В. М. Запорожец

Сельджуки

§ 2. Огузы и другие тюркские племена в составе Восточного тюркского каганата

 

Военно-политическая обстановка радикально изменилась после того, как в 682 г. движение за воссоздание независимого тюркского государства возлавил дальний родственник Хйели Гудулу (Кутлуг), согласно китайским летописям, и Ильтериш, согласно древнетюркским руническим надписям. С этого времени начинается история т. н. второго Восточного тюркского каганата, которая представляет наибольший интерес для настоящего исследования. Интерес этот обусловлен тем, что, во-первых, информацию об этом коротком периоде жизни древнетюркского государства, нам оставили сами тюрки, и, во-вторых, тем, что из этой информации мы впервые узнаем о существовании огузов. Огузы (в составе девяти племен) были одним из тюркских народов, название которого часто встречается в Ор-хонских надписях. После образования каганата и до его ликвидации китайцами в 630 г. огузы, предположительно, были наиболее близким народом по отношению к тем, кто именовал себя тюрками (тупо китайских летописей). В «Энциклопедии ислама» подчеркивается, что «...огузы были одним из двух основных компонентов, на которые опирался каганат гёк-тюрков»99. О близости огузов к тюркам говорят и некоторые фрагменты рунических текстов. Так, например, Бильге-каган пишет на своем памятнике: «Народ докуз огузов был моим собственным народом»100.

Вместе с тем, практически на протяжение всей полувековой истории второго Восточного тюркского каганата, согласно руническим памятникам, правящему клану (тюркам) приходилось воевать с огузами, как, впрочем, и со многими другими тюркскими племенами и народами. Собственно, именно с насильственных действий Ильтериша с целью объединения тюркских племен и народов и начинается недолгая история второго Восточного тюркского каганата.
В 682 г., когда Ильтериш и его советник и сподвижникТонь-юкук взялавили движение за воссоздание каганата, огузы в составе девяти племен (докуз огуз) жили на берегу реки Толы. Их взялавлял Баз-каган101. Огузы настолько негативно отнеслись к возможности воссоздания каганата и подчинения тюркскому правящему клану, что решили уничтожить этот клан, пока он не успел набрать силу. Для того чтобы реализовать этот замысел, они заключили союз с китайцами и кытаями. Тоньюкук так описывает этот эпизод древнетюркской истории: «От огузов прибыл лазутчик (перебежчик). Он сказал, что над народом огузов сел на трон каган. Он послал к китайцам Куни Сёнгуна, к кыта-ям — Тонгра Семига. Послы передали такие слова кагана: «Маленький тюркский народ (курсив наш. —В.З.) пришел в движение. Каган (тюрок) храбрый, советник его — знающий. Если у них (тюрок) останутся хотя бы два человека, они убьют вас, китайцев. На востоке они уничтожат кытаев и нас, огузов, тоже убьют. (Поэтому) китайцы пусть ударят с юга, кытаи — с востока, а я ударю с севера»102.

Благодаря мерам, принятым Тоньюкуком, тюрки смогли упредить создание коалиции и выступить первыми. Они нанесли удар по огузам. В кровопролитном сражении на берегу реки Толы огузы потерпели поражение. Однако они не покорились. Ильтериш-каган и Тоньюкук совершили еще четыре похода против огузов. Во время одного из них Баз-каган был убит. Только после этого огузы подчинились Ильтеришу и вошли в каганат.

Позицию, аналогичную огузской (негативное отношение к идее воссоздания каганата) заняли и другие тюркские племена и народы. В частности, Тоньюкук пишет: «Сильный киргизский каган стал нам врагом»103. Киргизы также планировали создать коалицию против тюркского кагана. В ее состав должны были войти китайцы и западнотюркские племена. Однако, Ильтериш-каган и Тоньюкук снова упредили своих противников. Они стремительно двинули войска на киргизов. В сражении каган киргизов был убит, его войска разбиты. В результате киргизский народ подчинился Ильтеришу.

Такая же участь постигла тюргешей и он-оков. Эти племена большими силами выступили против Ильтериш-кагана. Тоньюкук пишет, что в Ярышской (?) степи собралось до ста тысяч войска104. Это намного превышало те силы, которыми располагал Тюркский каганат. Только внезапное нападение Ильтериша на своих противников решило исход сражения. «Мы рассеяли врага, — пишет Тоньюкук. — Кагана взяли в плен. Той же ночью мы послали известие всему народу. Услышав это известие, беги он-оков пришли, весь народ пришел. Склонили головы (подчинились)»105.

