А. А. Сванидзе

Средневековый город и рынок в Швеции XIII-XV веков

2. Горнометаллургический промысел

 

В средневековой Европе горно-металлургические промыслы занимали особое место. Там, где они вследствие общественного разделения труда, естественных условий и условий сбыта сумели развиться в особое ответвление производства, сложился "особый вид промышленного капитала"1036. Такие специализированные промыслы играли в свое время (и не только для своей страны) важнейшую роль как источник промышленного сырья и огромных доходов, как одна из первых сфер раннекапиталистической перестройки. В числе немногих стран Европы, обладавших специализированным горно-металлургическим промыслом, была средневековая Швеция.

Историография горно-металлургического дела в средневековой Швеции ведет свое начало с XVII в.1037 В той или иной связи горное дело упоминают почти все крупные историки Швеции, эта тема вошла в обобщающие труды Э. Хекшера, В. Смита, И. Андерссона, Э. Хорнборга, Э. Лённрота, Н. Анлунда, Й. Русейна, И. Хаммарстрём, Б. Ларуссона. При ее раскрытии и трактовке выделяются три главных экономико-исторических сюжета: само "дело", его техника, организация; ганзейская торговля металлом – с обрисовкой отдельных персон, описанием операций и борьбы за торговые привилегии; деятельность феодальных господ – их права, поборы, регальный распорядок, использование доходов. Современные исследователи горного дела вслед за С. Тюнбергом1038 справедливо отмечают в его истории XIV-XV столетия как период особого расцвета. Решающее значение в процветании промысла придается немецкому влиянию: как известно, именно саксонские рудокопы стояли у истоков шахтно-рудничного этапа шведского горного промысла, выходцы из ганзейских городов делали в горное дело наибольшие капитальные вложения, и они же держали в руках экспорт шведского металла. Некоторые специалисты отмечают также факторы внутренней истории страны, стимулировавшие эволюцию горного дела – роль внутреннего рынка (в связи с развитием военного дела, ремесла, монетной чеканки) и фискальной политики короны1039. Последнее обстоятельство – роль государства, а также крупных феодалов в использовании благоприятной международной конъюнктуры для сбыта металла – подчеркивается и другими исследователями1040. Наконец, все авторы обоснованно расценивают горное дело как экономически передовую отрасль средневекового шведского хозяйства, имеющую товарный характер и особенно нацеленную на внешний рынок1041.

Вместе с тем историография горно-металлургического промысла почти обходит его связь с городом. Город фигурирует преимущественно как "инстанция экспорта". Соответственно остаются в стороне вопрос о месте горного промысла и промысловиков на внутренних рынках страны, проблема социальной среды и социального определения горно-металлургического дела. Вероятно, поэтому в историографии господствует представление об исключительности горного дела как единственной "целиком товарной" сферы шведского хозяйства в рассматриваемый период.

Рудное дело в Швеции насчитывает много сотен лет. Издревле оно развивалось как широкий домашний промысел (который полностью не исчез и в период развитого средневековья), на базе открытых залежей, находимых почти по всей заселенной территории страны. Одновременно с оформлением муниципального строя городов, сложением их хозяйственных основ и социальной организации происходило и профилирование горного дела. В середине XII в. король Кнут Эрикссон пригласил для работы в шведских рудниках рудокопов из Саксонии, где были освоены передовые для своего времени методы горнодобычи1042; это означает, что поверхностная добыча (более всего болотной и озерной руды) сменилась шахтной. В XIII в. шахтный способ стал уже преобладающим1043, что было неизбежно связано со специализацией горнодобычи.

Рудная разработка была привычной деталью пейзажа большинства областей тогдашней Швеции. Железные залежи разрабатывали в областях Средней, Западной, Восточной Швеции: Далекарлии, Естрикланде, Упланде, Вестманланде, Сёдерманланде, Нэрке, Эстерйётланде, Вермланде и др. Залежи медных руд концентрировались преимущественно в области Даларна, там же были рудники по добыче серебра; эта область стала центром наиболее интенсивной горнодобычи1044, в связи с чем началось и ее освоение (а позднее так сильно прозвучал ее голос в политической истории)1045.

Первоначально разработки велись вольными рудокопами, которые селились там же, как бонды ("горные бонды", bondebergsman), более всего хуторами и близ водных протоков; они имели свое подсобное хозяйство, снабжавшее их продуктами питания, и еще в XV в. получали привилегии на пользование угодьями1046. По мере углубления и расширения рудники стали делиться на доли, которые по жребию распределялись менаду рудокопами; последние соединялись в товарищества на паях, с делением прибыли пропорционально величине пая1047. Именно такой порядок застаем мы в документах с XIV в.

Самостоятельный горняк (bergsman, "горный человек") назывался, как и городской ремесленник, мастером (mästerman) и, подобно городскому ремесленнику, имел помощников, которым платил заработную плату и труд которых контролировал, но при этом трудился сам и сам же сбывал продукт своего труда1048. Такой мелкий самостоятельный производитель в принципе оставался характерной фигурой шведского горного дела до конца средневековья, что определяло мелкий и мельчайший характер производства. В этом, а также в "размытости" социальных групп, сохранении домашних форм производства состояли главные социальные и экономические особенности шведского горно-металлургического промысла, отличавшие его от передовых немецких и чешских промыслов и роднившие его с феодальным городским ремеслом.

