Игорь Коломийцев

Тайны Великой Скифии

Натиск длинноволосых

 

Цари киммерийцев вступили в военный союз с мидийцами — своими близкими родственниками из числа ираноязычных народов, жившими к югу от Каспийского моря на территории Иранского нагорья. Этот мощный военно-политический блок северных варваров был создан против сильнейшей мировой державы того времени — Ассирии. Причем мидийцы и их подданные — персы наступали с востока, а киммерийцы с запада, взяв империю ассирийских владык в жесткие клещи. Над народами Передней Азии нависла реальная угроза арийского завоевания. В этих условиях правитель Ассирии Асархаддон I призвал на помощь других кочевников — скифов, жителей Средней Азии, и даже пообещал одному из их царей свою дочь в жены. Скифы оправдали возложенные на них надежды и разгромили грозных киммерийцев. Впрочем, некоторые античные умы, в частности Геродот, полагали, что эти кочевники появились в Причерноморье и Передней Азии сами по себе, без помощи ассирийцев, теснимые своими восточными соседями.

Отец всех историков приводит легенду о том, что пред лицом наступающих многочисленных скифов киммерийское общество раскололось на две части — «народ» и «царей». Причем «народ» стоял за то, чтобы как можно скорей покинуть родные степи, а «цари» предлагали принять вызов врага. В результате якобы у киммерийцев началась внутренняя гражданская война. Они самоистребились, и скифам досталась безлюдная страна и одни только могилы павших в братоубийственном конфликте, украсившие берега реки Днестр [38]. Конечно, это всего лишь легенда, но ряд Ученых считает, что у рассказа Геродота есть некие реальные основания — под натиском скифов киммерийцы и в самом деле раскололись. Часть из них бежала знакомыми путями в Переднюю Азию, другие, видимо, господствующие племена этого этнического союза — двинулись в район Днестра, где и приняли бой со скифами. В результате грозные киммерийцы оказались вынуждены бежать куда-то на Север. Далее следы этого племени теряются во мраке веков [79].

В одном из самых известных скифских погребений — кургане Солоха — археологи обнаружили накладку на колчан для лука и стрел, изображающую, по мнению ряда авторитетных исследователей, сцены из скифо-киммерийской войны. Два киммерийца изображены сражающимися пешими со скифским всадником. Пехотинцы имеют типично «арийскую» внешность (светлые волосы, тонкие, «аристократические» черты лица), их лики дышат красотой и благородством. Один из них сражается при помощи топора, другой держит в руке кинжал. В то время как их конному противнику присущ так называемый степной евразийский тип внешности: широкое лицо, стройный нос с легкой горбинкой, чуть более темный цвет волос. Бородатое лицо всадника искажено гримасой ярости и гнева. Вообще, многочисленные изображения скифов, попавшие в руки археологам, свидетельствуют о том, что мужчины этого племени обычно носили густые бороды и длинные волосы, выбивающиеся в бою из-под шлемов [33, 132].

Но отчего же так испугались воинственные киммерийцы длинноволосых агрессоров, отчего были вынуждены уступить им свои отчие земли?

Скифские племена принесли с собой из глубин Азии новую тактику боя — стреляющих всадников. Конское седло, появившееся в это время у некоторых кочевых народов, и виртуозное умение наездников в нем держаться помогли скифским племенам обучиться стрельбе из лука, не только не спешиваясь, но на полном скаку. Это было большое искусство, так как руки стрелка занимало оружие, и балансировать, сидя верхом, он мог только с помощью ног и наклона корпуса.

По свидетельству Геродота, скифы натягивали тетиву лука не к груди, как все прочие народы, а к противоположному плечу. Таким образом обеспечивалось максимальное натяжение тетивы, и стрела летела с убойной силой на немыслимое для тех времен расстояние — двести-триста метров. Причем стреляли конные лучники одинаково хорошо как с левого, так и с правого плеча, а это значит, что в сражении они практически не имели зон, закрытых для обстрела [209].