Ильтеришу (Кутлугу) удалось воссоздать Восточный тюркский каганат в его прежних пределах. С 684 г. Ильтериш начал совершать грабительские набеги на северные провинции Китая. Попытки разгромить войска Ильтериша терпели неудачи. Китайская летопись в этой связи сообщает: «Главнокомандующий Шунь-юй встретился с мятежниками и дал кровопролитное сражение, но не имел успеха и потерял до 5 тысяч убитыми»106.

После смерти Ильтериша в 693 г. новым каганом стал его брат Мочжо (Капаган). Мочжо добился выдающихся успехов на военном и политическом поприщах. «Мочжо, упоенный славой побед, — говорится в китайской летописи, — низко думал о срединном государстве и даже гордился перед ним. Войско его было столь же многочисленным, как и в Хйеливо время. Земли его содержали и вдоль, и поперек до 10 тысяч ли пространства. Все иностранные владетели повиновались его повелениям»107.

В 701 г. войска Мочжо (Капагана) завоевали Согдиану. Однако новая империя так и не смогла восстановить свою власть над всеми западными территориями, на которые простиралась власть прежних каганов. Одной их причин было вторжение в Среднюю Азию арабских войск под командованием талантливого полководца Кутайбы бин Муслима108. В 705 г. Кутайба завоевал территорию Хорасана до Амударьи, в 706—709 гг. овладел Бухарой109.

В период правления Капагана, который привел к повиновению многие тюркские племена и народы (чиков, азов, карлуков, изгилей, тюргешей, байырку), огузы хранили верность тюркскому кагану. Тоньюкук, который служил не только Ильтеришу, но и Кап а га ну (а затем, уже в преклонном возрасте — Бильге-кагану), надпись на своем памятнике завершает следующими словами; «Мы, Ильтериш-каган и я, мудрый Тоньюкук, победили; Капаган умножил объединенный тюркский народ (курсив наш. — В.З.. (Теперь уже) мудрый тюркский каган хорошо управляет объединенным тюркским народом, огузским народом»110.

После смерти (убийства) Капагана на престол взошел Бильге-каган (716—734 гг.), которого китайцы называли Бигя-хан Могилян. Как пишут китайские историки, Могилян «имел доброе сердце, был дружелюбен»111. Однако период его правления при относительных внешнеполитических успехах (в 721 г. был заключен мирный договор с Китаем) был периодом внутренней смуты, который непосредственно предшествовал крушению тюркского каганата. Главными внутренними врагами Бильге-кагана стали огузы, которые отказывались платить дань Тюркскому кагану. Сам Бильге-каган так описывает причину враждебности огузов и последующие события: «Так как небо и земля были в тревоге, а их огузов желчные чувства... обуяла зависть, они стали нам врагами. В один год (723 г. —В.З.) я сразился четыре раза. Первый раз я сразился при (городе) Тогу-балык, когда (мой народ) переплавился вплавь через реку Тоглу, войско (врага было уничтожено). Во второй раз я сразился при Антаргу, разбил их войско и завоевал. Третий раз я сразился при вершине Чуш (или при источнике...). Тюркский народ от переходов утомил (свои) ноги, и он был близок к панике. Войско врага, которое начало нас обходить и побеждать, я прогнал. Многие еле живые, обреченные на смерть, остались в живых... В четвертый раз я сразился при Эзгенти Кадазе, там я разбил их войско и погубил... имущество»112.

Весной следующего 724 г. война с огузами продолжилась. Бильге-каган во главе армии пошел на огузов. В этот раз положение тюркского кагана было критическим. Но, благодаря младшему брату и талантливому полководцу Кюль-тегину, удалось отразить контрнаступление огузов на ставку кагана. Бильге-каган прямо говорит о том, что именно Кюль-тегин спас положение113.

Огузы вновь потерпели поражение, но не смирились. Они создали военный союз с татарами. В надписи на памятнике Бильге-кагану говорится: «Народ огузов соединившись с докуз татарами (т. е. с девятью татарскими племенами. — В.З.), пришел. В Агу (Agu’da) произошло два больших сражения. Я разгромил их армию...»114.