Однако уже к середине XIV в. наряду с самостоятельными мелкими мастерами на промыслах появились предприниматели, оторванные от процесса труда и противопоставленные постоянной категории наемных забойщиков, плавильщиков, углекопов, подсобников в шахтах и при печах, кричных кузнецов и др., трудившихся под началом наемных же горных мастеров – надсмотрщиков. Только богатые предприниматели могли делать те крупные материальные затраты, которых потребовало промысловое дело по мере углубления шахт, усложнения плавильных печей1049 и которые были не но плечу мелким мастерам. Предприниматели (часто это были купцы, о чем уже говорилось выше) скупали горные паи и плавильни, создавая относительно обширные горно-металлургические комплексы, переводили их на систему наемного труда, сами же сосредоточивали внимание на оборудовании промысла, организации дела и сбыте продукции1050. Таким образом, в горном деле раньше и сильнее, чем в других отраслях шведской промышленности, возникли элементы раннекапиталистических отношений1051.

Районы горных разработок подчинялись регальному режиму, который осуществлял политико-административную и правовую организацию горного дела. Не имея прямой связи с самим производством, эта организация все же не была в отношении него нейтральной. Она создавала уравнительно-ограничительные рамки, по сути своей противопоставленные конкуренции и частной инициативе. Разработки составляли область особого горного права – bergslagen (почему сами горно-промысловые районы также часто называли Бергслагеи), имели свое самоуправление, суд, рынок (fritt torgh) и управлялись королевскими фогдами1052. Жители Бергслагена – бергеманы (bergsman, "горный человек")1053 подчинялись особым горным уставам. Судя по грамотам, где формударовались уставные положения Бергслагена1054, там сосуществовали три промысловые отрасли: горнодобыча (добыча руды), металлургия (выплавка и формовка металла) и топливное дело (выжигание древесного угля для плавилен и шахт); плавильни и артели углежогов обслуживали отдельные рудники и подчинялись общему распорядку.

В соответствии с регальными распорядками большие владения имела в Бергслагене корона, особенно с конца XIV в., поело возвращения в казну всех до этого розданных короной податных земель. Соответственно из горно-промысловых районов в казну поступал не только обычный земельный налог – skatt, но и горная десятина, что вместе составляло подать – avrad; ее платили все держатели рудоносных участков, в том числе фрельсисманы (по желанию, взамен конной рыцарской службы). Налоги, подати, даже штрафы в Бергслагене взимались главным образом металлом1055. Так поступал король, так поступали и все частные владельцы рудоносных земель, держатели in capito и ленники короны: дворяне, учреждения и деятели церкви. Почти весь этот металл попадал на рынок.

Главным стимулом особенного развития горно-металлургического дела (и укрепления в Бергслагене регальных прав короны, а также усиленного интереса к промыслу светских и духовных господ) был широкий рынок сбыта металла, прелюде всего неограниченный спрос на него на балтийском рынке. Металл, обычно о виде удобных для перевозки болванок, и изделия из пего спорадически вывозили еще в эпоху викингов, а с середины XIII в. шведское железо – осмунд1056 упоминается в нидерландских и немецких документах1057. В Биркрэтте металл не фигурирует в числе главных экспортных товаров: либо он еще не стал важным предметом вывоза, либо (что менее вероятно) его вывоз еще не сосредоточился в городских портах. Через столетие положение изменилось: металл встал в число первых экспортных товаров страны: во второй половине XIV в. он составлял свыше 40% шведского вывоза (20,1% железо, 17,5% медь; серебро вывозилось мало); ежегодная рыночная цена вывозимого из Швеции металла измерялась тысячами любекских марок1058.

В Городском уложении Магнуса Эрикссона говорится как о хорошо известном и непреложном факте, что металл вывозится в Германию (Tydztland)1059. Действительно, немецкие города в течение XIV и XV вв. были главными экспортерами шведского металла в европейские страны, в том числе в Россию1060. Ковкое благодаря высокому содержанию фосфора шведское железо ценилось выше немецкого1061, и в последней трети XIV в. только Любек вывозил ежегодно от 275 до 900 т осмундов. Через Любек проходило также от 2/3 до 3/4 шведской меди. С конца XIV в., с появлением на европейских рынках венгерской меди, соотношение в вывозе меди и железа резко изменилось в пользу железа. В 1492-1499 гг. только через Любек ежегодно проходило по 196 лэстов меди и по 600 лэстов железа. Очевидно, что Швеция в XIV-XV вв. являлась одним из крупнейших поставщиков железа и меди на европейские рынки1062.

Торговле шведским металлом были во многом обязаны своим процветанием ведущие центры Ганзейского союза вендских городов – Любек, позднее (со второй половины XV в.) Данциг и др., монополия на вывоз шведского металла находилась в одном из фокусов борьбы ганзейцев за dominium maris Baltici1063, а также соперничества внутри самой Ганзы.

