Однажды я услышал, как правитель Бувейхидов Муизз аль-Даула сказал своему визирю Саймари:

   – Мне нужно полмиллиона динаров, и прямо сейчас, немедленно.

   – На самом деле вам нужно гораздо больше, о правитель, – ответил Саймари, – ведь только мне самому нужны полмиллиона.

   – Но ты же мой визирь! – вскричал Муизз аль-Даула. – С кого еще я должен их требовать?

   – Но если таких денег нет в твоей казне, где же мне их взять? – сказал Саймари.

   Правитель вспыхнул гневом. Он взревел:

   – Я запру тебя в уборной до тех пор, пока ты не дашь мне эти деньги!

   – Запирай, – парировал Саймари, – но неужели ты думаешь, что, сидя там на корточках, я произведу ценные слитки?

   Бувейхид расхохотался.

   – Хорошо, – сказал он, – я прощаю тебя.

 

Я убивал, чтобы живым остаться,

и пожинал мешками деньги мечом

Удовольствий ради.

Как ненавистно думать о тех или том, что пребудет

вовеки со Всевышним

Иль будет брошено в огонь.

 

* * *

   Некий багдадский разбойник, до сих пор успешно избегавший наказания, начал действовать открыто. Его звали Ибн Хамди. Секретарь Правителя правителей назначил ему регулярное жалованье и заключил договор, согласно которому Ибн Хамди обязывался ежемесячно выплачивать пятнадцать тысяч динаров из разбойничьей добычи его шайки. Секретарь заставил его подписать договор и настойчиво требовал выполнения всех условий. Ибн Хамди платил в срок.



   Однажды в пятницу свергнутый и ослепленный Кахир выбрался из дворца, где его содержали, и стал просить милостыню у мечети в Старом Городе Мансура. Заметив там человека из династии Хашимитов, он обратился к нему:

   – Помоги мне, ты ведь знаешь меня.

   Хашимит дал ему пятьсот дирхемов и повел к себе домой.

   В 332 году халифу Муттаки выжгли глаза раскаленным железом.

   Когда Кахир узнал об этом, он сказал: «Теперь нас двое, и нам нужен третий».

   И случилось так, что следующий халиф Мустакфи тоже был ослеплен.