Бильге-кагану приходилось приводить к повиновению и другие тюркские племена, но походы против них предшествовали войнам с огузами и не были такими ожесточенными. Известно, что Бильге-каган вступил на престол в возрасте 19 лет. На своем памятнике он пишет, что, когда ему было 20 лет, он совершил карательный поход против басмилов и идикутов. Причину похода он называет прямо — отказ платить дань115.

В 26 лет Могилян совершил походы против чиков, киргизов («я побил их солдат копьями») и азов116. В 27 лет Бильге-каган вновь воевал с киргизами. «Я убил их кагана, — сообщает Бильге-каган, — я покорил их народ»117. В том же году Могилян пошел в поход на запад против тюргешей: «Их кагана, ябгу и шада я там убил. Их страну покорил»118. Затем был поход на Бешбалык119: «Я дал шесть сражений, всю их армию я уничтожил... Люди покорились мне. Поэтому Бешбалык спасся (от разрушения)»120. В 31 год Бильге-каган воевал с карлуками и заставил их подчиниться121. Затем начались войны с огузами, о которых говорилось выше.

После огузов Могилян воевал с уйгурами и вновь с карлуками. Могилян пишет: «Продвигаясь сдоль реки Селенги, я разрушил их дома, постройки. Эльтебир (предводитель. — В.З.) уйгуров с сотней солдат ушел на восток... Племя тюрок голодало. Я забрал их (уйгуров. —В.З.) табуны и исправил положение»122. К переставшим платить дань карлукам Могилян предварительно направил своего посла Тудун Яматара, который должен был передать предводителю карлуков, что, если караван с данью не придет, то он, Могилян, предпримет карательные меры. Караван не пришел, и тюркский каган отправился в поход123.

Подводя итоги своему правлению, Бильге-каган говорит: «Я сел на царство не над народом богатым имуществом и скотом, я сел (на царство) над народом, у которого внутри не было пищи, а снаружи — одежды, (над народом) жалким и низким. Мы посоветовались о делах с моим младшим братом Кюль-тегином, и, чтобы не пропали имя и слава народа, добытая нашим отцом и дядей, я ради турецкого народа не спал ночей и не сидел (без дела) днем. С моим братом Кюль-тегином и с двумя гладами я приобретал (т. е. предпринимал завоевания) до полного изнеможения (букв, умирая, погибая). Столь много приобретая (т. е. завоевав), я не делал огнем и водою присоединившиеся к нам народы (т. е. старался ладить с ними мирно)... После того я поднял (т. е. призвал) к жизни готовый погибнуть народ..., сделал богатым неимущий народ, сделал многочисленным малочисленный народ... Живущие по четырем углам (т. е. сторонам света) народы я все принудил к миру..., все они мне подчинились»124.

На своем собственном памятнике в добавление к этим своим заслугам Бильге-каган пишет: «Я расселил свой народ от тех мест, где солнце встает (день рождается), до тех мест, где солнце садится. Для моих тюрок, для моего племени я добыл золото, блестящее желтым блеском, серебро, блестящее белым блеском, шелк, зерно, лошадей, черных горностаев, голубых белок Добыл. Я сделал свое племя счастливым (лишил забот)»125.

В 731 г. умер Кюль-тегин, что существенно ослабило военные силы и политические позиции его брата Бильге-кагана (Могиля-на). Сам Бильге-каган не надолго пережил Кюль-тегина. Он умер в 734 г., отравленный одним из своих приближенных.

После смерти Бильге-кагана на престол был возведен его сын Ижань-каган (734—740 гг.), а после него — Бильге Гуду-лу-каган (младший брат Ижань-кагана). В китайских летописях говорится: «Хан был малолетен. Мать его Пофу дозволила чиновнику Иньсы Даганю вмешиваться в государственные дела. Поколения (т. е. тюркские племена и народы. — В.З.) пришли в несогласие»126. С этого времени начался стремительный развал второго Восточного тюркского каганата. Малолетний Гуду-лу-каган был вскоре убит. В течение года на троне сменилось несколько правителей.

