического символа, получившего название «torshamarr», и использовалась в заклинаниях, во время произнесения которых рисовались глаза, отождествляемые с молотом и гвоздем. Свастика и глаза часто изображались на протяжении вендельского периода и эпохи викингов. Судя по всему, они ассоциировались с божеством неба и в конечном счете с Тором. Функции и атрибуты Тора частично совпали с теми, что были характерны для Одина, так как оба они были связаны с небом и с мертвыми, а также, вероятно, с обрядом кремации. В XI веке Адам Бременский написал, что шведы делали жертвоприношения Тору как богу плодородия, а следовательно, он мог заимствовать и могущество ванов. Конечно, к концу языческой эпохи он стал считаться главным противником Христа и наиболее популярным божеством у западных викингов.


СВЯЩЕННЫЕ МЕСТА

Благодаря изучению топонимики мы знаем, что многие места в Скандинавии были названы в честь какого-либо бога или богини. Из этого можно сделать вывод о том, что некогда они вполне могли быть священными.


Некоторые божества, о которых почти ничего не известно из письменных источников (например, Улл и Ньорд), «поделились» своими именами со многими топонимами, появившимися до эпохи викингов. Эти данные важны для изучения ранних культов. К тому же они напоминают нам о том, что соотнести имена богов с их изображениями периода раннего железного века практически невозможно. Ведь в разных регионах богу неба и богине плодородия поклонялись, называя их различными именами.


Некоторые исследователи также считают, что топонимы могут помочь нам выяснить, где стояли древние храмы. В Норвегии названия более восьмидесяти пяти ферм образованы от корня «hof», который, как думают ученые, доказывает, что некогда в этих местах существовали святилища, наиболее крупные из которых после принятия христианства были заменены церквями, а более мелкие - часовнями. Жители Исландии, вероятно, выработали более сложную систему, и поэтому области, названия которых образованы от «hof», одинаковы по размерам. Правда, предположение о том, что эти топонимы свидетельствуют о существовании в древности на их месте здания, построенного специально для поклонения богам, сомнительно. После тщательного изучения письменных и археологических источников Олаф Ольсен пришел к выводу, что в целом для культовых нужд использовались обычные хозяйственные постройки. Люди со всей округи собирались в конкретной местности, проводили в них различные жертвоприношения и церемонии, а также устраивали ритуальные пиры. При этом сами церемонии по большей части проводились на открытом воздухе. На территории Скандинавии, без сомнения, было множество сакральных мест, некоторые из которых появились еще в глубокой древности. Они посвящались различным богам и предназначались для принесения жертв.


В нашем распоряжении очень мало конкретных сведений о храмовых сооружениях. При этом большинство исландских источников, в которых описываются местные храмы и топонимии, образованные от корня «hof», появились только XIX веке. В Хофстадире, недалеко от озера Миватн, в Северной Исландии, в 1908 году было найдено большое здание, которое тотчас же с радостью назвали языческим храмом, а его план стал появляться практически во всех работах, посвященных религии викингов. Это строение представляло собой длинный зал в форме лодки, похожий на тот, что был найден в Треллеборге, с колоннами, отделяющими центральную часть помещения от приделов, расположенных по обе стороны. В зале можно было рассадить около ста пятидесяти человек, а рядом располагались конюшни примерно на такое же количество лошадей. Некоторые авторы заявили, что это здание было отделено от остальных хозяйственных построек, так как от него в разные стороны отходило множество тропинок. Он служил местом сбора жителей области и, без сомнения, использовался для проведения пиров, потому что там было найдено большое число костей овец, быков, коз, свиней и лошадей, а также рыбы пикши.



Такое сооружение могло использоваться для проведения пиров зимой и осенью, когда, согласно литературным источникам, богам приносили в жертву множество скота и коней. Однако других доказательств того, что это сооружение было священным, нет. В этом заключается основная проблема, с которой вынуждены сталкиваться археологи, пытающиеся найти место нахождения древнего храма. В одном конце зала располагался придел, отделенный от основного помещения глухой стеной. Попасть в него можно было только через отдельную дверь, ведущую на улицу. Этот придел был почти квадратным, и раскапывавшему его археологу показалось, будто его углы были закругленными, из-за чего он срав нил его с апсидой церкви. Появилось предположение, согласно которому молящиеся, пришедшие в храм, могли взглянуть на изображения богов, стоящие в «апсиде», через маленькое окошко в стене, а в дверь, ведущую в этот придел, имел право входить только жрец. Однако это всего лишь догадка, а «апсида» вполне могла быть всего лишь хранилищем. Ольсен обращает внимание на то, что рядом с одной из дверей, расположенных перед залом, в земле было сделано овальное углубление с костями, сожженными камнями и пеплом. Бессмысленно спорить с тем, что здесь специально была вырыта яма, и этот автор предположил: она предназначалась для ритуала подготовки животных к принесению их в жертву, проводившегося, когда большое число людей собиралось на церемониальный пир. Вполне вероятно, что в местах, названия которых образованы от корня «hof», всегда строился такой большой зал для проведения подобных собраний, но он мог использоваться жителями этой местности в их повседневном труде.


