В приемном зале визиря Хакани состоялось судебное заседание, на котором присутствовал Мунис, казначей Наср и прочие судьи и клерки. Когда привели Ибн Фурата, визирь сам начал допрос. Однако молодой Хакани, конечно, не мог тягаться с умудренным опытом бывшим визирем. Ибн Фурат практически уничтожил своего оппонента. Например, Хакани сказал:

   – Мне известно, что за последние одиннадцать месяцев ты получил миллион динаров со своих поместий!

   – Те же самые поместья, – ответил невозмутимо Ибн Фурат, – были конфискованы и переданы сначала Али ибн Исе, потом Хамиду, и никто не смог получить с этих владений доход больший чем четыреста тысяч динаров в год, как же мог я получить миллион за одиннадцать месяцев? Ты думаешь, что я волшебник и могу творить чудеса?

   Затем, когда Хакани обвинил Ибн Фурата в том, что он забирал себе часть доходов с личных владений халифа, обвиняемый ответил:

   – Государственные архивы открыты: ты можешь пойти и посмотреть, какие суммы доходов с личных владений повелителя правоверных были при моем управлении, и сравни эти цифры с доходами, которые собирали мои коллеги – Али ибн Иса, Хамид, да и твой собственный отец, – и ты увидишь, что при мне доходы были самые высокие.

   Тогда судьи обвинили Ибн Фурата в соучастии в убийстве арестованных чиновников в Басре.

   – Одно из двух, – ответил он, – либо вы обвиняете в этом преступлении меня лично, но я в это время находился в Багдаде и, следовательно, не обладая магическими силами, не мог усилием своей мысли убить на расстоянии; либо я написал приказ об их казни, в этом случае в государственных архивах должны сохраниться соответствующие документы, но вы прекрасно знаете, что никаких приказов я не отдавал, и это легко проверить.

   – Твой сын – убийца, – сказал один из судей.

   – Я не мой сын, и вы судите меня, – ответил Ибн Фурат.

   – Если твой сын убил их, значит, ты убил их! – воскликнул Бауд Шар.

   – Но это противоречит заветам Аллаха и его Посланника. Аллах сказал: «Никто не должен нести бремя другого». И пророк Бога в такой же ситуации, когда сын одного правоверного совершил грех, сказал: «Ты не должен отвечать за него, и он не должен отвечать за тебя». В любом случае Мухассин находится в ваших руках. Он также находился во время этого убийства в столице. Есть, правда, человек, которого называют его агентом и который, как говорят, действовал по его приказу, но тут суд должен разобраться и поступать так, как предписывает закон.

   Этот ответ привел судей в замешательство. Однако глава военного ведомства прошептал что-то на ухо казначею Насру, тот кивнул в знак согласия и обратился к Ибн Фурату со следующими словами:

   – Когда ты сам допрашивал арестованных чиновников и требовал с них деньги, ты говорил им: «Или плати, или я отправлю тебя к Мухассину!» Ты прекрасно знал, что он будет пытать их, а не угощать халвой и рахат-лукумом. Тот, кто поощряет пытки, тот потворствует и убийству, так как человек иногда может умереть от одного удара кнутом, не говоря уже о более суровом обращении.

   – Халиф, да хранит его Аллах и продлит его дни, – ответил Ибн Фурат, – покровительствовал Мухассину. Я находился в заключении, а Мухассин был на свободе, он гарантировал халифу получение определенных сумм денег с чиновников. Свои предложения он передавал повелителю правоверных через Муфлина и других доверенных лиц халифа, которые выступали в роли посредников. Позже, когда я стал визирем, я пытался обращаться со своими пленниками так мягко, насколько было возможно, но они были упрямы, и хорошее обращение не давало желаемых результатов: они отказывались платить то, что было присуждено им по закону. Особо упорных должников я передавал тем людям, которых назначил халиф, я просто выполнял то, что мне было приказано.

   – Ты пытаешься переложить ответственность за убийство невинных людей на государя! – сказал Наср. – Но мы знаем, с его собственных слов, что халиф не желал ничьей смерти, кроме Ибн Хавари. У меня есть здесь письменный документ, который повелитель правоверных послал тебе. Сейчас я прочитаю его, мне интересно, что ты сможешь сказать в свое оправдание.

   – Что же там написано? – спокойно спросил Ибн Фурат.

   – Вот что, – ответил Наср. – Я отдаю тебе в руки нескольких человек, поскольку ты гарантировал мне, что сможешь получить с них определенные деньги. Я требую от тебя выполнить следующее условие: либо я получаю обещанные суммы, либо ты возвращаешь мне людей.

   – Что касается денег, – ответил Ибн Фурат, – то они должным образом были переданы в казну, что касается людей, то я не могу гарантировать им долгую жизнь: они смертны и умирают, когда Аллаху угодно призвать их к Себе.

   – Похоже, что у тебя на все есть ответ, – сказал тогда Мунис Победитель. – Интересно, как ты оправдаешься за то, что послал меня в ссылку в Ракку, как будто я какой-нибудь проштрафившийся чиновник или государственный преступник?

   – Я послал тебя в ссылку?! – воскликнул Ибн Фурат, изобразив на лице крайнее удивление.

   – А кто же тогда?

   – Наш господин и повелитель приказал тебе удалиться из столицы.

   – Наш господин? Не верю!

   – У меня есть документ, написанный его собственной рукой, – ответил Ибн Фурат, – я аккуратно сохранил его, как автограф. В нем халиф жаловался на то, как ты поступал в некоторых ситуациях. Он возмущен тем, сколько денег стоили империи все твои завоевания в тех провинциях, которые были потеряны по твоей же собственной вине, из-за твоей глупости и расхлябанности.

   – Где этот документ? – закричал Мунис.

   – Это письмо находится в бамбуковом ларце с прикрепленным ярлыком, на котором написано, что там хранятся документы особой государственной важности. Кроме этого письма ты найдешь там приказ о твоей отправке в Ракку с припиской, что ты должен находиться под надзором тайной полиции до твоего отправления.

   – Принесите ларец! – приказал слугам Мунис.

   Когда принесли ларец, запечатанный личной печатью Ибн Фурата, в нем действительно оказалось собственноручное письмо халифа и приказ, о котором говорил бывший визирь. Мунис взял эти бумаги и потребовал немедленной аудиенции у Муктадира. Хакани же забрал остальные документы из ларца.

   Когда Мунис принес эти документы халифу и прочитал их вслух, Муктадир пришел в бешенство. Он приказал привязать Ибн Фурата к позорному столбу и бить его кнутом.

   Экзекуцию проводил Харун. После пятого удара кнута он сказал своему пленнику:

   – А теперь, мой друг, плати свои деньги.

   Ибн Фурат дал ему расписку на двадцать тысяч динаров и сказал:

   – Вот мои деньги.

   Немедленно после этого Харун приказал привести из тюрьмы Мухассина и почти до смерти забил его плетью. Все было напрасно: он ничего не хотел платить. После этого Харун написал халифу письмо с просьбой освободить его от дела Ибн Фурата и его сына. Эти люди, писал он, решительно настроены не расставаться со своими деньгами – они предпочитают умереть.

   В конце концов их передали в руки Назука. Начальник полиции пытал их немилосердно. Все тело Мухассина превратилось в одну сплошную гниющую язву и уже не чувствовало боли. Его отца трижды секли плетью с узлами, но он не дал своим палачам ни одного дирхема.