Согласно франкским законам, шлем стоил столько же, сколько лошадь, а цена хорошей кольчуги равнялась двум лошадям или шести волам. Столь высокой стоимости соответствует сравнительная редкость шлемов и других частей доспеха в археологическом материале всех областей варварской Европы. Даже в княжеских могилах зачастую обнаруживают только шлем и щит. Григорий Турский, описывая Левдаста, графа Тура в VI в., перечисляет основные части доспеха аристократа. Тело Левдаста было покрыто кольчугой или латами; видимо, это была простая кольчуга, которая засвидетельствована многими археологическими находками. Шею защищал латный воротник, а голову – шлем. В одной руке графа было копье, а на перевязи висел колчан. Можно предполагать, что у Левдаста был и лук, который мог спасти его в случае засады, чего граф постоянно опасался, и не без оснований.
Шлем вождя из Моркена (близ Эускирхена, Германия), около 600 г. н. э.
Шлем был вооружением, которое приличествовало знатному человеку или королю, и поэтому он часто воспевался в литературе того времени. Великолепный шлем из погребения франкского вождя в Моркене (Рейнская область) детально представляет аристократический шлем примерно 600 г. Шлем относится к типу Spangenhelm («шлем с застежкой»). Верх шлема имеет коническую форму и, как можно видеть, состоит из листовидных железных сегментов, присоединенных к железной основе. Эта основа представляет собой горизонтальный обруч и несколько вертикальных полосок, сходящихся на вершине шлема. Навесные нащечники и клепаная защитная маска давали дополнительную защиту лицу. Железная защитная гарда, свисавшая с задней части шлема, прикрывала шею. Железные пластинки, оберегавшие голову, были покрыты снаружи позолоченной бронзой и имели кожаную отделку. Этот шлем отнюдь не был парадной вещью, которую надевали лишь для престижа. Кое-где позолота стерлась, и на верхушке видны глубокие следы от ударов мечом.
Почти точно известно, что шлем из Моркена, как и многие другие шлемы из богатых воинских погребений, разбросанных по огромной территории от Богемии до Ла-Манша и от Скандинавии до Балкан, был импортирован из северной Италии. В конечном счете, этот тип произошел из ближневосточного, скорее всего иранского, источника. Остроготские и византийские мастера изготовляли вольные подражания таким азиатским шлемам, и уже оттуда некоторое их количество попало к варварам Центральной и Северной Европы. Некоторые воины в византийских армиях V в. также носили эти шлемы, однако большинство дошедших до нас образцов пришло из погребений варваров.
«Шлем с застежками» был отнюдь не единственным типом защитного головного убора. В богатых погребениях в Венделе и Вальсгарде (Швеция) было обнаружено множество шлемов. Некоторые из них достаточно хорошо сохранились, чтобы их можно было реконструировать. На одном из них, из Вальсгарде, сложная мозаика из кусочков железа – крестообразных и в форме буквы «Y» – заполняла пространство между железными полосками основы. Шею и щеки могла защищать круговая «занавеска» из колец, а спереди оборонительные элементы шлема дополняла железная гарда.
Поскольку шлем был не только частью доспеха, но и одним из символов власти вождя, вполне объяснимо, что некоторые экземпляры могут оказаться скорее декоративными, чем защитными. В гробнице маленького князя во франкской церкви под Кёльнским собором также был найден «шлем с застежками», верх которого состоял из 12 роговых сегментов, которые первоначально соединялись с бронзовыми перекладинами (см. ниже, с. 200).
В описаниях шлемов в древнескандинавской и англосаксонской литературе обычно упоминаются изображения кабанов, которые украшают верхушку или какую-либо другую часть шлема:
В другом пассаже из «Беовульфа» говорится о том, что изображение кабана должно защищать владельца шлема и его дружинников:
На других шлемах были изображения птиц, в том числе воронов. Ворон, волк и орел ассоциировались с наиболее мрачными сторонами битвы и резни, они часто упоминаются в поэзии и фигурируют на подлинных шлемах, щитах и оружии. Шлем из Венделя, вершину которого венчает птица, напоминает нам, что в то время Швеция, северная Германия и Англия были частью одной и той же культурной и художественной среды.