Рассказ Плутарха о событиях гражданской войны в Александрии содержит серьезную хронологическую погрешность. Несомненно, это выглядело бы весьма эффектно — во время торжественного пира в честь примирения царской четы Цезарь чуть ли не в последний момент узнаёт об опасном заговоре. Легионеры мгновенно обнажают мечи и окружают праздничные столы. Предатель Потин, смертельно раненный, истекая кровью, падает на мраморный пол, и только Ахилла благодаря своей безграничной отваге вырывается из железного кольца стражи.
В действительности же — а здесь мы скорее должны верить рассказу Цезаря — Ахилла вообще не появлялся [98] во дворце. С самого начала конфликта он находился с войском под Пелусием и сносился с Потином только через посланцев. Это верно, что, узнав о происках Потина, римский полководец приказал убить его; не исключено, что какую-то роль при этом сыграл цирюльник Цезаря и что царского опекуна убили во время пира, но все это случилось позднее, когда гражданская война была уже в разгаре.
Зато вполне заслуживает доверия рассказ Плутарха о встрече Цезаря с Клеопатрой, тем более что он совпадает с описанием этих событий у Диона Кассия. Правда, между обеими версиями есть небольшое расхождение: по Диону, инициатива исходила от Клеопатры, а Плутарх пишет, что диктатор сам вызвал царицу. Впрочем, это не столь существенно. Гораздо интереснее другой факт, который мы должны признать абсолютно бесспорным: Клеопатра проявила тогда поразительную смелость. Прекрасно понимая, что она рискует жизнью, царица не побоялась почти совсем одна приехать в город и проникнуть во дворец, где на каждом шагу ее подстерегали смертельные враги. Если бы ее схватили — в порту или во дворце, — она была бы тут же убита и никто никогда не догадался бы о том, что с ней произошло.
Царица решилась на такое безрассудство, очевидно, потому, что считала свое положение отчаянным. По-видимому, Цезарь все более определенно склонялся на сторону Птолемея и его сановников. И в этом нет ничего удивительного. Клеопатры он тогда еще не знал, и судьба ее была ему совершенно безразлична, а Птолемей и его сторонники уже оказали ему немалые услуги. Какие бы официальные заявления ни делал Цезарь, факт оставался фактом — смерть Помпея была для него даром небес. Клеопатра все это понимала. Поэтому она видела единственный шанс на спасение в личной беседе с диктатором. Но, решившись на такой шаг, царица показала, что власть для нее дороже жизни.
Смелая поездка в Александрийский дворец дает ключ для понимания поступков Клеопатры и в дальнейшем, во многие переломные моменты ее жизни. Царицей всегда и прежде всего руководили честолюбие и жажда власти. Вот почему, проиграв в борьбе за власть, она лишила себя жизни. [99]