Абдаллах ибн Савада страдал приступами смешанной лихорадки, которая иногда проявлялась как шестидневная, иногда как трех-, четырех-или пятидневная. Приступам предшествовал легкий озноб, мочеиспускание при этом было очень частым. Я высказал предположение, что либо эти приступы перерастут в обычную квартану (четырехдневную лихорадку), либо больной страдает абсцессом почек. Вскоре после этого в моче пациента появился гной, тогда я сказал ему, что приступы больше не повторятся, так оно и вышло. Единственное, что помешало мне дать точный диагноз абсцесса почек сначала, – это история больного. Он болел трехдневной и другими видами лихорадки раньше, и это наводило на мысль, что смешанная лихорадка обусловлена воспалительным процессом, который может разрешиться квартаной. Кроме того, он не жаловался на тяжесть в паховой области, а я не догадался задать ему этот вопрос. Однако частые мочеиспускания должны были утвердить меня во мнении, что больной страдает от абсцесса почек. К сожалению, в то время я не знал, что у его отца был слабый мочевой пузырь и больные почки, не знал я также, что и сам пациент даже в периоды относительного благополучия также имел слабый мочевой пузырь. Все это свидетельствует о том, что никакие вопросы не должны считаться излишними при выяснении причины болезни, если это будет угодно Аллаху.

   Когда в моче пациента появился гной, я назначал ему мочегонные средства, до тех пор пока моча его не очистилась. После этого я прописал ему болюс, ладан и драконову кровь (красная смола драконова и некоторых других деревьев). Болезнь вскоре оставила его, а полное выздоровление наступило через два месяца. Абсцесс был небольшого размера, этим и объяснялось, что в начале болезни больной не жаловался на тяжесть в паху. Когда появился гной, я спросил его об этом симптоме, и он ответил утвердительно. Если бы абсцесс был обширным, больной сам пожаловался бы на неприятные ощущения. Быстрая эвакуация гнойной массы также указывает на малые размеры опухоли.

   Пациент обращался также и к другим врачам, но никто из них не смог поставить правильный диагноз, даже после появления гноя.

* * *

   Сын Абда аль-Мумина, золотых дел мастер, – фистула слезной железы. Я прописал ему глазное снадобье, приготовленное мною лично, которое следовало закапывать во внутренний угол глаза, после чего втирать. Пациент последовал моим предписаниям и выздоровел.

   Это лечение имело, впрочем, один недостаток: фистула всего лишь сжалась и высохла, но, по крайней мере, она не причиняла больше беспокойства больному. Я знаю несколько аналогичных случаев. Гален говорит то же самое; это у него я позаимствовал рецепт примочки, примененной мною в данном случае.

* * *

   Торговец хлопком, пожилого возраста, страдает от хронических болей в желудке. Его врачи давали ему неразбавленную крепкую настойку, после приема которой боль опускалась в область пупка. Даже при полном мочевом пузыре он испытывал затруднения при мочеиспускании.

   Одно из обычных мочегонных средств давало ему возможность опорожняться; он использовал это средство регулярно и злоупотреблял им. Я ничего не знал об этом. В конце концов это средство оказало такой эффект на мочевой пузырь, что моча стала выделяться непроизвольно, и в ней присутствовала белая примесь, напоминавшая мне катар (истечение слизи) верхних органов, который развился в то время, когда какое-то другое вещество блокировало отток мочи. После этого с пациентом случился приступ, результатом которого стал паралич обеих ног.

   В этой стадии болезни он наконец обратился ко мне. Придя к нему в дом, я увидел, что другие врачи втирают мазь ему в ноги. Я решил, что средоточие болезни в мочевом пузыре и паралич ног является ее побочным действием. И действительно, воспалительная опухоль находилась рядом с нервным центром, имеющим прямое отношение к ногам. Поэтому я вскрыл вену в области крестца и пустил ему кровь. Через несколько дней он смог шевелить ногами, и его состояние в то время, когда я пишу эти строки, продолжает улучшаться.

* * *

   Случай Ибн Амравея. Этот человек имел предрасположенность к менингиту. До того как обратиться ко мне, он не раз страдал от этой болезни. Его лечили посредством удаления жидкости через ухо, что вело к образованию фистул после кровопускания. Однако впоследствии, в результате небрежного лечения, в ухе развился хронический гнойный процесс. Этот процесс, глубоко укоренившись в ушной впадине, дал начало <часть манускрипта утрачена>… как делается обычно при кровопускании, для того чтобы заставить абсцесс прорваться в область внутреннего уха в случае хронического воспаления. Гной действительно вышел в ухо и был удален промыванием.

   Тем не менее часть гнойной массы осталась. Причиной этому была недостаточно тщательная эвакуация при первом приступе болезни. Воспаление началось уже и в самом ухе. Больной ел в это время блюда из бараньей головы и виноград, причем без всякой меры. После этого у него началась горячка, он стал беспокойным, его темперамент был горячим и сухим. Когда он выпил фруктовый сок вместе с легким слабительным средством, его вырвало.

   Через три дня, когда я снова навестил его, то обнаружил, что он страдает от сильнейших головных болей и фотофобии (светобоязнь); его глаза были воспалены и постоянно слезились. Я пустил ему кровь, но, поскольку в комнате присутствовали родственники, не решился выпустить достаточно большое ее количество. Я намеревался продолжить очистительные процедуры на следующий день, но к тому времени большинство болезненных симптомов смягчилось.

   Потом при осмотре уха я обнаружил признаки менингита и ожидал скорого приступа этой болезни. Радикальное очищение смогло бы облегчить его положение, но я не осуществил их в силу своей нерешительности и по некоторым другим причинам. Вместо этого я прописал ему в качестве слабительного кассию и тому подобное, но это не принесло желаемых результатов. Тогда я велел делать больному клизмы три дня подряд.

   После этого я снова пришел посмотреть его и нашел его в критическом положении: он бредил, его моча была темно-красного цвета, лицо опухло. У меня была мысль пустить ему кровь носом, но вокруг собралось множество родственников, а кроме того, я был единственным авторитетным врачом, наблюдавшим этого больного, так что я снова не решился. Со мной был ячменный отвар, который я и дал ему, в надежде хоть как-то облегчить положение. Я также прописал ему настойку из сока кабачков и мякоти подмаренника. Но ему уже все было безразлично. На четвертый день после моего последнего визита его состояние стало критическим, появились фатальные симптомы: один его глаз заплыл и закрылся, его язык почернел и распух. В тот же день, в час, предсказанный мною, он умер.

   Врачи, лечившие его, были невеждами. Они ставили диагноз «паралич лицевого нерва», на основании чрезвычайно влажного темперамента.