Борьбой за власть внутри каганата воспользовались уйгуры, карлуки и басмилы. Они свергли кагана и вышли из состава государства. Последним тюркским каганом стал Баймэй-хан Ху-лунфу. Согласно китайской летописи, «при сём хане в тююоесском Доме открылись великие смятения. Вельможи избрали ханом басимистского главу (т. е. правителя басмилов. — В.З.)»127. Однако в 745 г. уйгуры разгромили басмилов и окончательно ликвидировали Восточно-тюркский каганат.

На этом завершилась история не только Восточно-тюркского каганата, но и того народа или племени, по имени которого он был назван. Тот народ, который китайцы называли тугю, а рунические памятники — тюрками исчез и больше никогда не появлялся на исторической сцене. Что касается огузов, то после крушения Восточно-тюркского каганата они вошли в состав Уйгурского каганата (об этом в следующем параграфе).

Такое завершение изложенной нами в самых общих чертах истории тюркского каганата, а именно исчезновения основавшего его клана, племени или народа ставит перед нами необходимость попытаться дать ответ на следующий чрезвычайно важный вопрос. Как следует соотнести в этническом аспекте тех, кто впервые в истории назвал себя тюрками, но затем исчез, и тех, кого в период существования тюркского каганата и некоторое время после его ликвидации называли огузами, а впоследствии, в XII в., — тюрками?

В.В. Бартольд в своих работах, посвященных истории турецко-монгольских народов, практически ставит знак равенства между понятиями «тюрки» и «огузы». В.В. Бартольд считал, что орхонские надписи были составлены «от имени хана турок-огузов»128. Еще более категоричным является следующее суждение В.В. Бартольда: «Еще до открытия ключа к чтению надписей Радлов пришел к выводу, что турки VI—VIII вв. принадлежали к народу огуз, и надписи вполне подтвердили это мнение. Огузы, или турки (тюрки. — В.З.), в свою очередь разделялись на несколько народностей, как толёсы и тардуши на востоке, тюргеши на западе; кроме огузов упоминается еще несколько турецких, в нашем смысле, народов, из которых впоследствии получили наибольшую известность карлуки, уйгуры и киргизы»129. В другой работе В.В. Бартольд, в частности, пишет: «В местности около Турфана и Гучэна поселилось племя, которое китайцы называют шато («степь»); эти турки-шато вышли из собственно турок, т. е. огузов»130 (курсив наш. — В.З.). Тюркский каганат VI—VIII вв. В.В. Бартольд называет государством «турок-огузов»131.

Нам близка позиция В.В. Бартольда. Но нельзя не согласиться с тем, что в его суждениях не хватает аргументов. Понятно, что главной причиной отсутствия таких аргументов является существенный пробел в дошедшей до нас информации о древних тюрках. Мы пытаемся понять, были ли огузы тюрками (в узком смысле слова) или тюрки огузами, основываясь всего лишь на нескольких десятках строк, высеченных на могильных камнях. Китайцы же не вдавались в ньюансы этнического состава Дома Тугю. Во всяком случае, название «огузы» в китайских летописях не встречается даже в фонетически искаженном варианте, что не может не взявать вопросов.

Как ни парадоксально это может прозвучать (с позиций сегодняшнего дня), но под сомнением находится факт существования в древние времена отдельного народа «тюрк», а не «огуз».

Не подлежит сомнению, что правящий клан каганата до его разделения на Восточный и Западный примерно в 600 г., а также второго Восточного каганата именовался «тюрк». Мы считаем, что существовало родовое племя этого клана, носившее то же название. Это родовое племя «тюрк», скорее всего, было немногочисленным. Мы также считаем, что рунические надписи дают нам основание полагать, что клан «тюрк» мог называть и называл тюрками не только себя и свое родовое племя, но и все входившие в каганат племена и народы. Также — тюрками — правящий клан мог называть и огузов в тот период (периоды), когда они не бунтовали, например, в период успешных войн, которые привели к созданию огромной империи — Древнетюркского каганата. Тюрками правящий клан мог, кроме того, называть все встречавшиеся в процессе завоеваний тюркоязычные племена и народы, то есть тех, с кем они могли говорить на похожем языке, кого они могли понимать.