Благодаря литературным источникам мы знаем, что богам, как правило, поклонялись в маленьких деревянных постройках. Возможно, этот факт объясняет, что помимо корня «hof» для обозначения подобных местностей использовался и корень «horgr». Слово «horgr», несомненно, обозначало место принесения жертв богам, а в поэзии оно часто ассоциировалось с богиней плодородия. Первоначально это мог быть круг из камней, похожий на те, что окружали мегалитические сооружения и места вокруг священных предметов (как в случае с деревянным человеком из Бродденбьерга). У нас нет доказательств того, что со временем они превратились в маленькие прямоугольные сооружения, или того, что различные сооружения этого типа, найденные в Исландии, некогда были языческими святилищами.


В любом случае облик храмов, которые строили в конце эпохи викингов, можно восстановить по средневеко вым деревянным церквям, сохранившимся в Норвегии с XII и XIII веков. Они не очень большие, но высокие, с многоярусной крышей, а внутри довольно темные. К самому раннему типу относятся здания с четырьмя колоннами, поддерживающими их центральную часть. Проходы и декоративные панели в таких церквях украшены сложными резными орнаментами из переплетенных чудовищ, а на колоннах вырезаны лица. Многоярусная крыша, состоящая из нескольких уровней, каждый из которых заканчивается головой дракона, делает здание похожим на пагоду. В целом создается такое впечатление, будто все сооружение было построено под влиянием представлений о Мировом древе, соединяющем небо и землю, а чудовища, которые переплелись в бесконечной борьбе (лучшие примеры таких орнаментов - в церквях Урнеса и Хопперстада), также связанные с концепцией Древа, которое постоянно уничтожалось и возрождалось вновь, усиливают это впечатление. Фантастические головы со стилизованными бородами заставляют вспомнить изображения Тора, которые, как считается, вырезались на колоннах норвежских языческих храмов. Поселенцы, приезжавшие в Исландию, иногда брали их с собой, чтобы принести святость привычного храма на новую землю. В самых красивых деревянных церквях в Урнесе, Хопперстаде, Боргунде и Голе до сих пор сохранилась таинственная и величественная атмосфера, которая, возможно, была характерна для утерянных языческих храмов.


Такие храмы (если, конечно, допустить, что они действительно существовали), скорее всего, могли появиться только в конце эпохи викингов. Канон строительства деревянных церквей сформировался в Норвегии во второй половине XI века и мог возникнуть под влиянием традиций сооружения языческих храмов. Ольсен предположил, что эти высокие деревянные здания с квадратной центральной частью, расположенной под самым верхним ярусом крыши, прекрасно подходят для того, чтобы расставлять в них изображения богов между резными колоннами. Он считает, что этот тип построек мог произойти от маленькой конструкции из четырех столбов, на которых держалась крыша. В такое сооружение жители Скандинавии вполне могли помещать своих идолов, стоявших на открытом воздухе. Увидев христианские церкви, жители Скандинавии могли начать строить более масштабные и богатые здания для своих богов, но довольно примечательно, что они, начиная строить свои храмы, не ориентировались на английские аналоги. Вероятно, это связано с тем, что в Скандинавии в это время уже существовала местная традиция, впоследствии заимствованная христианами.


Однако кажется сомнительным, что языческих святилищ такого рода было много, так как постоянные исследования культурного слоя под первыми датскими церквями не дали результатов (за исключением Еллинга). Развалин храмов Тора и Фрейра, которые, судя по письменным источникам, должны находиться в Центральной Норвегии, найдено также не было. То же относится и к знаменитому храму в Уппсале, который, как считается, стоял на месте средневековой церкви - рядом со священной рощей и царскими курганами. В 1926 году здесь проводил раскопки Линдквист. Впоследствии он заявил, что под современным зданием храма обнаружил фундамент большой церкви XIII века, а под ним - следы еще более ранней постройки. Ему удалось определить, что это здание было квадратным в плане и располагалось прямо под нефом современной церкви, уходя от него на север. Правда, до сих пор остается неизвестным, было ли это здание одной из первых деревянных церквей или языческим храмом. Реконструкции языческого святилища, сделанные на основании данных этих исследований, не были приняты большинством ученых.