Вывод о важной роли в европейской торговле шведского металла складывается уже на материале таможенных книг Любека, которые, как говорилось, опубликованы не полностью и регистрируют более всего связь со Стокгольмом1064. Архивные материалы Любека, данные но другим ганзейским и шведским портам и по другим видам металла (о вывозе, например, свинца в XV в. и серебра в XIV и XV вв.) показывают, что масштабы экспорта металла из Швеции в рассматриваемый период были еще значительнее1065.

Вывоз металла из Швеции осуществляли бюргеры. Это были оптовики-экспортеры (чаще всего немцы, натурализовавшиеся в Швеции). Те из них, кто был предпринимателем в Бергслагене, вывозили в первую очередь продукцию собственных разработок и плавилен, но брали и "чужой" металл.

В отдельных центрах Бергслагена они объединялись в гильдии. Сохранился (не полностью) устав одной из таких "горнокупеческих" гильдий – св. Эрьяна в Коппарберге. Она объединяла мужчин и женщин, управлялась выборными олдерманами и другими должностными лицами – всего до 12 чел., что свидетельствует о широком ее составе. В устав включен характерный для купеческих гильдий пункт о помощи собрату на чужой стороне: в дальнем городе или другой стране1066.

К другим купцам металл попадал различными способами: путем скупки на местах у мелких мастеров1067, путем закупки на еженедельных рынках и регулярных ярмарках около крупнейших рудников и в горных городах; путем закупки на традиционных специализированных ярмарках железа и универсальных сезонных ярмарках в крупнейших стапельных городах страны; наконец, через купцов проходил обычно и тот металл, который попадал в казну, дворянам и монастырям в виде налогов, горной подати, штрафов и др. и предназначался для продажи, оплаты долгов, залогов под кредит1068.

Значительную роль играли города и горожане также во внутреннем обращении металла, которое хотя, возможно, уступало по емкости внешнему рынку, но было по тех временам достаточно широким и не может недооцениваться. В отличие от многих других промышленных отраслей в отношении внутренней торговли металлом есть некоторые прямые свидетельства. Прежде всего потребителями металла были городские ремесленники-металлисты, которые обслуживали все разряды общества. Они закупали сырье из тех "партий", которые прибывали в город1069, чаще всего полуфабрикат.

Работа грубых кузнецов обычно измерялась количеством затраченного сырья, в том числе доставленного заказчиком1070. Трудом городских кузнецов, как уже установлено, пользовались также крестьяне, в хозяйстве которых применялись орудия труда, целиком или частично сделанные из металла. Но крестьян обслуживали и деревенские ("грубые") кузнецы, которые также нуждались в сырье. Металлическое сырье крестьяне сплошь и рядом приобретали сами, для чего отправлялись либо в город, либо, что подчас было проще, на рынок ближайших промыслов и выменивали там металл на продукты питания и ткани собственного производства1071; выменянное или купленное крестьянами железо шло и в качестве оброка, причем засчитывалось по очень низкой цене (сведения такого рода имеются, в частности, по нескольким херадам Вестманланда)1072. В металле для орудий труда нуждались также рыбаки1073.

Государство, крупные феодалы и монастыри составляли рынок сбыта для металлоизделий лишь отчасти, а для самого горного промысла не составляли его вовсе, так как получали металл в порядке необратимого отчуждения, как реализацию своей земельной собственности (кстати, заказы для металлистов, особенно на простые виды оружия, также сплошь и рядом размещались в Бергслагене в качестве оброчных заданий). Характерно, что крупные земельные собственники использовали металл, полученный в виде рент, для округления своих земельных владений. Сохранилось немалое число дипломов от XIV и XV вв., фиксирующих заклад или продажу бюргерами (видимо, купцами) принадлежащей им земли, чаще всего в сельской местности, а также в районах Бергслагена; покупателем или заимодавцем выступали земельные собственники – рыцари, Вестеросские епископы и т. п., которые давали за землю партию металла, обычно значительную. В 1370 г., вероятно, в связи с характером конъюнктуры для металла таких соглашений было заключено несколько: Олаф Черлинг расплатился своей недвижимостью Frödinge (в одноименном хераде) за 2700 jern (видимо, брусков железа)1074; вестманладский фогд Кёниг Симла и Бу Йёнссон (Грин), тогда бывший фогдом Стокгольма, получили земли в заклад за партии меди, отданные купцам1075. Подобные сделки были и в другие годы1076.

Металл и руду для внутренней, более мелкой торговли доставляли главным образом сами производители – горные мастера, а с конца XV в. – и наемные рабочие (поскольку их труд стали оплачивать металлом, древесным углем и другими продуктами местного производства)1077. Последнее обстоятельство было, возможно, связано с трудностями в вывозе металла, которые возникли у шведов как раз в то время, в связи с начавшимся упадком Ганзы1078, и свидетельствовало об усилиях властей компенсировать недостаточный внешний сбыт за счет внутренних каналов, соответственно переложив все последствия конъюнктуры и тяготы самой торговли на плечи непосредственных производителей. Так или иначе, но мелкие производители горных промыслов регулярно выступали продавцами продуктов своего труда, т. е. в качестве, также роднившем их с городскими ремесленниками.