Бильге-каган, повествуя о начальном периоде существования тюркского каганата, в частности, говорит: «Над сынами человеческими сел на трон мой предок — Бумын-каган... С четырех сторон были только враги. Посылая войска, он привел к повиновению все племена, находившиеся по четырем сторонам, всех их сделал послушными... Впереди (на востоке) вплоть до Кадырканских лесов132, позади (на западе) вплоть до Железных Ворот133, он расселил [тюркский народ]134. Между этими двумя [границами] обитали раньше весьма долго Небесные135 тюрки, не знавшие ни господ, ни порядка (курсив наш. — В.З.)»136.

Из приведенного выше фрагмента следует, что, во-первых, своим (тюркским) народом Бумын-каган (Бильге-каган) называл все ранее покоренные (или присоединившиеся добровольно) тюркоязычные племена и народы. Численность «своего народа» была такова, что для его «расселения» потребовались новые обширные территории. Во-вторых, Бильге-каган говорит о том, что на новых территориях империи уже давно обитали тюркоязычные племена. И Бильге-каган называет их тюрками.

Нам неизвестно, когда огузы стали «своими» тюрками для правящего клана. Но, скорее всего, давно. Тюрки-огузы были наиболее многочисленным народом (или одним из наиболее многочисленных) в составе каганата. Они не были «одним из двух основных компонентов» (наряду с собственно тюрками), на которые опирался каганат, как считает Х.Н. Оркун. Вероятно, огузы и были главной опорой правящего клана, основным этническим компонентом каганата. Может быть, с ними могли сравниться уйгуры, по крайней мере, по количеству племен.

Весьма серьезным аргументом, подтверждающим эту гипотезу, является лингвистический анализ текстов тюркских рунических памятников. А.Н. Кононов приходит к выводу, что «Основой языка ТРП (тюркских рунических памятников. — В.З.), его определяющим фонетико-морфологическим признаком выступает огузский (тюркютский) субстрат, на котором легким напластованием были наложены уйгурские элементы, выраженные в отдельных морфологических показателях»137.

Н. А. Баскаков делит языки древнетюркских памятников на две группы:

1. Язык древнеогузских и древнекиргизских, т. е. орхоно-енисейских памятников.

2. Древнеуйгурский язык138.

В соответствии с классификацией С.Е.Малова, надписи на орхонских памятниках сделаны на «огузском языке»139.

Из этого следует вывод, что либо огузы и были тем народом, который по названию «правящего Дома» китайцы именовали тугю, либо народ «тюрк», что невероятно, если это был народ, говорил на языке народа «огуз» с легкими уйгурским акцентом.

Выступления тюрок-огузов и других тюркских племен против правящей верхушки в период Второго каганата достаточно легко объяснимы. Нельзя не согласиться с В.В. Бартольдом, который, в частности, пишет (в общетеоретическом плане): «Кочевой народ при нормальных условиях не стремится к политическому объединению; отдельная личность находит себе полное удовлетворение в условиях родового быта и в тех связях, которые создаются жизнью и обычаями между отдельными родами, без каких-либо формальных договоров и без создания определенного аппарата власти. Общество располагает на этой стадии развития народа такой силой, что не нуждается для этого в поддержке со стороны властей... Ханы берут власть сами, никем не назначаются и не выбираются; народ или народы только примиряются с существующим фактом, часто только после тяжелой борьбы, и объединение под властью хана его собственного народа (курсив наш. — В.З.) часто бывает связано с более продолжительным кровопролитием, чем потом походы кочевников, с ханом во главе, на культурные земли; эти походы и связанная с ними добыча — единственный способ примирить народ с установлением ханской власти»140 (курсив наш. — В.З.).

Сформулированные В.В. Бартольдом положения объясняют поведение огузов, киргизов, тюргешей и т. д. в тот период, когда Ильтериш пытался воссоздать Восточный каганат, как и то обстоятельство, что практически сразу после объединения начались набеги на Китай141.