К западу от церкви стоят три ясеня. Считается, что именно здесь располагалась священная роща, описан ная Адамом Бременским, побывавшим в Уппсале в XI веке. Там говорится о том, что пожилой уже автор, посетивший храм незадолго до этого, увидел, что на деревьях висят принесенные в жертву животные и люди. Нам также известно, где находились два колодца, причем в одном из них могли топить приготовленные для богов жертвы. Согласно описанию Адама, храм стоял на равнине, окруженной холмами (автор сравнил эту картину с театром). Действительно, окружающие этот участок могильные холмы похожи на удобные места в зрительном зале, с которых зрители могут наблюдать за церемониями, проводимыми в роще. О самом храме сказано очень мало - только то, что на его крыше лежала золотая цепь, которую видел каждый, кто подходил к зданию. Линдквист предположил, что Адам имел в виду резной фриз, отделанный золотом, характерный для деревянных церквей. Он, подобно золотым куполам православной церкви, символизирующим Рай, мог олицетворять далекие от земли сверкающие дома богов, о которых говорится в Эдде.



Уппсала, очевидно, стала священным местом задолго до того, как здесь построили храм, - там возводили королевские гробницы, рыли колодцы и совершали обряды в священной роще. Судя по всему, такое же святилище существовало и в Лейре, современном Роскильде (Дания), где хоронили датских королей, а Титмар Мерсебургский написал, что каждые девять лет там совершались грандиозные жертвоприношения. Когда Горм Старый около 940 года сделал Данию независимой после эпохи шведской экспансии, первым своим приказом он основал святилище в Еллинге, где стоял королевский дворец. Благодаря раскопкам Эйнара Диггве мы знаем об этом памятнике довольно много.





Рис. 29. План курганов и церкви Старой Уппсалы (Швеция), на котором отмечен план более ранней церкви, найденной археологами.


А - Домар хёген;



Б - восточный курган (могила Одина);


В - средний курган (могила Фрейра);


Г - западный курган (могила Тора);


Д - маленькие курганы;



Е - колодец (колодец Миннура);


Ж - колодец (колодец Урдала);


3 - план соборной церкви;


И - план существующей церкви;



К - предполагаемый план храма




Горм сделал священным именно это место потому, что там с эпохи бронзового века стояли несколько курганов. Вокруг одного из них он построил из вертикаль ных камней, высота каждого из которых составляла более двух метров, большую треугольную ограду. Перед ней стоял еще один древний могильный холм. Диггве считает, что король намеренно повелел использовать камни, подражая строителям мегалитических сооружений, - он пытался вернуть героическое прошлое. Нужно сказать, что такое стремление в целом было характерно для всей эпохи викингов. Затем на вершине древнего кургана Горм соорудил новый могильный холм, сохранившийся до сих пор (современный северный курган Еллинга). В нем была погребальная камера, в которой, вероятно, должны были похоронить самого короля и его супругу - королеву Тиру. На вершине холма археологи нашли камень с рунами, который, судя по всему, служил надгробной плитой короля. В 1821 году некий человек случайно проник в камеру, но уже тогда тел в ней не было. Он нашел только два серебряных кубка, куски раскрашенного дерева и сундук. Затем, в 1861 году, в камере были проведены раскопки и реставрация. В 1942 году Диггве снова изучил ее.


Диггве также раскопал и второй могильный холм. Он расположен на юге, напротив вершины треугольника. У него изначально была плоская вершина, в центре которой на столбах и крупных деревянных блоках стояло прямоугольное здание. В толще холма погребальной камеры не было, но там было найдено странное деревянное сооружение, являвшееся, как считается, символическим изображением дома мертвых. У него не было крыши (или ее сделали из подверженного разрушительному воздействию времени материала), а стены были обложены дерном. На протяжении какого-то времени это сооружение стояло на открытом воздухе, а затем было засыпано. Южный курган был построен на сорок лет позже северного, вероятно, по приказу сына Горма Харальда, когда тот еще верил в языческих богов и, возможно, хотел, чтобы этот холм стал его гробницей.



Рис. 30. План святилища в Еллинге, Дания.