Мелкие партии меди, железа, реже – стали были в обращении постоянно и являлись настолько привычным, употребительным для внутреннего рынка товаром, что Государственное уложение зафиксировало железо и "необработанную медь" как vardörar, т. е. в числе основных платежных средств, в которые включались некоторые важнейшие рыночные товары1079. Даларнские документы XIV-XV вв. полны записями сделок, где металл действительно фигурирует в качестве платежного средства.

Бергслаген являлся и емким рынком сбыта. Главным спросом там пользовались продукты питания и деревенские ткани1080, все это доставлялось туда бондами и купцами; из импортных товаров везли соль, несколько сортов сукна и шелк1081. Изделия городского ремесла там сколько-нибудь заметного сбыта не имели: в поселениях Берглагена жили постоянные ремесленники – кузнецы, портные, сапожники, кожевники и др.; их работу в ряде случаев также оплачивали металлом1082.

Торговые операции с металлом производились прежде всего на местных рынках, которые дважды в неделю собирались около крупнейших центров горнодобычи: Коппарберга, железных рудников Норберга, Викаберга, Линдесберга, серебряных Сальберга и др. на условиях, близких к городским1083. Но Бергслаген постоянно пользовался и городскими рынками. Ярмарки, которые собирались в "горных" городах – старинном Вестеросе, более молодых Арбуге и Эребру, выросших в течение XIV-XV вв. Фалуне и Хедемуре, служили, судя по номенклатуре их товаров, прежде всего обмену между горными промыслами и другими производящими областями, причем значительнейшая роль там отводилась торговле самих непосредственных производителей. В этих же городах собирались партии металла на вывоз. Специализированная торговля металлом производилась также на ярмарках Кальмара и Сёдерчёпинга, Мальме, Упсалы, Чёпинга1084. Монопольные позиции в вывозе металла принадлежали главной экспортной гавани страны Стокгольму. Транзитными и стапельными центрами служили Вестерос, Кальмар, Сёдерчёпинг, Энчёпинг, Упсала, Чёпинг, Арбуга, Эребру, Або, Нючёпинг, Евле, Вестервик, Мальме, Стренгнес, возможно, Труса, Телье и некоторые другие города; все они боролись за право прямого вывоза металла1085.

Законодательство XIV и XV вв. уже закрепляет как превращение металла в один из главных объектов городской торговли, так и центральное положение города, городского рынка в торговле металлом. Стадслаг тщательно нормирует порядок вывоза металла: его взвешивают, клеймят, составляют сопроводительные письма, и все это – в городе; регламентируется специальная тара для вывозимого металла, ее изготовление доверяется только городским мастерам; расписывается процедура закупки металла купцами-экспортерами; неоднократно подчеркивается роль в вывозе металла Стокгольма1086. Наконец, с конца XV в. уставные горные грамоты вообще запрещают сделки с металлом около рудников и предписывают ехать для этой цели в города1087.

Проходя через городской рынок, металл оказывался связан с жизненными интересами значительных групп населения: купцов, ремесленников-металлистов и их заказчиков; в портах металл был одним из главных объектов труда носильщиков, упаковщиков, возчиков, контролеров1088, в его перевозке участвовали матросы торговых судов. Наконец, население городов было связано с промыслами и как с занятием: бергсманы, т. е. профессиональные горняки, фиксируются в составе населения ряда городов, не только "горных"1089. Но особенно большой, даже решающей была роль горожан в формировании предпринимательского слоя промыслов.

Уже отмечалось, что с середины XIV в. на промыслах стал внедряться предпринимательский элемент и соответственно формироваться контингент наемных рабочих. Господствующий на промыслах социальный слой не был однородным. Его политическую верхушку составляли представители дворянских родов, церковные учреждения, государственные должностные лица; имея в Бергслагене личные либо ленные земельные владения, одновременно занимая там видные должности, они завязывали деловые контакты с купцами и предпринимателями и нередко вступали с ними в долю. Но их роль как предпринимателей не была значительной, она много уступала традиционно феодальным ("по земле") способам извлечения прибыли1090.