В промежутках между набегами или при невозможности их совершения единственным способом обеспечения политической стабильности государства и личного обогащения для правящего клана было получение дани с входивших с состав государства народов и племен. Бильге-каган на памятнике Кюль-тегину передает эту мысль следующим образом: «...тюркский народ..., когда (лишь) посылаешь караваны (за подарками, т. е. за данью), а сам обитаешь в Утукенской черни142 (у Х.Н. Оркуна — в Утукенских лесах. — В.З.)..., то ты можешь жить, поддерживая вечный племенной союз»143. Обращение «тюркский народ» носит в данном случае абстрактный характер. Конкретно же имеется в виду правящий клан и, возможно, родовое племя. В течение большей части истории Второго каганата условия для существования тюркских племен и народов были тяжелыми. Они были голодными и раздетыми, как отмечал сам Бильге-каган (соответствующий фрагмент текста был приведен выше). В таких условиях уплата дани ставила племена на грань физического выживания. Этим и объясняется периодическое прекращение выплаты ими дани и стремление выйти из состава государства. Независимость от тех, кому нужно было платить дань, означала улучшение условий жизни. Только один народ никогда не выступал против правящего клана — собственно сами тюрки, что в свете вышеизложенного не может не казаться странным, если такой народ, а не родовое племя, действительно существовал.

Что еще могло служить причиной, не способствовавшей сплочению тюркских племен вокруг знаменитого правящего клана «тюрк», причиной, превратившей в «титульный» народ каганата его «вторую опору», то есть огузов? Такой причиной, помимо отсутствия собственно народа «тюрк», могли быть и, на наш взяляд, были те перемены, которые происходили в правящем клане на этническом и ментальном уровнях.

Почти все каганы Тугю состояли в близком родстве с китайскими императорами. В китайской летописи говорится, что первый ильхан Тугю Тумынь (Бумын-каган) «просил о браке у западного Дома Вэй. Вынь-ди согласился и в ... 551 г. выдал за него Чан-лэ царевну»144. Третий по счету каган Тугю Мугань в 568 г. выдал свою дочь за китайского императора из Дома Чжоу145.

С четвертым каганом Тобо Срединное государство заключило союз мира и родства (курсив наш. — В.З.). Летопись также сообщает нам, что в период правления кагана Тобо в столице Срединного государства постоянно проживало до 1 тысячи тугю, и что их содержали «с отменными почестями», и что они носили «шелковое одеяние». У нас не взявает сомнений, что эта тысяча человек, одетая в шелк, в те времена, когда он ценился на вес золота, была знатью тугю, представителями разросшегося клана и, может быть, родового племени. Следуя примеру своих каганов, хотя в летописях на это нет прямых указаний, часть постоянно проживавших в китайской столице тупо могла вступить в брак с дочерьми знатных китайских фамилий. Во всяком случае, со стороны кагана тюрок к этому не было препятствий. В летописи отмечается тяга кагана Тобо ко всему китайскому и говорится, что он «сожалел, что не в Китае родился»146.

Женой пятого кагана — Шаболио была Цянь-гинь, царевна из Дома Чжоу147. При седьмом кагане Дулань-хане Юнюйлайе «хан северной стороны» Тули-хан (сын Шаболио) просил руки дочери китайского императора. В 597 г. император выдал за него царевну И-ань. Когда она умерла, император отдал в жены Тули-хану другую царевну — И-чен148. Надо сказать, что И-чен после смерти своего первого мужа (Тули-хана) была потом последовательно женой четырех каганов149. Согласно законам, действовавшим в каганате, после смерти отца, старших братьев и дядей по отцу разрешалось жениться на мачехах, невестках и тетках150.

Традиция брать в жены китайских принцесс сохранилась и во втором Восточно-тюркском каганате. Так, каган Мочжо в 710 г. женился на китайской царевне Гинь-шань. Своего сына, которого звали Явачжи Дэлэ, Мочжо отправил служить ко двору китайского императора и просил выдать замуж за своего сына китайскую княжну Ниньхань-Чжу151. Бильге-каган неоднократно просил китайского императора дать ему в жены китайскую принцессу. Несколько раз он получал отказ. Наконец, Биль-ге-каган получил согласие императора и невесту, но умер до свадьбы.

Подводя итог вышеизложенному, следует сказать, что кровь правящего клана Тугю (тюрк), какой бы она ни была изначально, была основательно разбавлена китайской. И если матерями тюркских принцев были китаянки, то это не могло ни сказываться на формировании мировоззрения будущих правителей каганата. Со временем члены правящего клана «тюрк» даже внешне стали походить на китайцев, если судить по сохранившейся голове скульптуры Кюль-тегина.

Может быть, в силу тесных свзой с китайскими императорскими династиями, те тюрки (члены правящего клана и родового племени), которые остались в живых после разгрома каганата уйгурами, ушли в Китай и под именем «тюрк» более не были известны.