Всю Переднюю Азию заполонили изображения скачущего на коне северного варвара, который развернул корпус и стреляет в противоположном движению лошади направлении, — знаменитый «скифский выстрел». Видимо, он очень поразил воображение современников.

Подобному приему ведения боя не было противодействия. Скифы, о которых Геродот сообщает, что все они «конные лучники» (по-гречески — «гиппотоксоты») и «воюют верхом», сходились с противником на расстояние выстрела из лука и осыпали врага тучей стрел. Затем, когда тот пытался сблизиться, поворачивали вспять и удалялись, не переставая при этом стрелять [38]. Таким способом они могли уничтожить любую армию, не вступая с ней в ближний бой, обстреливая противника и держась на безопасной для себя дистанции. Высокая скорость скифских лошадей позволяла им избежать непосредственного столкновения с врагом.

Тем не менее, ранние скифы кроме лука и стрел имели на вооружении так называемые штурмовые копья длиной до двух с половиной метров, опасные для врагов в ближнем бою. Но применять этот вид оружия скифам приходилось нечасто. Одновременно у всадников были и другие, более короткие полутораметровые копья. Такой пикой, а также коротким мечом — акинаком — длиной 40—60 сантиметров скифский воин, скорее всего, пользовался уже спешившись, чтобы добить опрокинутого и смятого противника.

Грудь конного воина защищал пластинчатый панцирь: на кожаную основу нашивались ряды железных и бронзовых пластинок таким образом, чтобы верхний ряд несколько перекрывал нижний. Получался вариант «рыбьей чешуи». Такой гибкий доспех не стеснял движений всадника. Шлем у скифов был вовсе не обязательным атрибутом. Видимо, сказалось то, что в непосредственном столкновении с противником, способным нанести удар сверху, скифы практически не участвовали. В наиболее ранний период кочевники использовали для защиты головы специальную войлочную или кожаную шапку — башлык. По виду она напоминает буденовку с округлым верхом, несколько выступающим вперед и, возможно, восходит к древним доспехам всех арийских племен. У киммерийцев похожий же головной убор был более высоким. Позже на кожаную основу скифского шлема стали нашивать металлические пластины, точно так же, как на панцири. Подобный доспех надежно прикрывал голову и шею всадника. Кроме того, поздние скифы охотно использовали шлемы греческой работы — коринфские, аттические, южно-греческие — цельнокованые, легкие, сделанные из блестящей полированной бронзы. Пожалуй, это чуть ли не единственный вид воинской атрибутики, который скифы заимствуют у других народов. Все остальное — изобретение гения самих кочевников [36, 207, 209].

Имелись у скифов и щиты, крепившиеся сзади на плече всадника для дополнительной защиты спины — круглые или в форме боба.

И все же любимым оружием их оставался лук. Сложный, асимметричный (верхнее плечо чуть больше нижнего), сделанный из твердых пород дерева, сухожилий и роговых пластин, он по внешнему виду напоминает тот, с которым у нас обычно рисуют бога любви Амура, или Купидона, — два полукружья, соединенные небольшой ровной планкой посредине. До того на вооружении у большинства армий имелись большие, тяжелые луки в форме треугольника (тупым углом вперед) или единого полукруга, сделанные из цельного куска дерева. Аммиан Марцеллин, римский историк, сам опытный воин, сравнивал вид скифского лука с очертаниями северного побережья Черного моря, где в роли центральной планки выступает Крымский полуостров. Или с двумя узкими полумесяцами, соединенными меж собой ровным отрезком, удобным для захвата кистью стрелка. Он писал: «В то время как луки всех народов сгибаются из гнущихся древков, луки скифские, ...выгнутые с обеих сторон широкими и глубокими внутрь рогами, имеют вид луны во время ущерба, а середину их разделяет прямой и круглый брусок» [7].

