Эрик Шредер

Народ Мухаммеда. Антология духовных сокровищ исламской цивилизации

Как пророк вел себя в путешествиях

 

   В путь он отправлялся, как правило, в четверг, случалось и так, что это был понедельник, суббота или среда. Оседлав лошадь, он трижды произносил восхваление Господа: «Аллах всемогущ!», а в течение пути повторял восхваление, покоряя очередной пригорок, также произносил хвалу: «Слава Аллаху!», спускаясь с него.

   Пророк не одобрял того, чтобы мужчины путешествовали в одиночку, и запретил женщинам отправляться в дорогу без сопровождения мужчины, предпочтительно родственника. Он также говорил, что не надо ждать добра от тех путников, что берут с собой собаку или колокол.

   «Отправляйтесь в дорогу ночью, – советовал он, – это сократит путь». Возвращаясь из поездки, он никогда не въезжал в город ночью и своим асхабам запретил делать так. Когда же он добирался до дому, то сначала шел в мечеть и произносил молитву с двумя поклонами.

* * *
   Шааби рассказывал:

   «Однажды на Пятничный собор в Пальмире собралось очень много людей. Они записывали какие-то отрывки из речи, что произносил какой-то пожилой человек с длинной ниспадающей бородой. Среди прочитанных им Сунн, ссылаясь на то, что пророк говорил так, он привел такую: «Две трубы протрубят в Судный день, одна – погребающая все, лишая жизни, вторая – призывая все к иной жизни».

   – Почему сделал из одной трубы две? – прокричал я. – В Писании, в главе «Неизбежное», говорится «И когда протрубят в трубу единым дуновением».

   – Ты преступник! – отпарировал оратор. – Ты осмеливаешься оспаривать слова, сказанные самим пророком? – При этом стянул с себя сандалию и прокричал собравшимся, чтобы они набросились на меня. Они приняли его сторону и стали кричать, что будут бить меня до тех пор, пока я не поклянусь, что Господь создал тридцать труб».



   Ни в чем так не проявляется склонность ученых мужей к неправде, как в выдумывании Сунн.



   Как рассказывает один из знатоков Сунн, он слышал от Саида, что Джабир, сын Абдаллаха, поведал ему следующее:

   «В то время мы работали вместе с Посланником Господа, – да благословит его Аллах и да приветствует! – тогда мы копали ров вокруг Медины, и у меня был барашек, не слишком упитанный. Я тогда подумал, что мы можем приготовить его для пророка Господа, и велел жене смолоть ячменной муки и испечь немного лепешек, пока я резал барашка и готовил его для пророка.

   Вечером, когда уже было пора возвращаться домой, я сказал ему: «Я приготовил для тебя одного из наших барашков, мы испекли ячменного хлеба к нему, и я был бы счастлив, если бы ты согласился прийти в мой дом». Пророк принял приглашение, но велел глашатаю объявить всем следующее: «Все следуйте за Посланником Господа, в дом Джабира, сына Абдаллаха!»

   И я подумал тогда: «Помилуй бог, и к нему мы возвратимся!»

   Что же, Мухаммед не заставил себя долго ждать, и люди также последовали за ним. Он присел и, после того как мы разложили перед ним кушанья, благословив пищу именем Господа, приступил к трапезе. Затем, один за другим, стали есть остальные гости до тех пор, пока каждый, кто работал рядом на сооружении рва, не покинул дом Джабира сытым».



   Однажды во время проповеди Посланника Господа люди встали и прервали его речь словами: «О пророк Аллаха, наши посевы выжигает солнце, наш скот погибает! Попроси Господа даровать нам дождь!» Тогда пророк прокричал дважды: «О Господь наш, даруй нам дождь!»

   Эти слова принадлежат асхабу Посланника Господа, бывшему его слугой: «Клянусь Аллахом! На небе не было ни облачка, но вдруг сгустились тучи и хлынул дождь. Пророк сошел с кафедры, прочел молитву и ушел под покров крыши. Дождь не переставал ни на секунду до следующей пятницы».

   В тот день, когда пророк поднялся, чтобы прочесть молитву, кто-то из толпы крикнул: «Наши лошади уже еле пробираются по размытым дождем улицам. Попроси Аллаха прекратить его!»

   Пророк улыбнулся и прокричал: «Вокруг нас, Господи, но не поверх нас!» В одно мгновение небо над Мединой просветлело. За пределами города дождь продолжался, но ни одной капли не упало на улицы города. Я видел тогда, как Медина была окружена словно сиянием.

   Абд аль-Рахман, сын Ауфа, говорит, что его мать, Шифа, рассказывала: «Я принимала роды у матери пророка, Амины, и в ночь, после того как начались схватки, взяв на руки новорожденного Мухаммеда Мустафу, услышала райские голоса, говорившие мне: «Это Господь твой выказывает Свою милость тебе». И от востока до запада земля озарилась таким светом, что можно было увидеть некоторые дворцы Дамаска».

   Также говорят, что Амина произносила следующее: «В ту ночь в мой дом залетели птицы, их было так много, что они заполонили все. Клювы их были изумрудного цвета, а крылья словно рубиновые».

* * *
   Если кто-то в присутствии халифа Омара ибн Абд аль-Азиза упоминал о смерти, он начинал дрожать всем телом. И каждую ночь он собирал тех, кто хорошо знал Коран, и беседовал с ними о смерти и воскрешении из мертвых.

   Омар однажды захотел яблоко, и один из его домочадцев передал его ему. Омар воскликнул: «Какое же оно ароматное! Какое красивое! Забери его, раб, и передай нашу благодарность человеку, приславшему его. Этот подарок принес нам радость».