Голова статуи Кюль-тегина
Голова статуи Кюль-тегина



99 Sümer, F. Oğuzlar // İslâm Ansiklopedisi. 9. cilt. İstanbul, 1962. S. 379.
100 Orkun, H.N. Eski Türk yazıtları. S. 6.
101 Sümer, F. Oğuzlar (Türkmenler). Tarihleri-boy teşkilatı-dcstanları. Ankara, 1972. S. 6.
102 Orkun, H.N. Eski Türk yazıtları... S. 102—104.
103 Ibid. S. 106.
104 Ibid. S. 112.
105 Orkun, H.N. Eski Türk yazıtları... S. 114.
106 Бичурин Н.Я. (Иакинф). Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. С. 267.
107 Там же. С. 270.
108 Кутайба бин Муслим с 705 по 715 гг. был наместником халифа Омейядов в Хорасане.
109 Gibb, М. A, The Arab Conquests in Central Asia. London, 1923. P. 31.
110 Orkun, II.N. Eski Türk yazıtları... S. 120.
111 Бичурин Н.Я. (Иакинф). Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. С. 273.
112 Малое С.Е. Памятники древнетюркской письменности Монголии и Киргизии. М.—Л,, 1959. С. 21.
113 Мепиоранский П.М. Памятник в честь Кюль-тегина... С. 76.
114 Orkun, H.N. Eski Türk yazıtları... S. 65.
115 Ibid. S. 60.
116 Ibid. S. 60—61.
117 Ibid. S. 60—61.
118 Ibid. S. 62.
119 Бешбалык — современный г.Урумчи. В описываемый период Бешбалык считался родиной басмилов.
120 Orhun, HN Eski Türk yazıtları... S. 62.
121 Ibid.
122 Orkun, H.N. Eski Türk yazıtları... S. 66.
123 Ibid. S. 67—68.
124 Мепиоранский П.М. Памятник в честь Кюль-тегина... С. 70—71.
125 Orkun, H.N. Eski Türk yazıtları... S. 58.
126 Бичурин Н.Я. (Иакинф). Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. С. 277.
127 Там же. С. 278.
128 Бартольд В.В. Двенадцать лекций по истории турецких народов Средней Азии. С. 45.
129 Там же. С. 39—40.
130 В.В. Бартольд. История турецко-монгольских народов... С. 202.
131 Там же. С. 201.
132 Кадырканские леса (чернь — у Мелиоранского) — Хинган.
133 Железные Ворота — проход на пути между Самаркандом и Балхом в верховьях Амударьи.
134 В переводе Мелиоранского — «свой народ».
135 Небесные (тюрки). В рунических текстах этот термин встречается не часто. Тюркское слово «gök» можно перевести как «небо» (основное значение), а также как «голубой» (в смысле «небесного цвета»). Учитывая тесные связи тюркских каганов с китайскими императорами («сынами неба»), а также то, что китайские историки даже императорские войска называют «небесными» (см. Бичурин, с. 271), следует, на наш взяляд, считать название тюрок (так же как и тюркского каганата) «небесными» исключительно подражанием китайцам.
136 Or кип, H.N. Eski Türk yazıtları... S. 64—65.
137 Кононов A.H. Грамматика языка тюркских рунических памятников VII—IX вв. Л., 1980. С. 40.
138 Баскаков Н.А. Введение в изучение тюркских языков. М., 1962. С. 165.-166.
139 Малов С.Е. Древние и новые тюркские языки // Изв. ОЛЯ АН СССР. 1952. T. XI. Вып. 2. С.142.
140 Бартольд В.В. Двенадцать лекций по истории турецких народов Средней Азии... С. 22—23.
141 См.: Бичурин Н.Я. (Иакинф). Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена... С. 221—227.
142 У туке некая (Отюкенская) чернь (леса) — черная тайга на склонах Хан гая.
143 Мепиоранский П.М. Памятник в честь Кюль-тегина,.. С. 62.
144 Бичурин Н.Я. (Иакинф). Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена... С. 228.
145 Там же. С. 232.
146 Там же.С. 233.
147 Там же. С. 234.
148 Бичурин Н.Я. (Иакинф). Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена...
149 Там же. С. 241—242.
150 Там же. С. 230.
151 Там же. С. 272.
Просмотров: 10681