Основная группа горных предпринимателей-соучастников относилась к бюргерским слоям. Имена и дела крупнейших из них отражены в дипломах того времени и городских протоколах, которые показывают, что горные предприниматели обычно сочетали "дело" в Бергслагене с крупной оптовой торговлей и выдвигались двумя путями. Одни выходили из среды разбогатевших местерманов, которые включались в экспорт металла и пробивались в верхушку бюргерства горных и стапельных городов. Другие – что встречалось чаще, – будучи купцами этих же городов, вкладывали капиталы в горные паи и становились соучастниками промысла. Сплошь и рядом одни и те же семьи имели своих "представителей" одновременно и в среде горных мастеров, и в среде городских купцов и судовладельцев, должностных лиц магистрата. Раньше и теснее всего с горными промыслами связались бюргеры местных городов, главным образом Вестероса. С XIV в. в Вестеросе была база семьи Эфрекассонов, начиная с Efreka de Monte (40-е годы XIV в.), правнук которого Ханс был бургомистром Вестероса в 1440-1465 гг. С Вестеросом была связана и семья вождя народного восстания 1434-1436 гг. – Энгельбректссоны1091. В известной уставной грамоте Коппарбергу от 1360 г. упоминаются два крупных предпринимателя Далекарлии – Томас Литлагарп и Годсвен Юнге. Собственность Томаса Литлагарпа – рудоносные участки с медеплавильней и постройками – была в 1402 г. выменяна у его наследников стокгольмским родманом Хансом Содде1092. Годсвен Юнге владел несколькими железными и медными плавильнями с прилегавшими к ним "водными сооружениями и лесами"; его родич в 1366 г. был фогдом Медной горы, а в 1370 г. совершил большой земельный обмен в том районе; представители этой семьи являлись бюргерами Вестероса1093. В 1366 г. их родич Rother Unge, бюргер Упсалы, продал в городе недвижимость, в свое время приобретенную у некоей Tälsa1094, судя по диплому от 1358 г., вдовы стокгольмского родмана, в свою очередь связанного с богатым купцом Конрадом Arxö1095.

В уставной грамоте той же Медной горе от 1366 г. был назван другой фогд – Тидека Петерссон. Уроженец Хедемуры, он владел землей в Вестеросском лене, часть которой в 1369 г. он передал в качестве дара своей жене; в этой грамоте Тидеку называют "бергсман и мастер в Коппарберге"1096. Через мужа своей дочери Кристины он состоял в свойстве с известными семьями стокгольмских купцов, ювелиров, монетчиков Канстен и Бракель в дальнем свойстве с семьей стокгольмских магистралиев Сварт и др. Все они в свою очередь были тесно связаны с любекским купечеством1097.

В 1340 г. одним из родманов в Стокгольме был Свен Дьекн1098. В 1415 г. Ёрд Дьекн купил рудоносные земли у фина, буфогда Йёнчёппнга1099. В 1435 г. впервые упоминается известный Ханс Дьекн: он купил двор в сельской местности, принадлежавший стокгольмскому бюргеру1100; в 1462 г. Ханс Хьекн жил в Норберге, позднее играл заметную роль в политических событиях, сопутствовавших битве при Брункеберге1101. С начала XV в. семья Дьекнов прослеживается в купеческих кругах Кальмара1102. Две ветви рода Дьекн – Грегерссоны и Ханссоны – с конца XV и в XVI в. занимали важные должности в Далекарлии1103.

Эти семьи, как и семьи горных предпринимателей Фант (Фантер), еще спустя столетие обнаруживаются в числе крупнейших деятелей столичного муниципалитета, бывшего вотчиной крупного купечества. Среди предпринимателей в Бергслагене были такие видные представители бюргерства, как семья Вестфаль, занимавшая ведущие посты в Вестеросе и Стокгольме. Один из представителей этой семьи, Ханс Ламбрехтссон, многолетний глава и член стокгольмского магистрата, участник сословных собраний в Стренгнесе и Телье (1477, 1478), владелец домов и лавок в Стокгольме, был введен во владение недвижимостью в Эстра Сильвбергет самим Стеном Стуре старшим (1483); эта недвижимость ранее принадлежала умершему богатому купцу Мортену Борнеману и отошла Хансу в уплату долгов покойного1104. В 80-е годы плавильни и другую собственность в Бергслагене имели члены вестеросско-данцигской семьи Япссонов (имевшей дома и корабли в Стокгольме, крупные экспортеры железа)1105 и сёдерчёпингский бургомистр Андерш Симонссон1106. Тогда же со стокгольмским бюргерством были связаны предприниматели Андерш Олссон из коренного даларнского рода Даглёса и Лассе Далькарл также местный человек1107. Из грамоты 50-х годов XV в. узнаем, что недвижимость в нескольких пунктах Бергслагена приобрел Терека Шепаре (Gerika Skeppare, иногда Skiltare), который в 1351-1359 гг. был фогдом Делакарлии1108. Его потомки Герекассоны принадлежали к ведущим кругам бергслагенских предпринимателей.

В среде горных предпринимателей мы обнаруживаем купцов, кораблевладельцев и домовладельцев из Вестероса, Хедемуры, Арбуги, Стокгольма, Сёдерчёпинга, Вадстены, Кальмары и других городов1109, так или иначе связанных с экспортом металла. Среди них было много немцев, особенно выходцев из Любека, который неоднократно получал подтверждение своих "старых прав, свобод и положения" в Коппарберге1110. Нельзя не отметить, что с середины, особенно с конца XV в. среди купцов-предпринимателей встречается все больше шведских имен1111. Это тоже подтверждает вывод, что горные предприниматели и купеческо-патрицианская верхушка бюргерства составляли одну среду; точнее сказать, это была высшая бюргерская среда, рождавшая и поглощавшая предпринимательские элементы промыслов.