   «Этот человек твой племянник, владыка правоверных, – сказал один из присутствовавших, – уверяю тебя, я слышал Сунну, в которой говорится о том, что Посланник Господа всегда вкушал преподнесенных ему подарков».

   «Позор! – ответил халиф. – Подарок для пророка был настоящим подарком от сердца, а для нас в наши дни подарок – это подкуп».



   «Спасение души заключается в стойкости к ее желаниям, – говорил Малик Отшельник, – но настоящий аскет – это Омар ибн Абд аль-Азиз, поскольку он отказался от мира, хотя он склонился к его ногам».

   Один из евнухов Омара рассказывал:

   «Однажды я пришел к хозяйке, следящей за моим домом, на трапезу и она подала на стол блюдо с чечевицей. Я воскликнул:

   – Чечевица, чечевица! Каждый день чечевица.

   – Это то, что ест владыка правоверных, сынок».

   Некто рассказывал: «Когда я в первый раз увидел Омара, пояса его штанов не было видно под нависшим животом. А затем, когда я видел его уже халифом, то мог перечесть его выпирающие ребра».

   Став халифом, он начал со своей родни и забрал их богатство в пользу государственной казны, сказав, что имущество было нажито поборами. Некий человек, бывший племянником Амра Египетского, сказал на собрании: «Владыка правоверных, халифы, правившие до тебя, имели обыкновение награждать свое окружение щедрыми подарками, но ты запрещаешь такие вещи. И поскольку у меня семья, которую мне надо содержать, немного земли, могу я вернуться в свое имение и работать на их благо?» Омар ответил ему тогда: «Человек, который заботится о своих владениях для меня, любимец мне».

   Некоторое время спустя он добавил: «Чаще думай о смерти. Если ты беден, это облегчает бремя нищеты, а если богатство твое нестойко, это укрепит его».

   Ветвь Марванидов династии Омейядов, собравшись в полном составе, пришли к дворцовым воротам и сказали сыну Омара: «Скажи своему отцу, что до него халифы делали нам уступки и уважительно относились к нашему высокому положению. Твой отец не дает нам прикоснуться к тому, чем он правит». Юноша покинул собравшихся и отправился предавать отцу сообщение.

   Омар ответил: «Скажи им так: «Мой отец говорит вам: «Бойтесь, если я воспротивлюсь своему Богу. это расплата в Судный день».

   Марваниды, решив, что, поговорив с владыкой правоверных наедине, они смогут смягчить его сердце какой-нибудь шуткой, вошли во дворец. Один из собравшихся стал рассказывать шуточную сказку. Омар пристально посмотрел на него, и другой из Марванидов пресек рассказывавшего.

   Тогда Омар спросил:

   – Это есть то, зачем вы пришли? Это худшая из тем.

   Однажды он сказал: «Человек, понимающий, что слова его часть его поступков, будет избегать подобных разговоров».



   Яхья из Гассана рассказывал следующее:

   «Когда Омар назначил меня правителем Мосула, я обнаружил, что там, как нигде в других городах, распространены кражи и ограбления домов. В отчете о том, что происходит в доверенном мне городе, я, конечно, спросил, стоит ли мне задерживать людей при любом подозрении и наказывать за малейший проступок или же задерживать людей только при серьезных доказательствах их вины, как предписывает закон.

   И Омар ответил мне: «Только на основании прямых свидетельств, как того требует закон». А затем добавил: «Если справедливость не сделает из них честных людей, тогда пусть Аллах покарает их».

   И я сделал, как велел мне Омар. За то время, что я правил в Мосуле, по правопорядку он стал одним из лучших городов, и кражи и грабежи стали случаться реже, чем в большинстве мест страны».



   Один человек спросил знатока Сунн Тауса:

   – Омар – это Махди (Ведомый Аллахом, который придет в конце времен)?

   И Таус ответил:

   – Да, он один из Махди, но не тот Махди.



   «Омар однажды спросил меня, – рассказывал Муджахид, – что люди говорят о нем. И я ответил, что они считают его сумасшедшим».

   «Я могу сравнить Омара лишь с умелым рабочим, у которого нет орудий. Этим я хочу сказать, что у него нет никого, кто мог бы ему помочь», – говорил Ийас.



   Однажды проходя мимо кладбища со своими соратниками, Омар попросил их подождать и отправился посетить могилы тех, кого он любил. Пройдя по кладбищу, он остановился и произнес несколько слов, а затем покинул его.

   Спустя некоторое время он спросил:

   – Кто-нибудь хочет знать, что сказал я? И каков был тот ответ, что я получил?

   – Что ты сказал, владыка правоверных? Каков же был ответ?

   – Я шел среди могил тех, кого я любил, и приветствовал их, но они вновь не поздоровались со мной. Я позвал их вновь, никто не ответил. И пока я звал их, меня позвала земля, она сказала: «Омар, знаешь ли ты, кто я? Я то, что изменило их красивые лица, то, что разорвало в лохмотья их саваны и разняло и разрушило их руки».

   Сказав это, Омар зарыдал так, что чуть не упал ниц от слабости.

   И через некоторое время он также нашел покой в земле.

   За пределами монастырской стены копатели сегодня вырыли Избранного, того, кто был каждой черточкой на мериле справедливости, того, кто за весь свой земной путь ни разу не поддался на искушающий взгляд, или хорошенькую женскую голову в драгоценностях, или мчащегося скакуна.



   Омар, третий халиф Осман, Али, Марван и Омар ибн Абд аль-Азиз – все пятеро были лысыми, и после них уже не было ни одного лысого халифа.

Просмотров: 3778