Такой лук длиной всего 70—80 сантиметров мог посылать стрелы на расстояние почти в полкилометра. В греческой колонии Ольвии, на берегах Днепра, археологи обнаружили каменную стелу, увековечившую рекордный выстрел некого Анаксагора. Стрела, пущенная из скифского лука, пролетела 520 метров. Интересно, что до появления в этих краях всадников-стрелков рекорд подобного рода принадлежал царю Урарту Аргишти, выстрелившему на 476 метров. Хотя его лук был намного массивнее и в несколько раз длиннее. Было у этого скифского оружия и еще одно очень важное преимущество: он мог постоянно находиться в боевом состоянии, в то время как во всех предшествующих моделях, во избежание ослабления гибких свойств дерева, тетива натягивалась непосредственно перед битвой [209].

Неотъемлемым атрибутом стреляющего всадника являлся горит — уникальное, присущее только Скифии приспособление. Это был изготовленный из кожи или бересты, но непременно с твердой деревянной вставкой внутри (для жесткости формы) футляр из двух отделений: для лука и стрел. Его носили на поясе слева, причем лук помещался ближе к телу воина, а стрелы, их входило до 150 штук, размещались во внешнем отделении. Скифские гориты подчас представляли собой настоящие произведения искусства. Их покрывали затейливыми кожаными тиснениями, золотыми или бронзовыми накладками, клали в могилы знатных кочевников. Сам лук, по каким-то, наверное, ритуальным соображениям, скифы своим покойникам не оставляли. Внимание к такой детали, как футляр для лука, могущей кому-то показаться ничтожной, далеко не случайно. Твердый горит позволял воину почти мгновенно выхватывать лук и уже через секунду выпускать первую стрелу. Для всадников-стрелков такая возможность была вопросом жизни и смерти.

Наверное, именно поэтому скиф почти никогда не расставался со своим поясом, к которому крепился полный набор жизненно необходимых вещей: во-первых, горит с луком и стрелами, затем меч-акинак, чаша для пиршеств, дополнительный колчан, боевая секира, нагайка и точильный камень.

Сам пояс, первоначально очень широкий с поперечными бронзовыми, железными или золотыми накладками, кроме прочего играл роль дополнительного доспеха, защищая живот и спину всадника. В этом месте панцирь не обшивали пластинами. Помимо функций дополнительного доспеха и древней портупеи, этот атрибут кочевника служил своего рода разновидностью погон, поскольку свидетельствовал о знатности и заслугах воина. Чем старше и прославленней был всадник, тем роскошней и богаче делался его неразлучный помощник и защитник.

Доспехи защищали также и скифских верных коней. Головы лошадей украшали бронзовые литые или кованые налобные пластины, груди — кожаные нагрудники с набором металлических бляшек.

Непревзойденные воины, скифы до мелочей продумали снаряжение всадника, все работало на его защиту и одновременно не должно было перегружать коня или стеснять движений воина, руки которого всегда оставались свободными для стрельбы из лука. Как пишет украинский исследователь Евгений Черненко: «Скифское вооружение по праву считалось одним из наиболее совершенных для своего времени. Скифами был создан комплекс вооружения, не претерпевший сколько-нибудь серьезных изменений и дополнений вплоть до изобретения огнестрельного оружия...» [209].

Между тем у самих скифов некоторые его виды явно носили ритуальный характер. Например, украшенные золотом топоры-секиры, а также железные мечи длиной до метра, которые, в отличие от акинака, в бою степняки практически не использовали, тем не менее, весьма почитали. Их часто находят в могилах знатных скифов. Причем, большинство из них не боевые, а парадные. Мечи помещали в деревянные ножны, обтянутые кожей. Все это покрывалось аппликацией, отделывалось золотыми накладками, щедро декорировалось. Длинный железный меч и боевая секира были, очевидно, своеобразными атрибутами власти. Вероятно, древнее искусство владения ими передавалось из поколения в поколение в царских родах.

Геродот отмечал, что меч был у этого племени символом наиболее почитаемого бога — Бога Войны — и ему поклонялись. Возможно, что некогда предки скифов покоряли земли соседей при помощи секир и длинных мечей.
Просмотров: 3451