А - северный курган;


Б - погребальная камера;


В - церковь;


Г - маленький камень с рунами;



Д - большой камень с рунами;


Е - церковное подворье;


Ж - ряды камней ограждения;


3 - южный курган





Приняв христианство, Харальд, судя по всему, построил первую церковь в центре биссектрисы треугольника, на том месте, где в наши дни стоит храм. Под современной церковью Диггве нашел глиняный пол предыдущей постройки, а под ее дверью лежал огромный камень, который, вероятно, некогда служил алтарем. Это был кусок превосходного темного гранита с красными вкраплениями. Судя по всему, его перенесли сюда из языческого святилища. Под глиняным полом оказался более ранний, принадлежавший, вероятно, деревянному зданию. Столбы, на которые опиралась эта конструкция, были убраны после тридцати лет эксплуатации здания. Диггве предположил, что это и был языческий храм Гор ма. Церковь с глиняным полом принадлежала к типу столбовых (мачтовых), хотя ее подпорки стоят не на нижнем брусе, а в земле, в отличие от норвежских аналогов. Она, в свою очередь, сгорела, а на ее месте возведена нынешняя церковь, построенная в стиле романтизма. Перейдя в христианство, Харальд, очевидно, перенес тела своих родителей из северного кургана на христианский некрополь, снес храм, вытащил мегалиты и построил на месте старого святилища новую церковь с христианским кладбищем. Он установил огромный камень с рунами, на котором приказал перечислить все свои подвиги и изобразить Христа. Очевидно, этим камнем он хотел заменить тот, что стоял на вершине его языческой гробницы.


Таким образом, в Еллинге на погребениях далекого прошлого стояла церковь X века, спланированная и построенная с величайшим умением. Сначала Диггве заявил, что он нашел еще два памятника эпохи викингов, которые таким же образом были обнесены оградой из огромных камней, но в ходе дальнейших исследований это предположение было опровергнуто, - судя по всему, Горм был первым правителем, решившим создать подобный комплекс. У некоторых ученых, однако, появились сомнения в правильности отождествления деревянного здания с храмом Горма, так как оно вполне могло быть наиболее ранней христианской церковью, но в целом история этого святилища нам ясна.


Даже в самом конце языческой эпохи люди не забыли о древних символах - огромных вертикальных камнях, домах мертвых, построенных внутри погребальных холмов, и священных местах, где хоронили королей. Все эти традиции были преградами на пути новой религии.


Последний этап развития язычества во многих отношениях можно назвать одним из наиболее ярких. Люди продолжали поклоняться богам и богиням плодородия, особенно четко это прослеживается в погребениях в ко раблях с их многочисленным и разнообразным погребальным инвентарем и в том, что священные места не потеряли своего авторитета. В честь Одина гордящиеся своим происхождением потомки великих героев прошлого ставили памятные камни с вырезанными на них изображениями. Тор, бог с молотом, приобрел функции и атрибуты древнего божества неба. Дома богов, видимо, становились все более богатыми и впечатляющими. Адепты языческих культов сознательно соперничали с христианской церковью, и обращение к прошлому, проявившееся в создании множества мифологических поэм и в записях древних легенд, было одним из способов этой борьбы. Приближающийся 1000 год, который все считали временем наступления конца света, действительно стал таковым для Северной Европы - языческий мир, который еще с эпохи неолита жил по определенным обычаям и принципам, должен был вот-вот рухнуть. Однако многие появившиеся тогда традиции, символы, а также мировоззренческие установки продолжали существовать и после принятия христианства, хотя разрыв был все же очень резким, и процесс, начавшийся еще в эпоху, когда по территории Скандинавии скитались охотники, а первые земледельцы шлифовали свое мастерство, теперь подходил к концу.


В своем исследовании я пыталась показать, насколько прочно некоторые представления и мотивы укоренились в сознании жителей Северной Европы. Возможно, именно благодаря этому, несмотря на то что из разных концов ойкумены приходили новые веяния и способы поклонения богам, обитавшие здесь люди рано или поздно все равно возвращались к тем концепциям и ритуалам, которые существовали еще на протяжении бронзового века. В то же время новые идеи, приходившие с языческого Востока даже после того, как христианство прочно установилось в Западной и Центральной Европе, не позволяли языческой вере зачахнуть. Однако признаком того, что конец существующей традиции уже близок, можно назвать появление тенденции искать опору в прошлом, а не смотреть в будущее, как это произошло в случае со святилищем короля Горма в Еллинге.



Утверждение четко структурированной монотеистической религии, возникшей на Ближнем Востоке, учение которой было на протяжении многих веков отшлифовано учеными и философами, обозначало полное изменение отношения человека к миру сверхъестественного. Жрецы новой веры не терпят соперничества, а поэтому древним богам пришлось отправиться в вечную ссылку. Более того, с распространением христианства Скандинавия вошла в эпоху письменности и стала частью новой цивилизации, цивилизации христианского Средневековья. Думаю, этим и следует закончить работу, посвященную северным богам.

Просмотров: 4807