Горное предпринимательство стало также важнейшим каналом сближения верхушки бюргерства и рыцарства. Известно, что некоторые знатные феодалы положили начало своему состоянию и карьере, служа в качестве чиновников в Бергслагене и приобретая там участки1112. На этой почве они вступали не только в постоянные деловые контакты с купцами-экспортерами и предпринимателями, но и роднились с ними. Такими смешанными землевладельческо-купеческими семьями были фрельсисманы Бунде, Шеппаре – Герекассоны1113. Дворянская семья Свинхувуд (в XIV в. перебравшаяся в Швецию из Норвегии), которая имела в Медной горе десятки хуторов с рудоносными участками и другую недвижимость, занимала там крупные чиновничьи посты, состояла в родстве с предпринимателями Петерссонами1114. Такие же обширные владения в Даларне вместе со "всеми дворами местерманов" плавильней и угодьями приобрела в первой половине XIV в. семья Драке, связанная с вестеросским и стокгольмским бюргерством и с внешней торговлей1115.

Горно-металлургический промысел был передовой областью шведского товарного производства, обмена, социальных отношений: как целиком товарное производство промысел содержал уже относительно более концентрированные и сформированные элементы раннекапиталистических отношений, нежели масса городского ремесла, там сложился и один из видов раннего промышленного капитала. В то же время этот промысел оставался качественно родственным городскому ремеслу: его производство было мелким, основанным по преимуществу на ручном труде, с преобладанием роли самостоятельных мелких мастеров.

Города и Бергслаген были не параллельно развивавшимися, а ограниченно связанными сферами экономической и социальной жизни шведского общества. Эта связь осуществлялась в трех главных плоскостях: 1) профессиональный состав населения, 2) товарное обращение, 3) социальное состояние. Горное дело стимулировало эволюцию городского рынка, обогащение городов и особенно верхушки бюргерства, развитие в городах металлоделательных ремесел, транспорта, внешних и внутренних связей. В свою очередь горно-металлургическое дело стимулировалось ростом торговых связей городов, запросами городского населения во всей его пестроте. И именно из городов пришли в горное дело главные экономические и социальные элементы, которые катализировали его развитие, придав ему качественно новые черты: купеческий капитал, трансформировавшийся отчасти в капитал промышленный; такие формы организации труда и собственности, как предпринимательство и скупка, вторгшиеся в патриархальную экономико-социальную структуру старого промысла.



