Давно знакомы мы с тобой,

С тех пор, когда еще не дружен был со счастьем ты.

Тогда сидел на рынке ты сенном.

Но годы мчались, и уже

В шелках, в парче тебя я вижу снова.

 

 

Когда-то женщины, сидя на солнце,

За прялкой пели песню грустную,

Так печально, как плач голубок, но сейчас

Шлейф шелка тянется за ними.

 

 

Рабы давно забыли,

Как они кололи камень для наших дорог

И как низко сгибались,

Неся поклажу.

 

 

Наложниц дети

Заполонили всю нашу страну.

Уведи меня, Господь, в те края,

Где не увижу лиц ублюдков!

 

 

О, пусть вернется тирания Омейядов!

А справедливость Аббасидов пусть в ад отправится!

 

* * *

   Аскет и отшельник Амр ибн Убайд был близким другом Мансура, до его возвышения. Однажды он посетил халифа.

   – Иди поближе, садись и расскажи нам что-нибудь поучительное, – сказал Мансур.

   – Власть никогда не досталась бы тебе, если бы твои предшественники не выпустили ее из своих рук. Я предупреждаю тебя, что после Ночи будет Рассвет и наступит День, после которого уже не будет другой Ночи.

   Амр поднялся и собрался уходить.

   – Мы приказали дать тебе в подарок десять тысяч дирхемов, – сказал халиф.

   – Они не нужны мне, – ответил аскет.

   – Клянусь Богом! Ты возьмешь их! – воскликнул Мансур.

   – Клянусь Богом! Я не возьму! – ответил Амр.

   – Что? – закричал сын Мансура, Махди, который присутствовал при этом. – Повелитель правоверных клянется Богом, и ты смеешь клясться в обратном?

   – Кто это? – спросил Амр.

   – Махди, мой сын и наследник, – ответил Мансур.

   – Ты одел его так, как праведные никогда не одеваются; ты дал ему имя (Махди означает «Ведомый Аллахом»), которого он не заслуживает; ты расчистил ему путь, идя по которому чем больше он будет преуспевать, тем безумней будет становиться.

   – Есть у тебя желание, которое я могу удовлетворить? – спросил Мансур Ибн Убайда.

   – Никогда не посылай за мной, а жди, когда я сам приду к тебе.

   – Тогда мы никогда не увидимся.

   – Это и есть мое желание, – ответил Амр и ушел.

   Мансур проводил его глазами до дверей, потом обратился к своим придворным:

   – Все вы воры и хищные звери, один Амр ибн Убайд праведник.

   Как-то раз Мансура спросили:

   – Есть ли на свете такое удовольствие, которого ты еще не испытал?

   – Только одно, – ответил он, – я хотел бы сидеть среди Хранителей Преданий, окруженных своими учениками и записывающих все, что они говорят; я спросил бы их: «При ком из правителей Бог был так милостив к нам?»

   На следующее утро все придворные и визири пришли на аудиенцию с чернильницами и табличками, как на лекцию. Но Мансур сказал:

   – Нет, вы не годитесь на эту роль. Я говорил вчера о людях в запыленных одеждах, изнуренных длинной дорогой, нечесаных – истинных Хранителях Веры.