1036 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 25, ч. I, с. 355.
1037 См. ее краткий перечень: Bergsbruk. – KHL, 1, s. 489; Сванидзе А. А. Ремесло и ремесленники..., ч. III, а также библиографическое приложение к данной книге.
1038 Tunberg S. Slora Kopparbergets historia, I; Idem. Riksdag och bergslag i Svunnen tid.
1039 Soderberg Т. Stora Kopparberget.
1040 Boethius B. Gruvornas, hyttornas och hamrarnas folk; Oden B. Kopparhandel och statsmonopol.
1041 Lonnroth E. Fran Svenskt medeltid (см. особенно s. 104).
1042 DD, N 246; ср.: Tunberg S. Stora Kopparbergs historia, s. 50.
1043 DD, N 2.
1044 DD, N 2, 15, 16, 22, 29, 74, 630; SD, N 1708, 2745. Литературу по истории отдельных рудников и их комплексов см.: Сванидзе А. А. Ремесло и ремесленники..., с. 278 (прим. 6-8) и сл.
1045 Сванидзе А. А. Швеция в период Кальмарской унии (особенно § 1, 3),
1046 DD, N 22; Yngstrom Е. Gavletrakten, s. 16; MUK, s. 62 (а. 1458).
1047 DD, N 28 (а. 1360). На доли делились и плавильни (DD, N 28, 53; Erixon S. En bergsmansby, s. 31).
1048 DD, N 16; ср.: ibid., N 22, 23, 28, 170; RPB, N 900.
1049 При всем том даже в конце XVI в. в каждой из королевских домен ежегодно перерабатывалось не более 100-200 т железной руды. Проблемы техники и технологии горного дела в средневековой Швеции см. в журнале "Jernkontorets annaler" (выходит с 1817 г.). Обзор литературы см.: Сванидзе А. А. Развитие горного промысла...
1050 DD, N 28, 53, 657, 859, 885, 886, 896, 902, 911, 938; Jacob Ingelssons berattelse. s. 24, 29 o. f. a.
1051 С XVI в. мануфактура в шведском горном деле была уже вполне развита. – Erixon S. Skultuna bruks historia.
1052 DD, N 22, 28, 270.
1053 DD, N 16, 22, 23, 28, 31, 170, 640; RPB, s. 7, 21, 28, 56; Boethius B. Gruvornas folk, s. 55; Lagergren H. Ur gamla papper, s. 41, 43: Tunberg S. Riksdag och bergslag, s. 1-6 o. a.
1054 DD, N 16, 170 o. a.
1055 DD, N 29, 35, 53, 102, 270.
1056 Osmund – брусок ковкого железа весом примерно в 700 г. и одновременно само шведское железо, полученное после переплавки; после появления домен получаемый там чугун также стал называться "осмунд". См.: DD, N 879; Rinman S. Anledning tillkunskap. s. 23; Nihlen l. Aldre jarntillverkning, s. 98; Falkman L. B. Om matt, s. 334, 378 o. a. Всего к началу XVI в. шведы умели изготовлять свыше 9 сортов железа (Hellner В. Jarnsmidet i Vasatidens dekorativa konst, s. 9).
1057 Yngstrom E. Gavletrakten, s. 16; Arbman H. Birka, s. 54 f., 89 f., 107 ff., 117 ff.; Boethius B. Gruvornas folk, s. 35-36.
1058 Ср. данные о вывозе меди только Стокгольма за 1368 и 1369 гг.: Ahnlund N. Stockholms historia, s. 224.
1059 MESt, KpB, XXI.
1060 Запрет продажи железа русским см. Sl. tb. 1.
1061 Braune Н. От utvecklingen, s. 4. (о предприятиях по переработке шведского железа в Вестфалии).
1062 DD, N 53; Bruns F. I, S. 170 f.; II, S. 457 f.; III, s. 357 f. Lechner G. Up. cit.; Koppe W. Lubeck-Stockholmer Handelsgeschichte; Lonnrolh E. Kran svensk medeltid, s. 104; Kumlien K. Sverige och Hanseaterna, s. 304 f.
1063 В частности, боязнь потерять ключевые позиции в торговле шведским металлом вынуждала к активной борьбе ганзейцев против голландской торговли на Балтике, в последней трети XV в. ставшей реальной угрозой позициям немецких городов. См.: Kraft S. Slaget pa Brunkeberg, s. 183; Sjoden С. С. Stockholms borgerskap, s. 85 f.
1064 Lechner G. Hansische Pfundzollisten; Bruns F. I, II, III. См. выше, ч. I, гл. 3.
1065 Ср.: St. tb. 2, s. 467; Bruns F., I, S. 188, 119; Stieda W. Ueber die Quellen, S. 45-46; Koppe W. Revals Schiffswerkehr.... S. 113; Sjoberg A. G. Swedish Foreign Trade, p. 176, 178 o. a.
1066 DD, N 58; MUK, s. 83-88; ср. Etzler A. Sancte Orjans Gille.
1067 Ср.: DD, N 170.
1068 Styffe. Bidrag, 2, s. 20. В числе поверенных короля по даларнским делам был, в частности, уроженец Вадстены, богатый стокгольмский купец Мартен Шиннаре, который и сам имел доли в Медной горе (DD, N 314; Bengtsson Ch. En bok, s. 96-103).
1069 Sandklef A. Hantverkets uppkomst, s. 59 (текст устава кузнецов Иста-Да).
1070 So, s. 315 f.; ср.: St. sb. 1, s. 43.
1071 Bjarkoa Ratton, s. 30.
1072 Hammarstrom I. Finansforvaltning, s. 150.
1073 Olofsson O. Edefors laxfiske, s. 77.
1074 RPB, N 942 (Norberg).
1075 Avskr. St. Skedvi kyrkoarkiv, Uppsala Lft (по картотеке SD. – RA); RPB, N 957.
1076 Ср.: SMR, N 262, 377 o. a. Ср. документы Ларса Ингебьёрссона Экеблада (PRB, N 661, 707, 735, 1024; DS, N 7380, 7387 o. a.).
1077 DD, N 170.
1078 Carlsson S. Sveriges historia, v. 3, d. 1, s. 245; Tham W. Lindesberg och Nora, s. 253.
1079 MEL, JB, IX; MESt, KpB, XVI; JB, V. Ср.: в 1491 г. бергсман Олоф Перссон, горный предприниматель и купец, приобрел соседнее имение: двор с домом, пашней, лугами, плавильней, мельницей и протоком, с тремя рудничными разработками, и еще одной плавильней вместе с относящимся к ней лесом, за 90 шп меди и кусок коричневого сукна (legist). – Jacob Ingelssons berattelse, s. 31; ср. DD, N 149 (а. 1492).
1080 В документах особенно часто фигурируют в связи с торговлей в Бергслагене зерно (чаще всего ячмень) и хмель, живой крупный рогатый скот, свиньи, копченое и вяленое мясо, коровье масло, сельдь, вадмаль, молоко и меха: См.: ChL, s. 224; DD, N 16, 99; Bjorkoa Ratten, bil., s. 30ff.; Soderberg T. Stora Kopparberget, s. 436. Важнейшим продуктовым рынком для горных промыслов издревле был Эстерйётланд (Soderberg Т. Ur ostgotaspannmalens marknadshistoria, s. 5).
1081 DD, N 16.
1082 DD, N 22, 23, 170; Stahl H. Ortnamnen iKopparbergslagen, s. 11, 15, 17, 31, 32, 57, 65 о. а. Особенно массовые заказы на кузнечные работы в Бергслагене поступали от господ. Епископ Кеттиль Карлссон Ваза получил из Далекарлии столь мощный арбалет, что выпущенные из него стрелы пронзали человека и лошадь (Matz Е. Malardalens sallsamheter, s. 133).
1083 DD, N 16, 22, 23; PRF, N 32.
1084 DD, N 99; FRF, s. 209; Sladslag, KpB, XX, XXI.
1085 DD, N 105. 315, 389, 896; PRF, N 107, 143, 151; MSUB, s. 31; MESt, KpB, XXI. См.: Bruns F. I, S. 118, 119; Ahnlund N. Stockholms historia, s. 187, 292; Boethius B. Gruvornas folk, s. 33; Sahlgren J. Stadsnamriet Gavlo, s. 21 f. m. m. О роли отдельных шведских городов в вывозе металла и их связях с горными промыслами см. подробнее: Сванидзе А. А. Развитие горного промысла в Швеции, с. 239-241.
1086 MESt, Kpb, XVI, XVII, XX-XXII; St. tb. 1, s. 189, 336, 475 o. a.; DD, N 855, 944.
1087 DD, N 170.
1088 Расцепки труда см.: So, s. 322.
1089 DD, N 104, 657; St. sb. 2, s. 7, 11, 16 (bergxman Mickel, Marchus, sylffbergs Kadrin).
1090 Связь с промыслами и торговлей металлом через земельные владения и доли в горных разработках и плавильнях имели такие знатные семьи, как Банер, Дьюре, Аксельссоны, Сварте Сконунг, Уксеншерна, Стьерна, Свинхувуд, Грип, Бьельке, Стуре (DD, N 27, 83, 657, 896, 933; Suppl., N I-III, IX, XVI, XXI, XXXVIII, XLII, XLVI; St. tb. 1, s. 17, 28, 52, 170, 255, 315, 339o. a.; St. tb. 2, s. 207, 208, 212, 235, 239, 305, 378, 436, 508,. 594 o. a.
1091 DD, Suppl., N IX, X o. f.
1092 Копия XVIIIв. (хранится: Svea hovratts arkiv. – RA).
1093 RPB, N 963, 970 (ср.: DS, N 6595); DD, N 31, 640, 859; St. tb. 2, s. 23, 27, 28, 56, 57, 161 о. a.; Lagergren H. Krono- och adelsgods i Dalarna, s. 89.
1094 DS, N 7343.
1095 Копия с грамоты от 5 июля 1358 г. (F b. 6, р. 65-66, RA).
1096 RPB, N 900 (Вестерос).
1097 RPB, IN 970; DS, N 6593; Suppl., N VIII; Lagergren H. Ur gamla papper, s. 18-19.
1098 Его печать под дипломом (SD, № 3464) опубликована в кн.: Hildebrand K.-G. Svenska sigiller, ser. 3, pl. 40, N 743.
1099 Оригинал хранится: DGA XVI, N 34. – RA; Ср.: LUB, N 1887.
1100 SMR, N 201.
1101 Lonnroth E. Slaget pa Brunkeberg, s. 186; Lagergren H. Ur gamla papper, p. 18-19.
1102 Ktb, s. 50, 60, 136, 160 (Valterus, Jacobus – a. 1409, Thorgils – a. 1412-1430, Jeppe – a. 1445).
1103 DD, Suppl., N VIII.
1104 DD, N 885, 886; Suppl., N XLVII; St. tb. 1, s. 12, 24, 29, 36, 39, 71, 110, 176, 295, 303, 374; St. tb. 2, s. 96, 124.
1105 DD, N 889; St. tb. 1, s. 11, 253; St. tb. 2, s. 120, 201, 303.
1106 DD, N 315.
1107 DD, Suppl., VI, XVII; St. tb. 1, s. 62, 181, 182.
1108 DD I, N 25, 30; Suppl, N XXI; SD, N 4691 o. a.
1109 DD, N 27, 28, 104, 105, 300, 314, 315, 640, 882, 885, 886, 889, 896, 902, 906, 908, 911, 942, 944.
1110 DD, N 15, 246; DS, N 3822.
1111 DD, N 28, 315, 896, 906, 908, 911, 944; Suppl., N V, X, XII, XLVII.
1112 Например, семья Ваза; не случайно Густав Ваза начал свой путь к престолу, опираясь на далекарлийцев (DD, Suppl, N IV).
1113 DD, N 26, 27, 83, 657, 933, 896; Suppl., N III, IX, XXI; St. tb. 1, s. 19; St. tb. 2, s. 9, 11, 38, 75; SD, N 4691; о покупке Тордом Бунде двора в Вадстене в 1415 г. и другие архивные дипломы ем. в: VgFT 2: 8-9, s. 174. – RA).
1114 DD, Suppl., N XLII; Lagergren H. Krono- och adelsgods, s. 89, 91; Boethius B. Gruvornas folk, s. 39.
1115 DD, N 27, 83, 657, 993; Suppl., N IX, XXI; St. tb. 2, s. 567; Lagergren H. Fem medeltidsbrev, N 3. Сделку братьев Нильса и Олофа Драке – обмен их земли около Медной горы на металл и рожь – см.: SMR, N 377 (27.II 1436).
Просмотров: 4271